Разводка с пересадкой сердца
Слова Георгия Полтавченко о необходимости рассмотреть возможность оставить на месте разводной механизм Дворцового моста не стали руководством к действию. Никто такой вариант не прорабатывает и даже не собирается. Ответственные лица сосредоточились на втором предложении губернатора, как если бы оно было единственным — демонтировать и передать в музей.
Когда замена уникального механизма Дворцового моста позволяет освоить миллиард, его сохранение на прежнем месте не вызывает интереса
Механическое сердце ожидала участь чермета
И. о. председателя Комитета по развитию транспортной инфраструктуры Владимир Шмидт раздраженно замечает, что никакого такого распоряжения губернатора не было, а было — предложение. И оценивает его чиновник, судя по всему, весьма скептически:
— Да, конечно, мы можем отдать все на повторное проектирование, а оно еще года полтора займет…
Мол, самим-то вам не смешно — думаете, ради любви к историческим штучкам горожане горазды еще столько времени терпеть транспортные неудобства?
Хотя едва ли подобную постановку вопроса можно счесть корректной. Почему, собственно, нас ставят теперь перед таким выбором, и могло ли все сложиться иначе?
Могло, признают проектировщики. Как рассказал «Новой» главный инженер проекта ЗАО «Институт «Стройпроект» Рустам Марценкевич, изначально в проекте было две позиции: создание макета исторического разводного устройства и размещение в третьей опоре моста двух из ныне существующих механизмов (так сказать, музеефикация без отрыва от исторического местоположения).
— Но Главгосэкспертиза, ссылаясь на письмо Минкультуры, обе эти позиции вычеркнула — как затраты, не являющиеся капитальным вложением. По нынешнему проекту разводной механизм просто демонтируется и полностью утилизируется как чермет… Сейчас, как я понимаю, заказчик готов взять на себя дополнительные расходы, связанные с иной технологией, позволяющей бережно все разобрать и передать на музейное хранение, — говорит господин Марцинкевич.
Вот так. Если бы неравнодушные специалисты не привлекли вовремя наше внимание, если бы не оперативная публикация в «Новой» (№ 84) и немедленно воспоследовавшая реакция губернатора (№ 85) — раритетный образец российского инженерного искусства просто бы «утилизовали»! В согласованном, актуальном на сегодняшний день проекте ничего другого по этой части не предусмотрено. Все, что спешным порядком теперь предпринимается для сохранения разводного механизма, делается в режиме импровизации и только благодаря принятому Георгием Полтавченко политическому решению.
Но как могло случиться, что город оказался на волоске от невосполнимой утраты?
Отдельное «спасибо» следует сказать прежнему руководству КГИОП. Оказывается, до сих пор не был оформлен перечень предметов охраны Дворцового моста — хотя он с 1990 года имеет статус объекта культурного наследия регионального значения. Если бы механизм де-юре был отнесен к предметам охраны, Главгосэкспертиза не только не могла бы вымарать позицию о его сохранении на своем месте, но обязана была бы на ней настаивать, требуя соответствия проектной документации действующему законодательству в сфере охраны памятников.
— Если бы сразу, как только госэкспертиза вынесла свой вердикт, подняли тревогу, взялись отстаивать вариант с сохранением, исход мог быть иным? — спрашиваю у главного инженера.
— Да, наверное, — допускает Рустам Марценкевич.
А теперь имеем только еще один горький урок — вот к чему приводит закрытость информации.
Эксперты предполагают, что свою злую роль сыграло и то, что проект делался под нынешнего подрядчика — ЗАО «Пилон», чья победа в конкурсе якобы была предрешена.
— Конечно, «Пилон» — сугубо строительная организация, она не может выполнять работы по реставрации, ремонту старинных механизмов, — замечает главный инженер Мостотреста Александр Белов. — У нас вообще нет ни таких специалистов, ни станков, на которых некогда это оборудование изготавливалось. Единственный и последний оставался до недавнего времени в Николаеве: когда семь лет назад сломалась шестеренка механизма Дворцового моста, мы там ее заказывали. Причем мастера чуть ли не напильником доводили ее до ума, сегодня выполнить копию в натуральную величину из современных материалов практически невозможно.
