Борис эйфман станцует перед судьями?
Прошедшая неделя принесла две новости: хорошую и не очень. Структура ЗАО «ВТБ-девелопмент» заморозила проект «Набережной Европы», а следом стало известно о видах управделами президента на эту территорию. Опыт кремлевского завхоза в освоении петербургских земель и приспособлении памятников не дает особых поводов для оптимизма.
Вместо коммерческого комплекса с Дворцом танца у Стрелки Васильевского острова могут построить резиденции
Верховного и Высшего арбитражного судов
Закат «Набережной Европы»
В минувшую среду инвестор — дочерняя структура «ВТБ-девелопмент» ООО «Петербург Сити» — разослал подрядчикам письменное уведомление о приостановке финансирования и всех работ на территории бывшего ГИПХа, предложив произвести расчет объема и стоимости исполненного и представить его заказчику. Официальных комментариев не последовало, оставалось строить догадки. Оптимисты из числа критиков проекта готовились к его веселым похоронам и чуть ли не закупке саженцев для будущего городского парка, пессимисты же подозревали инвестора в хитром маневре со сменой менеджмента. Действительность показалась со страниц понедельничного «Коммерсанта» — газета связала взятую инвестором паузу с намерением управделами президента выкупить «Набережную Европы» у ВТБ для строительства на этом участке резиденций Верховного и Высшего арбитражного судов. Решение об их переезде в Петербург, по словам источников «Ъ», было принято по итогам прошедшего в администрации президента совещания с участием глав обоих судов. Сообщалось, что пока предложенный господином Кожиным формат «прощания ВТБ с Европой» не удовлетворяет возглавляемую Сергеем Матвиенко структуру — ей, очевидно, хотелось бы продать полный пакет, включая проектно-архитектурные решения, но без кардинальной переработки пристегнуть их к новой концепции невозможно.
Думается, инвестору едва ли стоит особо капризничать: он сам поставил себя в весьма уязвимое положение, при котором принудить его быть посговорчивее — дело техники.
Во-первых, выбранное им архитектурное решение вступает в конфликт с требованиями законодательства в сфере охраны наследия. В сентябре Петербургское отделение ИКОМОС (Международного совета по памятникам и достопримечательным местам) обратилось к губернатору Георгию Полтавченко с открытым письмом, содержащим принципиальную критику проекта. Эксперты констатировали, что он «ставит под угрозу неповторимый индивидуальный характер (идентичность) главного городского пространства исторического центра Санкт-Петербурга, ведущего компонента объекта всемирного наследия». В решении регионального ИКОМОС также отмечалось, что в случае реализации проектируемого комплекса «значительный ущерб будет нанесен историческим панорамам, открывающимся с западной части Дворцовой набережной, от ансамбля Эрмитажа, и прямому виду на Биржу и Ростральные колонны в перспективе Дворцового проезда; будет утрачена появившаяся со сносом зданий ГИПХа возможность восстановить значение Князь-Владимирского собора в панорамах городского центра».
По сведениям «Новой», к аналогичным выводам пришли и московские специалисты, привлеченные инвестором для выполнения историко-культурной экспертизы.
Во-вторых, не соблюдены сроки и очередность выполнения работ, определенных распоряжениями Правительства РФ и Росимущества.
Согласно этим документам, надлежало провести рекультивацию территории, «в первоочередном порядке» построить для ГИПХа в Петербурге отдельно стоящее здание и реконструировать существующие в Ленобласти, осуществить их техническое перевооружение и профинансировать переезд института, обеспечив его бесперебойную работу, затем построить Дворец танца Бориса Эйфмана, после всего этого приобрести или возвести за свой счет жилые помещения для нужд ФСБ.
Но ВТБ расставил свои приоритеты. Вне очереди обеспечил квартирами ФСБ, тогда как исполнение пункта о рекультивации территории иллюстрируют по сей день громоздящиеся тут горы земли и мусора. Театр существует лишь в воспаленном воображении господина Эйфмана, подразделения института впопыхах выдворили в так и не реконструированные толком старые корпуса в области, администрации же предоставили в черте города офисную новостройку, совмещенную с торговым центром.
