Кровь пролили…
Об этой драматической ситуации рассказал начальник госпиталя № 442 Владимир Лютов. Ситуация сложилась дикая: госпиталь, выполняя приказ Министерства обороны, вынужден был расстаться со всем своим имуществом, включая цветы в горшках, и в этот момент приходит отмашка из министерства — стоп, расформирование отменяется! Медицинское оборудование, мебель — вещи, безусловно, ценные и нужные. Но донорская кровь и плазма — не просто имущество, это спасенные жизни и здоровье многих тысяч людей.
Военный госпиталь № 442 вынужден был уничтожить 700 литров плазмы крови, потому что никому в Петербурге она оказалась не нужна
Расформирование военных госпиталей в Петербурге должно было завершиться к 1 декабря. Уже несколько месяцев госпиталь занимался тем, что вывозил оборудование, мебель, медикаменты — распределял их по госпиталям, остающимся в Кронштадте и Пушкине. С сентября госпиталь не принимал новых пациентов, а к концу октября всех либо выписали, либо направили на лечение в другие клиники. К сигналу о приостановлении расформирования одного из старейших военных госпиталей в стране (он был основан в 1835 году по распоряжению Николая I) там остались фактически только ободранные стены.
Владимир Лютов сообщил, что госпиталь вынужден был утилизировать 700 литров плазмы крови. По его словам, такое количество плазмы не приняли госпитали, в которые передали остальное имущество 442-го.
Призывы сдавать кровь для тяжелых больных постоянно транслируются по всем СМИ, особенно остро Петербург нуждается в донорской крови с отрицательным резус-фактором: летом даже была объявлена городская кампания по сбору такого типа донорской крови. Плазма не является полной заменой крови, она подходит для переливания не каждому больному. Но она крайне необходима, особенно когда требуется вывести человека из тяжелого шока, вызванного ранением, когда пациент потерял много крови. Кроме того, из замороженной плазмы производятся различные лечебные препараты крови.
В 2008 году в России началось осуществление программы развития службы крови. В рамках этой программы практически все станции по переливанию крови в стране были оснащены специальным оборудованием, позволившим заготавливать и хранить плазму крови в больших количествах. Своего предприятия по переработке плазмы в Петербурге нет, но в рамках федеральной программы планировалось построить в Кирове большой завод: именно для обеспечения сырьем этого предприятия многие станции переливания крови и крупные клиники заготавливали плазму в очень значительных объемах.
Но завод в Кирове не построен до сих пор.
— Мы все готовим плазму, наращиваем заготовки в ожидании постройки центра в Кирове, — рассказал Владимир Красняков, главный врач Санкт-Петербургской городской станции переливания крови. — Плазмы у всех полно, у нас в том числе. Но сам факт утилизации такого количества плазмы — очень некрасивый, честно скажу.
Некрасивый — это еще мягко сказано, когда ценой становится жизнь и здоровье. Не говоря о реальных очень немалых потерянных суммах: по словам Владимира Краснякова, в Петербурге литр плазмы стоит от 3 до 4 тысяч рублей. В соседнем с нашим регионе — Карелии — стоимость одного литра доходит до 5 тысяч рублей. Следовательно, госпиталь № 442 фактически «слил в канализацию» (это фигура речи, реально утилизация плазмы или крови — сложный технологический процесс) от двух до трех с лишним миллионов рублей.
Андрей Бобрун, пресс-секретарь командующего войсками Западного военного округа, объясняя ситуацию, сказал, что руководство округа вместе с начальником госпиталя официально обращались в комитеты по здравоохранению Петербурга и Ленобласти. «Нам везде отказали, — заявил господин Бобрун. — Все больницы и другие медицинские учреждения города и области, как нас заверили руководители этих департаментов, отказались принять такое количество плазмы крови. И мы ее утилизировали».
Но на запрос «Новой» в Комитет по здравоохранению Петербурга газета получила ответ, что никаких официальных просьб — в письменном виде или в виде телефонограммы — от военных не поступало. Не было ни телефонограмм, ни звонков руководству комитета. Получается, что военные явно не сильно старались спасти этот ценный материал — плазму крови. Вероятно, считая, что раз госпиталь расформировывают, так какая разница!
Хотя, как удалось выяснить «Новой», часть плазмы вполне можно было бы пристроить по назначению.
— Мы бы с удовольствием взяли, пусть даже часть этого объема! — сказал Станислав Бессмельцев, заместитель директора по науке Российского научно-исследовательского института гематологии и трансфузиологии. — Почему они к нам не обратились?
Как говорится, хороший вопрос — тем более что госпиталь и институт находятся недалеко друг от друга: институт на 2-й Советской улице, госпиталь — в конце Суворовского проспекта. Но Институт гематологии — федеральное учреждение. А в сторону федералов местные питерские руководители различных уровней нередко даже не смотрят.
— К нам вообще никто не обращался, ни официально в письменной форме, ни устно по телефону, — рассказал Арчил Лобжанидзе, председатель Комитета по здравоохранению Ленобласти. — Много нам не надо, но хотя бы часть плазмы мы наверняка спасли бы. Ведь дело не только в плазме: вообще закрытие госпиталей и все, что с этим связано, было сделано абсолютно не по-хозяйски, не по-государственному. Надо было вместе с Министерством обороны собраться на уровне вице-губернаторов и решить, что делать с дорогостоящим медицинским оборудованием, с лекарственными препаратами — ведь это нужно всем пациентам, не только военнослужащим. Мы живем в одном государстве, у нас один кошелек — бюджет. А тут — такая бесхозяйственность!