Никто не хотел отвечать
Нынешние специалисты, в отличие от создавшего сердце Дворцового инженера Пшеницкого, не ищут оригинальных смелых решений. Больше, похоже, их интересуют объемы подрядов и финансовая сторона вопроса. Как рассказал гендиректор «Пилона» Мевлуди Блиадзе, из выделяемых на реконструкцию моста 2,7 млрд рублей свыше миллиарда отпускается на замену разводного механизма. Ну и кто ж тут откажется от столь радикальной для моста, но так щедро оплачиваемой операции в пользу кропотливого и гораздо менее затратного планомерного лечения? Тем более когда (см. выше) выигравшие подряд исполнители горазды не лечить, а только резать.
Тут, разумеется, идут в ход аргументы о неизбежности принятого кардинального решения:
— Разводной механизм уникален, это несомненно. Но с точки зрения XXI века он морально и физически устарел, и металл со временем теряет свои свойства. Определить ресурс было бы достаточно сложно, а строительные нормы требуют от нас продлить его хотя бы еще на 30 лет. Поэтому никто не взял на себя такую ответственность, и было принято решение о замене на современную гидравлическую систему, — поясняет гендиректор ЗАО «Институт «Стройпроект» Алексей Журбин.
При этом никто не называет никаких конкретных цифр, убедительно свидетельствующих о непригодности исторического механизма. А оценки вроде «определить достаточно сложно» свидетельствуют скорее об уровне профпригодности нынешних диагностов. И откровенное признание в том, что никто не стал брать на себя ответственность, скорее диагноз им самим.
Примечательно, что господин Журбин не рискует гарантировать и то, что альтернативная гидравлическая система добросовестно прослужит хотя бы те же 30 лет:
— Я вообще не стал бы говорить обо всех элементах… Но, как мне представляется, гидравлические цилиндры рассчитаны лет на двадцать бесперебойной работы, а потом их можно заменять, это достаточно простая операция, — заключает Журбин.
Живую историю заменят макетом
Выпускница ЛИИЖТа (кафедра мостов и тоннелей), а ныне руководитель отдела ландшафтной архитектуры и гидротехнических сооружений КГИОП Юлия Харчилава в одном из недавних интервью описывала машинное отделение Дворцового:
— Просто сказка то, что там внутри! Глаза разбегаются, все эти механизмы хочется потрогать, это живое…
Главный механик Дворцового моста Сергей Матвеев, отработавший здесь более тридцати лет, комментирует грядущие перемены коротко:
— Ничего из того, что можно видеть сейчас, не будет. Установят гидравлические цилиндры и насосы. Все будет намного проще и… неинтересней.
А подлинное и живое обратится в подобие выставляемых в музейных витринах заспиртованных внутренних органов.
На недавней пресс-конференции Владимир Шмидт объявил, что демонтируемый разводной механизм будет размещен «в частном музее обороны Ленинграда во Всеволожском районе» — якобы тот уже направил губернатору Петербурга соответствующее предложение, а Смольный обратился за разъяснениями относительно юридических аспектов решения в Минкульт.
Однако никакого частного музея обороны во Всеволожском районе нет. Статус существующего в Соляном переулке Музея обороны и блокады Ленинграда — государственный. Об озвученной чиновником инициативе там ничего не знают. Как пояснили сотрудники музея, филиала во Всеволожском районе у него нет — есть экспозиция, размещенная в комнатке одноэтажного деревянного дома, принадлежащего Рыбохраннадзору (пос. Коккорево). Во Всеволожском районе есть филиал другого, Центрального военно-морского музея — там, в пос. Осиновец, имеются пять залов и открытая площадка, где выставлены самолеты времен войны, артиллерийские орудия, буксиры и плашкоуты, действовавшие на Дороге жизни.