Высчитывая теперь размеры отступного, ВТБ едва ли следует плюсовать затраты на проектирование комплекса «Набережная Европы». По закону инвестор мог приступать к нему только после разработки, вынесения на публичные слушания и утверждения проекта планировки и межевания территории — но он до сих пор не поступал в Смольный, что подтвердил во вторник и вице-губернатор Игорь Метельский. Так что все наделанное на опережение — это добровольные риски инвестора, расплачиваться за которые никто не обязан.
А вот Петербург мог бы взыскать с инвестора за незаконный — в отсутствие доказательств необратимой аварийности — снос комплекса винных складов (XIX в., архитектор Марфельд). Кстати сказать, все страшилки о том, что городу-де придется теперь возмещать вложенные структурой ВТБ миллиарды, совершенно безосновательны: инвестдоговор заключался не с Петербургом, а на федеральном уровне, вот пусть сами теперь и разбираются. Нет нужды и выкупать участок у инвестора — он по-прежнему находится в федеральной собственности и перейти к инвестору мог только после выполнения им всех условий договора, чего не случилось.
Хрен редьки не слаще
Известию о том, что вместо ВТБ теперь в игру может вступить управделами президента, особо радоваться не приходится. Отстраиваясь в Петербурге и приспосабливая под нужды своего ведомства наши памятники, кремлевский завхоз уже успел продемонстрировать весьма хамоватое отношение и к интересам горожан, и к объектам наследия.
Обустройство судей Конституционного суда сопровождалось выселением из зеленого оазиса Крестовского острова яслей-сада и детского дома, а также уничтожением одного из старейших гребных клубов и исторического жилого здания, безосновательно лишенного охранного статуса и объявленного аварийным.
Особняки на Каменном острове, перешедшие в категорию президентских объектов, огораживаются высокими глухими заборами — убийственными для традиционной здешней сквозной планировки, — а за ними ведется запрещенное законом новое строительство.
Загадочными «государственными нуждами» трудно объяснить перевод на баланс управления президентскими делами форт Александр (Чумной) — за прошедшие шесть лет никакой реставрации так и не началось; видно, все силы ушли на проведение кислотных вечеринок под адовы децибелы. А выносимые региональным управлением Росохранкультуры предостережения — о том, что такие массовые мероприятия небезопасны для объектов наследия, — были попросту проигнорированы.
О Константиновском дворце, Сенате и Синоде эксперты говорят не иначе как о вопиющих примерах антиреставрации, изничтожающей главную ценность всякого памятника — подлинность.
Помнится, в одном из интервью руководитель дирекции управделами президента по строительству и реконструкции объектов в СЗФО Николай Таскин вполне простодушно описывал примененный к «реставрации» Сената подход: «Не во всех исторических помещениях была живопись на потолке. Там, где ее не было, она появилась: где-то сделали репринты, где-то сделали современную живопись с сохранением исторического стиля»…
— Во дворе Сената, то есть на территории памятника, построили круглый зал для Конституционного суда, в Синоде двор уничтожили вообще, устроив на его месте конференц-зал Президентской библиотеки. Имя великого зодчего Карла Росси оставило безучастным федеральные органы охраны наследия, не остановило ни заказчиков, ни услужливых архитекторов, — сокрушается заместитель директора института «Спецпроектреставрация» Михаил Мильчик.
Могло быть и хуже. Планировалось, например, снабдить Синод стеклянной надстройкой почти в 9 метров высотой, чтобы разместить там панорамный ресторан — с видом на Исаакиевский собор. И только взорвавшая общество утечка информации не позволила реализовать такой варварский план.
Слово за Петербургом
Комментируя возможное изменение судьбы этой ответственейшей территории между Петропавловской крепостью и Стрелкой Васильевского острова, петербургские архитекторы настаивают на необходимости открытого конкурса проектов — раз уж теперь речь идет о зданиях общественно значимых, а не каком-то там «элитном» жилье и ресторанах с отелями. Кто-то выражает надежды на то, что в проекте от управделами найдется место и Дворцу танца, и городскому парку, а судебный комплекс постараются деликатно вписать в историческое окружение. Некоторые еще и в Деда Мороза верят.
А начинать бы надо не с конкурса даже, а с ответа на главный вопрос: что нужно городу и горожанам. И только после этого формировать очень четко конкурсное задание, учитывая в нем и общественный интерес, и логику градостроительного развития, и все ограничения, диктуемые задачами сохранения нашего объекта всемирного наследия.
