Подпольная жизнь
Недели две назад корреспондент «Новой» сходила в игровой зал, расположенный под вывеской «Рюмочная» прямо у метро «Гражданский проспект». Вместе с парнем, вызвавшимся провести «экскурсию», мы проиграли около двух тысяч рублей.
Может ли обычный гражданин помочь государству закрыть нелегальное заведение
Попасть в клуб оказалось непросто — по звонку. На телефонные звонки администраторы заведения ответят, только если вы в их базе. «Леша, привет. Приезжай сегодня к нам поиграть. Тебя ждет бонус — 1000 рублей», — SMS-ки похожего содержания от пользователя Columbus еженедельно приходят участникам рассылки. Сколько участников рассылки — неизвестно.
С проводником встречаемся у станции метро «Гражданский проспект», звоним в клуб, нам уточняют адрес, объясняют, что пройти нужно в полуподвальное помещение (информация у напарника вызывает удивление, поскольку, как правило, автоматы стоят в обычных двухкомнатных квартирах). Следуя указаниям, оказываемся у «Рюмочной», по крайней мере так написано на вывеске. Если верить баннеру, установленному при входе, в заведении идет трансляция футбольных матчей, в частности игры «Евро-2012» (они прошли, кстати, летом).
По направлению к «рюмочной» идут двое мужчин средних лет, один из них говорит по мобильнику: «Мы уже здесь, открывайте!» Дверь распахивается, их встречают парни крепкого телосложения.
— А если кто-то реально встречу с сослуживцем решит обмыть в этом баре и начнет в него ломиться? — шепчу я коллеге.
— Скажут, что закрыто, наверное.
Нам, видимо, тоже в рюмочную. Спускаемся — там вывеска «Пивная». Процедура повторяется, при входе видим камеры наблюдения и сдаем мобильные телефоны.
В предбаннике расположен бар, далее три небольших помещения. В каждом — от шести до десяти игровых автоматов. Почти все заняты, народу много (мужчины от 16, с шарфами «Зенита», до 50 лет, с дипломатами). В качестве угощения — кофе, сок и конфеты. Впрочем, яства не востребованы: не до еды.
Игру на автоматах запускает парень лет 30. Он в игорном бизнесе давно, перешел на Гражданский проспект после того, как в зал на углу Энгельса и Луначарского ворвались сотрудники ОБЭП, поясняют знающие люди. Здесь, по словам работника, все спокойно.
Нам ставят игру, на новичков смотрят подозрительно, по соседству сидит мужчина со скучающим видом, раз за разом проигрывающий.
Мы проигрываем и уходим, обещая заглянуть еще.
Поверить в то, что полицейские, ответственные за территорию, не в курсе, сложно. Делаем предположение, что стражи порядка — не ходоки по рюмочным.
Точной статистики по количеству игровых залов в Питере нет — по приблизительным данным, порядка 100–150 двухкомнатных квартир (в одном помещении — кухня, во втором — 8–10 автоматов).
Как отмечают в разговоре с корреспондентом игроки со стажем, «казино в Питере очень много, и постоянно открываются новые». «Подпольные клубы есть в каждом районе города. Но казино и игровые автоматы — это не одно и то же. В казино играют в карты и рулетку. Столов хватает, так что не только «однорукие». В основном пускают туда знакомых», — подчеркивают они.
Во вторник, 27 ноября, я позвонила в отдел полиции № 15 Калининского района. Говорю: «Здравствуйте, я хотела бы написать заявление…» В ответ на «что случилось» объясняю, что в жилом доме на Гражданском проспекте под вывеской «Рюмочная» открыто казино.
— Это прямо у метро… — решила пояснить я.
— Дом 116, корпус 5?
— Да. А откуда вы знаете, вам уже сообщали?
— Нет, но не так давно там уже закрывали казино — от жильцов поступали жалобы. Видимо, открылось снова.
— И что делать?
