Сапожники в военной медицине

Аргументы в пользу переноса ВМА на поверку оказываются фикцией

Насильственная модернизация
Чтобы оспорить аргументы высокой чиновницы и высказаться против переезда, профессора академии, представители законодательной и исполнительной власти провели пресс-конференцию. Вот некоторые тезисы представителя Министерства обороны, с которыми они спорили.

• На содержание старинных зданий в центре Петербурга «затрачиваются огромные государственные средства, которые могли бы быть использованы на цели развития военно-медицинского образования и науки».
  — Как раз сейчас в большей степени на содержание зданий тратятся собственные, заработанные академией средства, — заявил академик РАМН Борис Гайдар, руководивший ВМА на протяжении 2000–2007 годов. — В год на текущий ремонт требуется 65–70 млн рублей, а из бюджета больше 17 млн никогда не давали.
  Таким образом, не очень понятна логика Екатерины Приезжевой: если не академия, то кто же тогда будет «затрачивать огромные государственные средства» на поддержание 112 исторических зданий, 25 из которых находится под охраной ЮНЕСКО? Или ожидается, что, раз деньги уйдут на «развитие образования и науки», никому не нужные памятники преспокойно будут ветшать? Но если подвергнуть их реконструкции и отдать большую часть под гостиницы, элитное жилье, бизнес- и торговые центры, то они и сами неплохо окупятся…
• Старые здания не подходят для современной медтехники.
  — Благодаря 300-летию Петербурга и Конгрессу военных врачей в 2005 году академия получила около 10 млрд рублей внебюджетных средств. На эти деньги мы провели полную модернизацию: начиная от замены кровель и коммуникаций (проложено более 100 км труб) и заканчивая оснащением новой энергоемкой аппаратурой (для которой подняли потребляемую ВМА мощность с 6 до 11 тыс. ватт), — рассказывает Борис Гайдар. — Таким образом, пока что вся аппаратура новая. Конечно, современную медтехнику нужно менять каждые 5–7 лет, она постепенно устаревает, но это нужно будет делать в любых стенах — и трехсотлетних, и пятилетних.
  При этом, по словам Бориса Всеволодовича, вся аппаратура прекрасно разместилась в старинных зданиях академии, и на том же конгрессе 2005 года восторгам не было числа.
• В нынешней ВМА не хватает коек для размещения больных.
  — Это вообще нонсенс, учитывая, что сейчас в академии около 2000 коек, а Екатерина Геннадьевна в том же интервью утверждает, что в новом центре пациенты смогут получать медицинскую помощь на 1600 койко-местах, — удивляется Борис Гайдар.
• ВМА включает в себя несколько клиник, расположенных каждая в отдельном здании, что «увеличивает численность персонала».
  — Мы видим типичный пример того, что получается, когда сапожник принимается печь пироги, а пирожник — тачать сапоги (вообще я насчитал около 30 подобных несуразиц в интервью Екатерины Геннадьевны), — настаивает Борис Всеволодович. — Самобытность образовательной политики академии в том, что каждая клиническая кафедра работает с одним начальником: он руководит и клиникой, и кафедрой. В планируемом же проекте мы вместо клиник получим отделения, т. е. понизится уровень специализации. Собрать всех в одно место и создать общий персонал — значит убить специализированную помощь. Я, например, нейрохирург, мне не нужны на операции сестра или анестезиолог общего профиля. Унификация приведет и к разрушению профессионализма персонала, и к снижению качества образования.
• Беспокойство академиков о том, что после переезда старинные здания отдадут под иные нужды, ни на чем не основано: мол, они останутся за ВМА.
  Якобы «на этих фондах планируется разместить музеи академии, архивы, научно-исследовательские библиотеки, представительскую часть, где будут проводиться семинары, симпозиумы, конференции и другие мероприятия».
  Непонятно только, куда девать неиспользуемые площади — ведь все это и сейчас находится в тех же зданиях, вместе с клиниками и аудиториями, которые планируется перенести? Или на освободившейся территории развернутся во всю могучую ширь те самые неведомые «научно-исследовательские библиотеки», назначение которых никак не может уразуметь Борис Гайдар, ибо ни разу с подобными не сталкивался?
  — Оставить библиотеки и музеи в одном месте, а обучение перенести в другое — это нечто невероятное, — утверждает профессор ВМА Николай Фомин. — Это же не хранилище древностей, это крупнейшее в России, а может быть, и в Европе собрание медлитературы и методических материалов, которые нужны каждый день для лекций, экскурсий. Без этой базы невозможно организовать нормальный образовательный процесс. Получается, за каждой книгой, за каждым экспонатом надо будет 30 километров ездить?!
• Не соответствующие требованиям бытовые условия» для больных, в том числе в отношении личной гигиены.
  — Это просто оскорбление и для сотрудников академии, и для специалистов, которые недавно проводили у нас лицензирование и нашли условия полностью соответствующими современным требованиям, — возмущается заведующий кафедрой нормальной физиологии ВМА, членкор РАМН Борис Олегович Самойлов.
  По мнению Бориса Олеговича, если уж обновлять академию, это вполне можно сделать на имеющейся территории: снести старые общежития и гараж и на их месте построить современный клинический комплекс, в который можно будет перевести отделения из Обуховской больницы, откуда сейчас также выгоняют ВМА. Общежития же можно было бы организовать в военной гостинице, которая как раз сейчас строится на территории академии.
  — Это не только позволило бы сохранить ВМА, но и стоило бы буквально в сто раз дешевле имеющегося проекта переноса, по которому только проектирование обойдется в 20 млрд рублей, а весь проект — в триллион, — утверждает Борис Самойлов. — Неужели некуда потратить эти деньги?