Резонным представляется возвращение самого земельного участка в состав казны Санкт-Петербурга — когда-то он отошел в федеральную собственность под справление такой госнужды, как развитие ГИПХа. Но раз она уже не актуальна, следовало бы освобожденную территорию вернуть тому, у кого взяли, — предварительно убрав за собой. И что с ней делать дальше, решать городу.
Закат «Набережной Европы»
В минувшую среду инвестор — дочерняя структура «ВТБ-девелопмент» ООО «Петербург Сити» — разослал подрядчикам письменное уведомление о приостановке финансирования и всех работ на территории бывшего ГИПХа, предложив произвести расчет объема и стоимости исполненного и представить его заказчику. Официальных комментариев не последовало, оставалось строить догадки. Оптимисты из числа критиков проекта готовились к его веселым похоронам и чуть ли не закупке саженцев для будущего городского парка, пессимисты же подозревали инвестора в хитром маневре со сменой менеджмента. Действительность показалась со страниц понедельничного «Коммерсанта» — газета связала взятую инвестором паузу с намерением управделами президента выкупить «Набережную Европы» у ВТБ для строительства на этом участке резиденций Верховного и Высшего арбитражного судов. Решение об их переезде в Петербург, по словам источников «Ъ», было принято по итогам прошедшего в администрации президента совещания с участием глав обоих судов. Сообщалось, что пока предложенный господином Кожиным формат «прощания ВТБ с Европой» не удовлетворяет возглавляемую Сергеем Матвиенко структуру — ей, очевидно, хотелось бы продать полный пакет, включая проектно-архитектурные решения, но без кардинальной переработки пристегнуть их к новой концепции невозможно.
Думается, инвестору едва ли стоит особо капризничать: он сам поставил себя в весьма уязвимое положение, при котором принудить его быть посговорчивее — дело техники.
Во-первых, выбранное им архитектурное решение вступает в конфликт с требованиями законодательства в сфере охраны наследия. В сентябре Петербургское отделение ИКОМОС (Международного совета по памятникам и достопримечательным местам) обратилось к губернатору Георгию Полтавченко с открытым письмом, содержащим принципиальную критику проекта. Эксперты констатировали, что он «ставит под угрозу неповторимый индивидуальный характер (идентичность) главного городского пространства исторического центра Санкт-Петербурга, ведущего компонента объекта всемирного наследия». В решении регионального ИКОМОС также отмечалось, что в случае реализации проектируемого комплекса «значительный ущерб будет нанесен историческим панорамам, открывающимся с западной части Дворцовой набережной, от ансамбля Эрмитажа, и прямому виду на Биржу и Ростральные колонны в перспективе Дворцового проезда; будет утрачена появившаяся со сносом зданий ГИПХа возможность восстановить значение Князь-Владимирского собора в панорамах городского центра».
По сведениям «Новой», к аналогичным выводам пришли и московские специалисты, привлеченные инвестором для выполнения историко-культурной экспертизы.
Во-вторых, не соблюдены сроки и очередность выполнения работ, определенных распоряжениями Правительства РФ и Росимущества.
Согласно этим документам, надлежало провести рекультивацию территории, «в первоочередном порядке» построить для ГИПХа в Петербурге отдельно стоящее здание и реконструировать существующие в Ленобласти, осуществить их техническое перевооружение и профинансировать переезд института, обеспечив его бесперебойную работу, затем построить Дворец танца Бориса Эйфмана, после всего этого приобрести или возвести за свой счет жилые помещения для нужд ФСБ.
Но ВТБ расставил свои приоритеты. Вне очереди обеспечил квартирами ФСБ, тогда как исполнение пункта о рекультивации территории иллюстрируют по сей день громоздящиеся тут горы земли и мусора. Театр существует лишь в воспаленном воображении господина Эйфмана, подразделения института впопыхах выдворили в так и не реконструированные толком старые корпуса в области, администрации же предоставили в черте города офисную новостройку, совмещенную с торговым центром.
Высчитывая теперь размеры отступного, ВТБ едва ли следует плюсовать затраты на проектирование комплекса «Набережная Европы». По закону инвестор мог приступать к нему только после разработки, вынесения на публичные слушания и утверждения проекта планировки и межевания территории — но он до сих пор не поступал в Смольный, что подтвердил во вторник и вице-губернатор Игорь Метельский. Так что все наделанное на опережение — это добровольные риски инвестора, расплачиваться за которые никто не обязан.