А делать пришлось много чего. Сначала меня отправили в отдел полиции по адресу проспект Просвещения, 87, это рядом со станцией метро «Гражданский проспект». В приемные часы, с 18.00 до 20.00, там, мол, можно написать заявление. Через 10 дней можно будет узнать, какое решение по этому казино приняли.
В тот же вечер я отправилась в отдел по указанному адресу. Пришлось подождать около получаса. Не потому, что огромная очередь, — передо мной была одна девушка. Просто вместо трех человек, которые, согласно расписанию, должны вести прием, был один.
Он внимательно выслушал историю про рюмочную. Кстати, я забыла про одну важную деталь: расстояние между рюмочной и отделом полиции — не более ста метров.
Казалось, сотрудник отдела в мою историю не очень верил:
— Вы говорите про ту рюмочную, которая рядом с пивной BeerHouse? Вот здесь? — он нарисовал на листочке схему дома, подписал: вот тут «Полушка», тут BeerHouse, а тут рюмочная…
— Да, — говорю, — именно здесь, в подвальном помещении.
— Я давно там был и не видел тогда никаких игровых автоматов. В первый раз слышу. Хитрые ребята…
— Мой знакомый был там на этих выходных. Там зал, в котором порядка 20–25 игровых автоматов. Его сосед там постоянно играет: так он и узнал об этом казино. Ведь вы можете проверить это место?
— Это все прямо в «Рюмочной»? — полицейскому явно не верилось.
В ответ на его удивление я удивилась тоже: ведь в этом доме уже закрывали однажды казино, как рассказали мне в 15-м отделе по телефону.
— Да, закрывали, — согласился сотрудник полиции, — в этом же доме, но в другом месте. Но… значит, они опять открылись.
— Думаете, это казино сейчас открыли те же самые люди?
— Возможно.
— Как это возможно? А уголовных дел разве не заводят?
— Тут административные меры были. А уголовными прокуратура занимается.
— Вот я пришла — это вообще кому-то надо? Или бороться с казино бесполезно?
— Если честно, то да, бесполезно. Такие законы. Все, что мы можем, — закрыть их… Завтра схожу посмотрю.
— Через 10 дней должны принять решение?
— Да. Скорее всего, приедет ОБЭП и закроет это место.
— Штраф выпишут? Или что их ждет? Почему они постоянно открываются?
— Потому что дыры в законодательстве. Законодательство сделано так, что, чтобы уголовное дело завести, нужно найти владельца этой точки. А это очень сложно.
Я сказала, что хочу написать заявление. Полицейский, видимо, рассчитывал, что мое обращение ограничится устным докладом: «Хотите — пишите. Только заявление регистрируется в отделе полиции, это Лужская, 9. Тут я принять его не могу».
Он помог мне составить заявление и пообещал, что проверит рюмочную на следующий день.
Забавно, но по адресу Лужская, 9, расположен тот самый отдел, куда я звонила с утра. Почему-то по телефону они не выразили готовность принять мое заявление. Однако я туда приехала — утром в четверг, поскольку меня заверили, что заявления принимают круглосуточно.
Я думала, что это значит, что отделение открыто круглосуточно. Но дверь была заперта, а сотрудники изнутри почему-то никак не реагировали на звонок. Пришлось ожидать, пока кто-нибудь выйдет из здания сам.
Наконец, когда я вошла и попала в отдел, где регистрируют заявления, мне предложили прийти в приемные часы — с 18 до 20.00.
— Но, извините, мне сказали, что заявления регистрируются круглосуточно, — возмутилась я.
— Да. Но вам нужно поговорить с начальником отдела, а он будет только вечером.
— Зачем мне начальник? Где принимают заявления?
— Здесь. Я принимаю.
— Тогда почему вы не принимаете мое?
Заявление, написанное под диктовку сотрудника полиции, работающего на Просвещения, оказалось «странно составленным». Я вызвалась переписать его. Мне сказали, что достаточно приложить объяснительную. Я согласилась: «Давайте».
Мне дали нужную форму для заполнения, я заново изложила историю об обнаружении игровых автоматов в помещении рюмочной. Заявление с объяснительной наконец приняли и пообещали дать ответ через 10 дней.