В Петербурге же вместо исторического разводного механизма останется макет (1:40), который предполагается разместить в музее Университета путей сообщения.
Механическое сердце ожидала участь чермета
И. о. председателя Комитета по развитию транспортной инфраструктуры Владимир Шмидт раздраженно замечает, что никакого такого распоряжения губернатора не было, а было — предложение. И оценивает его чиновник, судя по всему, весьма скептически:
— Да, конечно, мы можем отдать все на повторное проектирование, а оно еще года полтора займет…
Мол, самим-то вам не смешно — думаете, ради любви к историческим штучкам горожане горазды еще столько времени терпеть транспортные неудобства?
Хотя едва ли подобную постановку вопроса можно счесть корректной. Почему, собственно, нас ставят теперь перед таким выбором, и могло ли все сложиться иначе?
Могло, признают проектировщики. Как рассказал «Новой» главный инженер проекта ЗАО «Институт «Стройпроект» Рустам Марценкевич, изначально в проекте было две позиции: создание макета исторического разводного устройства и размещение в третьей опоре моста двух из ныне существующих механизмов (так сказать, музеефикация без отрыва от исторического местоположения).
— Но Главгосэкспертиза, ссылаясь на письмо Минкультуры, обе эти позиции вычеркнула — как затраты, не являющиеся капитальным вложением. По нынешнему проекту разводной механизм просто демонтируется и полностью утилизируется как чермет… Сейчас, как я понимаю, заказчик готов взять на себя дополнительные расходы, связанные с иной технологией, позволяющей бережно все разобрать и передать на музейное хранение, — говорит господин Марцинкевич.
Вот так. Если бы неравнодушные специалисты не привлекли вовремя наше внимание, если бы не оперативная публикация в «Новой» (№ 84) и немедленно воспоследовавшая реакция губернатора (№ 85) — раритетный образец российского инженерного искусства просто бы «утилизовали»! В согласованном, актуальном на сегодняшний день проекте ничего другого по этой части не предусмотрено. Все, что спешным порядком теперь предпринимается для сохранения разводного механизма, делается в режиме импровизации и только благодаря принятому Георгием Полтавченко политическому решению.
Но как могло случиться, что город оказался на волоске от невосполнимой утраты?
Отдельное «спасибо» следует сказать прежнему руководству КГИОП. Оказывается, до сих пор не был оформлен перечень предметов охраны Дворцового моста — хотя он с 1990 года имеет статус объекта культурного наследия регионального значения. Если бы механизм де-юре был отнесен к предметам охраны, Главгосэкспертиза не только не могла бы вымарать позицию о его сохранении на своем месте, но обязана была бы на ней настаивать, требуя соответствия проектной документации действующему законодательству в сфере охраны памятников.
— Если бы сразу, как только госэкспертиза вынесла свой вердикт, подняли тревогу, взялись отстаивать вариант с сохранением, исход мог быть иным? — спрашиваю у главного инженера.
— Да, наверное, — допускает Рустам Марценкевич.
А теперь имеем только еще один горький урок — вот к чему приводит закрытость информации.
Эксперты предполагают, что свою злую роль сыграло и то, что проект делался под нынешнего подрядчика — ЗАО «Пилон», чья победа в конкурсе якобы была предрешена.
— Конечно, «Пилон» — сугубо строительная организация, она не может выполнять работы по реставрации, ремонту старинных механизмов, — замечает главный инженер Мостотреста Александр Белов. — У нас вообще нет ни таких специалистов, ни станков, на которых некогда это оборудование изготавливалось. Единственный и последний оставался до недавнего времени в Николаеве: когда семь лет назад сломалась шестеренка механизма Дворцового моста, мы там ее заказывали. Причем мастера чуть ли не напильником доводили ее до ума, сегодня выполнить копию в натуральную величину из современных материалов практически невозможно.