А вот Петербург мог бы взыскать с инвестора за незаконный — в отсутствие доказательств необратимой аварийности — снос комплекса винных складов (XIX в., архитектор Марфельд). Кстати сказать, все страшилки о том, что городу-де придется теперь возмещать вложенные структурой ВТБ миллиарды, совершенно безосновательны: инвестдоговор заключался не с Петербургом, а на федеральном уровне, вот пусть сами теперь и разбираются. Нет нужды и выкупать участок у инвестора — он по-прежнему находится в федеральной собственности и перейти к инвестору мог только после выполнения им всех условий договора, чего не случилось.
Хрен редьки не слаще
Известию о том, что вместо ВТБ теперь в игру может вступить управделами президента, особо радоваться не приходится. Отстраиваясь в Петербурге и приспосабливая под нужды своего ведомства наши памятники, кремлевский завхоз уже успел продемонстрировать весьма хамоватое отношение и к интересам горожан, и к объектам наследия.
Обустройство судей Конституционного суда сопровождалось выселением из зеленого оазиса Крестовского острова яслей-сада и детского дома, а также уничтожением одного из старейших гребных клубов и исторического жилого здания, безосновательно лишенного охранного статуса и объявленного аварийным.
Особняки на Каменном острове, перешедшие в категорию президентских объектов, огораживаются высокими глухими заборами — убийственными для традиционной здешней сквозной планировки, — а за ними ведется запрещенное законом новое строительство.
Загадочными «государственными нуждами» трудно объяснить перевод на баланс управления президентскими делами форт Александр (Чумной) — за прошедшие шесть лет никакой реставрации так и не началось; видно, все силы ушли на проведение кислотных вечеринок под адовы децибелы. А выносимые региональным управлением Росохранкультуры предостережения — о том, что такие массовые мероприятия небезопасны для объектов наследия, — были попросту проигнорированы.
О Константиновском дворце, Сенате и Синоде эксперты говорят не иначе как о вопиющих примерах антиреставрации, изничтожающей главную ценность всякого памятника — подлинность.
Помнится, в одном из интервью руководитель дирекции управделами президента по строительству и реконструкции объектов в СЗФО Николай Таскин вполне простодушно описывал примененный к «реставрации» Сената подход: «Не во всех исторических помещениях была живопись на потолке. Там, где ее не было, она появилась: где-то сделали репринты, где-то сделали современную живопись с сохранением исторического стиля»…
— Во дворе Сената, то есть на территории памятника, построили круглый зал для Конституционного суда, в Синоде двор уничтожили вообще, устроив на его месте конференц-зал Президентской библиотеки. Имя великого зодчего Карла Росси оставило безучастным федеральные органы охраны наследия, не остановило ни заказчиков, ни услужливых архитекторов, — сокрушается заместитель директора института «Спецпроектреставрация» Михаил Мильчик.
Могло быть и хуже. Планировалось, например, снабдить Синод стеклянной надстройкой почти в 9 метров высотой, чтобы разместить там панорамный ресторан — с видом на Исаакиевский собор. И только взорвавшая общество утечка информации не позволила реализовать такой варварский план.
Слово за Петербургом
Комментируя возможное изменение судьбы этой ответственейшей территории между Петропавловской крепостью и Стрелкой Васильевского острова, петербургские архитекторы настаивают на необходимости открытого конкурса проектов — раз уж теперь речь идет о зданиях общественно значимых, а не каком-то там «элитном» жилье и ресторанах с отелями. Кто-то выражает надежды на то, что в проекте от управделами найдется место и Дворцу танца, и городскому парку, а судебный комплекс постараются деликатно вписать в историческое окружение. Некоторые еще и в Деда Мороза верят.
А начинать бы надо не с конкурса даже, а с ответа на главный вопрос: что нужно городу и горожанам. И только после этого формировать очень четко конкурсное задание, учитывая в нем и общественный интерес, и логику градостроительного развития, и все ограничения, диктуемые задачами сохранения нашего объекта всемирного наследия.
Резонным представляется возвращение самого земельного участка в состав казны Санкт-Петербурга — когда-то он отошел в федеральную собственность под справление такой госнужды, как развитие ГИПХа. Но раз она уже не актуальна, следовало бы освобожденную территорию вернуть тому, у кого взяли, — предварительно убрав за собой. И что с ней делать дальше, решать городу.
Татьяна ЛИХАНОВА, фото из архива «Новой»