Через 10 дней, в пятницу, 7 декабря, мне позвонил мужчина. Он сообщил, что из дома 116 по Гражданскому проспекту «позавчера всех вывезли и все закрыли». Он предложил записать свой мобильный со словами: «Если вы еще узнаете о таких случаях — звоните, не стесняйтесь. Я ответственный по таким случаям, будем сразу разбираться».
В субботу я подъехала к рюмочной, оттуда вышел мужчина крепкого телосложения и сообщил, что «ни рюмочной, ни игрового клуба здесь нет». «Ничего нет», — отмахнулся он. Дверь, как обычно, наглухо закрыта, при входе та же камера, внутри горит свет.
Мужчина увидел, что я фотографирую, и стал куда-то звонить. В пиццерии, расположенной по соседству, говорят, что «никакой полиции в эти дни не видели». Что ж, придется поверить на слово.
Игорь Резонов, заместитель прокурора Петербурга: Борьба с игорным бизнесом подобна войне с Кощеем Бессмертным
Прокурор Резонов считает, что легальные лотереи опаснее подпольных казино. В подпольное заведение еще попасть надо, а организаторы электронных лотерей работают у всех на виду.
До конца прошлого года самым крупным игроком на рынке электронных лотерей было ООО «РусЛото». Их игровые залы регулярно проверяли районные и городская прокуратуры. Но отстоять свою позицию — о незаконности деятельности лотерейщиков — ни в арбитражном, ни в районных судах прокуратуре не удавалось.
В октябре 2011-го Арбитражный суд Москвы удовлетворил заявление петербургских налоговиков об отзыве разрешений на проведение всех трех лотерей (зарегистрированы в Москве), оператором по которым было «РусЛото», а в декабре городской суд Петербурга удовлетворил исковые требования прокуратуры, признав деятельность ООО незаконной. Ниша пустовала недолго — ее заняло ООО «Техномир» с электронной же лотереей «УдачаЛото», а также связанные с ней компании. И все началось сначала…
— А разрешение на проведение самой лотереи разве не было отозвано?
— Тут интересная история. Первоначально «УдачаЛото» была зарегистрирована в Москве, потом ее перерегистрировали на компанию в Ленобласти. Представители ФНС выезжали с проверкой по указанному юридическому адресу — выяснилось, что он вообще по факту не существует. Сейчас мы вместе проводим проверку.
— Иными словами, ФНС вначале дает разрешение на проведение лотерей, а потом прикладывает титанические усилия, чтобы добиться их запрета?
— На этапе регистрации налоговая служба имеет право проверять лишь документы. Если они оформлены правильно, то оснований для отказа в регистрации лотереи по закону нет. И проверить ее организаторов по собственной инициативе ФНС может лишь через год фактической деятельности в плановом порядке.
— Закон разрешает проведение лотерей с помощью электронного оборудования. Как в этой ситуации провести границу, где заканчивается лотерея и начинается игра?
— Когда принимали закон и поправки к нему, добились, чтобы была прописана необходимость стандартов лотерейного оборудования. Нет критериев, не может быть и экспертного заключения, что оборудование является не лотерейным, а игровым. Мы вынуждены использовать косвенные доводы. Привлекать математиков, доказывающих, что при бесконечном расширении поля в процессе игры на электронном оборудовании нет не только чего-либо близкого к понятию лотереи, но и шансы на выигрыш понижаются и фактически происходит втягивание игрока в бесперспективный азарт. Психологов, которые на основании бесед с участниками «лотерей» делают вывод, что пользователи воспринимают происходящее именно как азартную игру, программистов и т. п.
— Но в решениях арбитражных судов по вашим искам к «РусЛото» есть ссылки на заключения экспертов о том, что они используют именно лотерейное оборудование.