Расформирование военных госпиталей в Петербурге должно было завершиться к 1 декабря. Уже несколько месяцев госпиталь занимался тем, что вывозил оборудование, мебель, медикаменты — распределял их по госпиталям, остающимся в Кронштадте и Пушкине. С сентября госпиталь не принимал новых пациентов, а к концу октября всех либо выписали, либо направили на лечение в другие клиники. К сигналу о приостановлении расформирования одного из старейших военных госпиталей в стране (он был основан в 1835 году по распоряжению Николая I) там остались фактически только ободранные стены.
Владимир Лютов сообщил, что госпиталь вынужден был утилизировать 700 литров плазмы крови. По его словам, такое количество плазмы не приняли госпитали, в которые передали остальное имущество 442-го.
Призывы сдавать кровь для тяжелых больных постоянно транслируются по всем СМИ, особенно остро Петербург нуждается в донорской крови с отрицательным резус-фактором: летом даже была объявлена городская кампания по сбору такого типа донорской крови. Плазма не является полной заменой крови, она подходит для переливания не каждому больному. Но она крайне необходима, особенно когда требуется вывести человека из тяжелого шока, вызванного ранением, когда пациент потерял много крови. Кроме того, из замороженной плазмы производятся различные лечебные препараты крови.
В 2008 году в России началось осуществление программы развития службы крови. В рамках этой программы практически все станции по переливанию крови в стране были оснащены специальным оборудованием, позволившим заготавливать и хранить плазму крови в больших количествах. Своего предприятия по переработке плазмы в Петербурге нет, но в рамках федеральной программы планировалось построить в Кирове большой завод: именно для обеспечения сырьем этого предприятия многие станции переливания крови и крупные клиники заготавливали плазму в очень значительных объемах.
Но завод в Кирове не построен до сих пор.
— Мы все готовим плазму, наращиваем заготовки в ожидании постройки центра в Кирове, — рассказал Владимир Красняков, главный врач Санкт-Петербургской городской станции переливания крови. — Плазмы у всех полно, у нас в том числе. Но сам факт утилизации такого количества плазмы — очень некрасивый, честно скажу.
Некрасивый — это еще мягко сказано, когда ценой становится жизнь и здоровье. Не говоря о реальных очень немалых потерянных суммах: по словам Владимира Краснякова, в Петербурге литр плазмы стоит от 3 до 4 тысяч рублей. В соседнем с нашим регионе — Карелии — стоимость одного литра доходит до 5 тысяч рублей. Следовательно, госпиталь № 442 фактически «слил в канализацию» (это фигура речи, реально утилизация плазмы или крови — сложный технологический процесс) от двух до трех с лишним миллионов рублей.
Андрей Бобрун, пресс-секретарь командующего войсками Западного военного округа, объясняя ситуацию, сказал, что руководство округа вместе с начальником госпиталя официально обращались в комитеты по здравоохранению Петербурга и Ленобласти. «Нам везде отказали, — заявил господин Бобрун. — Все больницы и другие медицинские учреждения города и области, как нас заверили руководители этих департаментов, отказались принять такое количество плазмы крови. И мы ее утилизировали».
Но на запрос «Новой» в Комитет по здравоохранению Петербурга газета получила ответ, что никаких официальных просьб — в письменном виде или в виде телефонограммы — от военных не поступало. Не было ни телефонограмм, ни звонков руководству комитета. Получается, что военные явно не сильно старались спасти этот ценный материал — плазму крови. Вероятно, считая, что раз госпиталь расформировывают, так какая разница!
Хотя, как удалось выяснить «Новой», часть плазмы вполне можно было бы пристроить по назначению.
— Мы бы с удовольствием взяли, пусть даже часть этого объема! — сказал Станислав Бессмельцев, заместитель директора по науке Российского научно-исследовательского института гематологии и трансфузиологии. — Почему они к нам не обратились?
Как говорится, хороший вопрос — тем более что госпиталь и институт находятся недалеко друг от друга: институт на 2-й Советской улице, госпиталь — в конце Суворовского проспекта. Но Институт гематологии — федеральное учреждение. А в сторону федералов местные питерские руководители различных уровней нередко даже не смотрят.
— К нам вообще никто не обращался, ни официально в письменной форме, ни устно по телефону, — рассказал Арчил Лобжанидзе, председатель Комитета по здравоохранению Ленобласти. — Много нам не надо, но хотя бы часть плазмы мы наверняка спасли бы. Ведь дело не только в плазме: вообще закрытие госпиталей и все, что с этим связано, было сделано абсолютно не по-хозяйски, не по-государственному. Надо было вместе с Министерством обороны собраться на уровне вице-губернаторов и решить, что делать с дорогостоящим медицинским оборудованием, с лекарственными препаратами — ведь это нужно всем пациентам, не только военнослужащим. Мы живем в одном государстве, у нас один кошелек — бюджет. А тут — такая бесхозяйственность!
Наталья ШКУРЕНОК