Никто не хотел отвечать
Нынешние специалисты, в отличие от создавшего сердце Дворцового инженера Пшеницкого, не ищут оригинальных смелых решений. Больше, похоже, их интересуют объемы подрядов и финансовая сторона вопроса. Как рассказал гендиректор «Пилона» Мевлуди Блиадзе, из выделяемых на реконструкцию моста 2,7 млрд рублей свыше миллиарда отпускается на замену разводного механизма. Ну и кто ж тут откажется от столь радикальной для моста, но так щедро оплачиваемой операции в пользу кропотливого и гораздо менее затратного планомерного лечения? Тем более когда (см. выше) выигравшие подряд исполнители горазды не лечить, а только резать.
Тут, разумеется, идут в ход аргументы о неизбежности принятого кардинального решения:
— Разводной механизм уникален, это несомненно. Но с точки зрения XXI века он морально и физически устарел, и металл со временем теряет свои свойства. Определить ресурс было бы достаточно сложно, а строительные нормы требуют от нас продлить его хотя бы еще на 30 лет. Поэтому никто не взял на себя такую ответственность, и было принято решение о замене на современную гидравлическую систему, — поясняет гендиректор ЗАО «Институт «Стройпроект» Алексей Журбин.
При этом никто не называет никаких конкретных цифр, убедительно свидетельствующих о непригодности исторического механизма. А оценки вроде «определить достаточно сложно» свидетельствуют скорее об уровне профпригодности нынешних диагностов. И откровенное признание в том, что никто не стал брать на себя ответственность, скорее диагноз им самим.
Примечательно, что господин Журбин не рискует гарантировать и то, что альтернативная гидравлическая система добросовестно прослужит хотя бы те же 30 лет:
— Я вообще не стал бы говорить обо всех элементах… Но, как мне представляется, гидравлические цилиндры рассчитаны лет на двадцать бесперебойной работы, а потом их можно заменять, это достаточно простая операция, — заключает Журбин.
Живую историю заменят макетом
Выпускница ЛИИЖТа (кафедра мостов и тоннелей), а ныне руководитель отдела ландшафтной архитектуры и гидротехнических сооружений КГИОП Юлия Харчилава в одном из недавних интервью описывала машинное отделение Дворцового:
— Просто сказка то, что там внутри! Глаза разбегаются, все эти механизмы хочется потрогать, это живое…
Главный механик Дворцового моста Сергей Матвеев, отработавший здесь более тридцати лет, комментирует грядущие перемены коротко:
— Ничего из того, что можно видеть сейчас, не будет. Установят гидравлические цилиндры и насосы. Все будет намного проще и… неинтересней.
А подлинное и живое обратится в подобие выставляемых в музейных витринах заспиртованных внутренних органов.
На недавней пресс-конференции Владимир Шмидт объявил, что демонтируемый разводной механизм будет размещен «в частном музее обороны Ленинграда во Всеволожском районе» — якобы тот уже направил губернатору Петербурга соответствующее предложение, а Смольный обратился за разъяснениями относительно юридических аспектов решения в Минкульт.
Однако никакого частного музея обороны во Всеволожском районе нет. Статус существующего в Соляном переулке Музея обороны и блокады Ленинграда — государственный. Об озвученной чиновником инициативе там ничего не знают. Как пояснили сотрудники музея, филиала во Всеволожском районе у него нет — есть экспозиция, размещенная в комнатке одноэтажного деревянного дома, принадлежащего Рыбохраннадзору (пос. Коккорево). Во Всеволожском районе есть филиал другого, Центрального военно-морского музея — там, в пос. Осиновец, имеются пять залов и открытая площадка, где выставлены самолеты времен войны, артиллерийские орудия, буксиры и плашкоуты, действовавшие на Дороге жизни.
В Петербурге же вместо исторического разводного механизма останется макет (1:40), который предполагается разместить в музее Университета путей сообщения.
Татьяна ЛИХАНОВА