— Это работало, пока мы не начали добиваться вызова в суды представителей организаций, которые давали такие заключения. Из их объяснений становилось ясно, что целью экспертизы было определение механизма действия и безопасности оборудования для жизни и здоровья пользователей. То есть это добровольная сертификация. А то, что предметом исследования явилось «лотерейное оборудование», просто вписывалось исходя из названия объекта, представленного заказчиком. Так, можно было исследовать тазик с надписью «летающая тарелка» и дать заключение, что летающая тарелка имеет такое-то строение, что механизм ее действия не опасен для здоровья человека, но это не означает, что кто-то наконец изобрел такой космический аппарат.
— Вы обращались с этим вопросом в федеральные органы власти?
— Естественно! И через Генпрокуратуру РФ, и через губернатора Петербурга. Результатом этих обращений было поручение президента ускорить работу над техническими регламентами. Но такие технические стандарты до сегодняшнего дня в России так и не приняты.
Про нелегалов
— Сегодня мы можем возбудить уголовное дело только если незаконно полученная прибыль превышает 1,5 миллиона рублей. Но в игровых залах инкассация налажена очень хорошо — преступно добытые доходы выносят по несколько раз в день. «Официальным лотерейщикам» можно предъявить обвинение на основании данных расчетного счета, полученного из банка или из налоговой инспекции. Но две трети изъятий приходится на оборудование, принадлежащее неустановленным лицам или организациям, то есть полным нелегалам, которые даже юридически себя не пытаются как-либо оформить. Установить их без возбуждения уголовного дела, без оперативных разработок чисто прокурорскими мерами и налоговыми проверками объективно невозможно. И административное производство против нелегалов возбуждать бессмысленно, потому что санкции предъявлять физически не к кому.
— Поэтому вы не принимаете никаких мер?
— Почему не принимаем? Две трети изъятий — это как раз якобы бесхозное оборудование. Так потом еще в судах прокурорам приходится постараться, чтобы доказать эту бесхозность, перед тем как передать на уничтожение. До конца года мы уничтожим в общей сумме порядка трех тысяч ранее изъятых игорных аппаратов, признанных судом бесхозными.
— А зачем уничтожать?
— А потому что с коммерческих складов они пропадают — так, с одного склада исчезло 5 тысяч штук. По этому факту на основании материалов нашей проверки Следственным комитетом возбуждено и расследуется уголовное дело. Мы подозреваем, что игорный бизнес просто выкупает со складов свою технику. Впрочем, доходы таковы, что они могут позволить себе и без этого обойтись, а брать ежедневно после наших проверок компьютеры в лизинг с последующим выкупом.
— Получается, что, как только вы убираете легальных лотерейщиков, нишу занимают подпольщики, с которыми вообще ничего поделать нельзя. Так, может, лучше оставить «легалов» — они, по крайней мере, налоги платят, помогают детским домам?
— Мы вместе с налоговой направляли письма в детские дома, в соцфонды, которым лотерейщики обязывались отчислять 40 процентов прибыли. Выяснилось, что деньги — 8 тысяч рублей — получил лишь один частный детский дом. Ларчик открывается просто — организатор «лотереи» имеет право передать права на ее проведение неограниченному числу операторов, и самых крупных из них можно официально не показывать, как и доходы от них. Ну и операторы, в свою очередь, делают все, чтобы сократить свои налоговые отчисления. Поэтому говорить о какой-то пользе для государства или социальной сферы здесь точно не приходится.
Без решения ряда вопросов на законодательном уровне борьба с игорным бизнесом подобна войне с Кощеем Бессмертным — органы правопорядка держат иглу, в которой гибель этого беззакония, ну уж больно игла прочная — гнется по-всякому, но не ломается.
Сейчас органы власти задумались о возможности запрета негосударственных лотерей — на мой взгляд, это было бы верным шагом, поскольку позволило бы закрыть имеющиеся лазейки, — говорит Резонов. — Хочется верить, что это произойдет — тогда будет много легче работать.