Свои предложения, сопровождаемые просьбой оставить академию на прежнем месте, заслуженные профессора ВМА направили президенту. Однако никакого ответа так и не получили.
За городские власти на пресс-конференции отвечал первый зампред Комитета по здравоохранению Владимир Жолобов, который, по его словам, вполне разделяет обеспокоенность академиков.
— В последние годы ВМА активно принимает больных по ОМС, это около 16 тысяч пациентов в год, — комментирует Владимир Жолобов. — Причем речь идет о людях, которые вряд ли получили бы столь квалифицированную помощь в других местах: политравма, шоки, токсикология, ожоги. В примыкающих к ВМА районах Петербурга в случае ее переезда будут сложности с размещением больных.
Озабочены выселением академии и в коридорах законодательной власти. Депутат Госдумы Наталья Петухова рассказала о том, что председатели четырех думских комитетов — по обороне, образованию, охране здоровья, а также науке и наукоемким технологиям — направили обращение к президенту с просьбой сохранить ВМА на ее родном месте.
— Обращение было отправлено 10 июля, в августе должен прийти ответ, — поясняет Наталья Рэмовна.

Спасти котельную
Пока академики и депутаты пытаются достучаться до президента, активисты из числа выпускников ВМА создали «Общество сохранения исторического наследия ВМА», в задачи которого входит постановка на учет зданий академии, являющихся историческими памятниками.
— Оказалось, паспорта на них как на памятники не оформлены соответствующим образом, — поясняет Александр Редкокаша, председатель организации. — Просто до сих пор не возникало необходимости: все они были в полном ведении ВМА, и ничто им не угрожало. Теперь надо быстро наверстывать.
Однако наиболее насущная задача общественников сейчас — сохранение котельной 1911 года постройки, которую может уничтожить ООО «Стройимпульс СМУ-2», подрядчик по строительству военной гостиницы по заказу Минобороны. Находящийся под угрозой флигель не является памятником, но находится в зоне регулируемой застройки и по закону может быть снесен только в случае «необратимой аварийности». «Невзирая на законодательство, застройщик собирается снести историческое здание и возвести на его месте гостиничный комплекс. В результате уже ведущихся строительных работ на корпусе Анатомического института разошлись установленные маячки. Какие повреждения могут получить ближайшие к стройке здания в случае сноса флигеля, неизвестно», — утверждает зампред общества Иван Новиков.

Анджей БЕЛОВРАНИН