Попасть в клуб оказалось непросто — по звонку. На телефонные звонки администраторы заведения ответят, только если вы в их базе. «Леша, привет. Приезжай сегодня к нам поиграть. Тебя ждет бонус — 1000 рублей», — SMS-ки похожего содержания от пользователя Columbus еженедельно приходят участникам рассылки. Сколько участников рассылки — неизвестно.
С проводником встречаемся у станции метро «Гражданский проспект», звоним в клуб, нам уточняют адрес, объясняют, что пройти нужно в полуподвальное помещение (информация у напарника вызывает удивление, поскольку, как правило, автоматы стоят в обычных двухкомнатных квартирах). Следуя указаниям, оказываемся у «Рюмочной», по крайней мере так написано на вывеске. Если верить баннеру, установленному при входе, в заведении идет трансляция футбольных матчей, в частности игры «Евро-2012» (они прошли, кстати, летом).
По направлению к «рюмочной» идут двое мужчин средних лет, один из них говорит по мобильнику: «Мы уже здесь, открывайте!» Дверь распахивается, их встречают парни крепкого телосложения.
— А если кто-то реально встречу с сослуживцем решит обмыть в этом баре и начнет в него ломиться? — шепчу я коллеге.
— Скажут, что закрыто, наверное.
Нам, видимо, тоже в рюмочную. Спускаемся — там вывеска «Пивная». Процедура повторяется, при входе видим камеры наблюдения и сдаем мобильные телефоны.
В предбаннике расположен бар, далее три небольших помещения. В каждом — от шести до десяти игровых автоматов. Почти все заняты, народу много (мужчины от 16, с шарфами «Зенита», до 50 лет, с дипломатами). В качестве угощения — кофе, сок и конфеты. Впрочем, яства не востребованы: не до еды.
Игру на автоматах запускает парень лет 30. Он в игорном бизнесе давно, перешел на Гражданский проспект после того, как в зал на углу Энгельса и Луначарского ворвались сотрудники ОБЭП, поясняют знающие люди. Здесь, по словам работника, все спокойно.
Нам ставят игру, на новичков смотрят подозрительно, по соседству сидит мужчина со скучающим видом, раз за разом проигрывающий.
Мы проигрываем и уходим, обещая заглянуть еще.
Поверить в то, что полицейские, ответственные за территорию, не в курсе, сложно. Делаем предположение, что стражи порядка — не ходоки по рюмочным.
Точной статистики по количеству игровых залов в Питере нет — по приблизительным данным, порядка 100–150 двухкомнатных квартир (в одном помещении — кухня, во втором — 8–10 автоматов).
Как отмечают в разговоре с корреспондентом игроки со стажем, «казино в Питере очень много, и постоянно открываются новые». «Подпольные клубы есть в каждом районе города. Но казино и игровые автоматы — это не одно и то же. В казино играют в карты и рулетку. Столов хватает, так что не только «однорукие». В основном пускают туда знакомых», — подчеркивают они.
Во вторник, 27 ноября, я позвонила в отдел полиции № 15 Калининского района. Говорю: «Здравствуйте, я хотела бы написать заявление…» В ответ на «что случилось» объясняю, что в жилом доме на Гражданском проспекте под вывеской «Рюмочная» открыто казино.
— Это прямо у метро… — решила пояснить я.
— Дом 116, корпус 5?
— Да. А откуда вы знаете, вам уже сообщали?
— Нет, но не так давно там уже закрывали казино — от жильцов поступали жалобы. Видимо, открылось снова.
— И что делать?
А делать пришлось много чего. Сначала меня отправили в отдел полиции по адресу проспект Просвещения, 87, это рядом со станцией метро «Гражданский проспект». В приемные часы, с 18.00 до 20.00, там, мол, можно написать заявление. Через 10 дней можно будет узнать, какое решение по этому казино приняли.
В тот же вечер я отправилась в отдел по указанному адресу. Пришлось подождать около получаса. Не потому, что огромная очередь, — передо мной была одна девушка. Просто вместо трех человек, которые, согласно расписанию, должны вести прием, был один.
Он внимательно выслушал историю про рюмочную. Кстати, я забыла про одну важную деталь: расстояние между рюмочной и отделом полиции — не более ста метров.
Казалось, сотрудник отдела в мою историю не очень верил:
— Вы говорите про ту рюмочную, которая рядом с пивной BeerHouse? Вот здесь? — он нарисовал на листочке схему дома, подписал: вот тут «Полушка», тут BeerHouse, а тут рюмочная…
— Да, — говорю, — именно здесь, в подвальном помещении.
— Я давно там был и не видел тогда никаких игровых автоматов. В первый раз слышу. Хитрые ребята…
— Мой знакомый был там на этих выходных. Там зал, в котором порядка 20–25 игровых автоматов. Его сосед там постоянно играет: так он и узнал об этом казино. Ведь вы можете проверить это место?
— Это все прямо в «Рюмочной»? — полицейскому явно не верилось.
В ответ на его удивление я удивилась тоже: ведь в этом доме уже закрывали однажды казино, как рассказали мне в 15-м отделе по телефону.
— Да, закрывали, — согласился сотрудник полиции, — в этом же доме, но в другом месте. Но… значит, они опять открылись.
— Думаете, это казино сейчас открыли те же самые люди?
— Возможно.
— Как это возможно? А уголовных дел разве не заводят?
— Тут административные меры были. А уголовными прокуратура занимается.
— Вот я пришла — это вообще кому-то надо? Или бороться с казино бесполезно?
— Если честно, то да, бесполезно. Такие законы. Все, что мы можем, — закрыть их… Завтра схожу посмотрю.
— Через 10 дней должны принять решение?
— Да. Скорее всего, приедет ОБЭП и закроет это место.
— Штраф выпишут? Или что их ждет? Почему они постоянно открываются?
— Потому что дыры в законодательстве. Законодательство сделано так, что, чтобы уголовное дело завести, нужно найти владельца этой точки. А это очень сложно.
Я сказала, что хочу написать заявление. Полицейский, видимо, рассчитывал, что мое обращение ограничится устным докладом: «Хотите — пишите. Только заявление регистрируется в отделе полиции, это Лужская, 9. Тут я принять его не могу».
Он помог мне составить заявление и пообещал, что проверит рюмочную на следующий день.
Забавно, но по адресу Лужская, 9, расположен тот самый отдел, куда я звонила с утра. Почему-то по телефону они не выразили готовность принять мое заявление. Однако я туда приехала — утром в четверг, поскольку меня заверили, что заявления принимают круглосуточно.
Я думала, что это значит, что отделение открыто круглосуточно. Но дверь была заперта, а сотрудники изнутри почему-то никак не реагировали на звонок. Пришлось ожидать, пока кто-нибудь выйдет из здания сам.
Наконец, когда я вошла и попала в отдел, где регистрируют заявления, мне предложили прийти в приемные часы — с 18 до 20.00.
— Но, извините, мне сказали, что заявления регистрируются круглосуточно, — возмутилась я.
— Да. Но вам нужно поговорить с начальником отдела, а он будет только вечером.
— Зачем мне начальник? Где принимают заявления?
— Здесь. Я принимаю.
— Тогда почему вы не принимаете мое?
Заявление, написанное под диктовку сотрудника полиции, работающего на Просвещения, оказалось «странно составленным». Я вызвалась переписать его. Мне сказали, что достаточно приложить объяснительную. Я согласилась: «Давайте».
Мне дали нужную форму для заполнения, я заново изложила историю об обнаружении игровых автоматов в помещении рюмочной. Заявление с объяснительной наконец приняли и пообещали дать ответ через 10 дней.
Через 10 дней, в пятницу, 7 декабря, мне позвонил мужчина. Он сообщил, что из дома 116 по Гражданскому проспекту «позавчера всех вывезли и все закрыли». Он предложил записать свой мобильный со словами: «Если вы еще узнаете о таких случаях — звоните, не стесняйтесь. Я ответственный по таким случаям, будем сразу разбираться».
В субботу я подъехала к рюмочной, оттуда вышел мужчина крепкого телосложения и сообщил, что «ни рюмочной, ни игрового клуба здесь нет». «Ничего нет», — отмахнулся он. Дверь, как обычно, наглухо закрыта, при входе та же камера, внутри горит свет.
Мужчина увидел, что я фотографирую, и стал куда-то звонить. В пиццерии, расположенной по соседству, говорят, что «никакой полиции в эти дни не видели». Что ж, придется поверить на слово.
Александра ГАРМАЖАПОВА, Анастасия ДМИТРИЕВА
Игорь Резонов, заместитель прокурора Петербурга: Борьба с игорным бизнесом подобна войне с Кощеем Бессмертным
Прокурор Резонов считает, что легальные лотереи опаснее подпольных казино. В подпольное заведение еще попасть надо, а организаторы электронных лотерей работают у всех на виду.
До конца прошлого года самым крупным игроком на рынке электронных лотерей было ООО «РусЛото». Их игровые залы регулярно проверяли районные и городская прокуратуры. Но отстоять свою позицию — о незаконности деятельности лотерейщиков — ни в арбитражном, ни в районных судах прокуратуре не удавалось.
В октябре 2011-го Арбитражный суд Москвы удовлетворил заявление петербургских налоговиков об отзыве разрешений на проведение всех трех лотерей (зарегистрированы в Москве), оператором по которым было «РусЛото», а в декабре городской суд Петербурга удовлетворил исковые требования прокуратуры, признав деятельность ООО незаконной. Ниша пустовала недолго — ее заняло ООО «Техномир» с электронной же лотереей «УдачаЛото», а также связанные с ней компании. И все началось сначала…
— А разрешение на проведение самой лотереи разве не было отозвано?
— Тут интересная история. Первоначально «УдачаЛото» была зарегистрирована в Москве, потом ее перерегистрировали на компанию в Ленобласти. Представители ФНС выезжали с проверкой по указанному юридическому адресу — выяснилось, что он вообще по факту не существует. Сейчас мы вместе проводим проверку.
— Иными словами, ФНС вначале дает разрешение на проведение лотерей, а потом прикладывает титанические усилия, чтобы добиться их запрета?
— На этапе регистрации налоговая служба имеет право проверять лишь документы. Если они оформлены правильно, то оснований для отказа в регистрации лотереи по закону нет. И проверить ее организаторов по собственной инициативе ФНС может лишь через год фактической деятельности в плановом порядке.
— Закон разрешает проведение лотерей с помощью электронного оборудования. Как в этой ситуации провести границу, где заканчивается лотерея и начинается игра?
— Когда принимали закон и поправки к нему, добились, чтобы была прописана необходимость стандартов лотерейного оборудования. Нет критериев, не может быть и экспертного заключения, что оборудование является не лотерейным, а игровым. Мы вынуждены использовать косвенные доводы. Привлекать математиков, доказывающих, что при бесконечном расширении поля в процессе игры на электронном оборудовании нет не только чего-либо близкого к понятию лотереи, но и шансы на выигрыш понижаются и фактически происходит втягивание игрока в бесперспективный азарт. Психологов, которые на основании бесед с участниками «лотерей» делают вывод, что пользователи воспринимают происходящее именно как азартную игру, программистов и т. п.
— Но в решениях арбитражных судов по вашим искам к «РусЛото» есть ссылки на заключения экспертов о том, что они используют именно лотерейное оборудование.
— Это работало, пока мы не начали добиваться вызова в суды представителей организаций, которые давали такие заключения. Из их объяснений становилось ясно, что целью экспертизы было определение механизма действия и безопасности оборудования для жизни и здоровья пользователей. То есть это добровольная сертификация. А то, что предметом исследования явилось «лотерейное оборудование», просто вписывалось исходя из названия объекта, представленного заказчиком. Так, можно было исследовать тазик с надписью «летающая тарелка» и дать заключение, что летающая тарелка имеет такое-то строение, что механизм ее действия не опасен для здоровья человека, но это не означает, что кто-то наконец изобрел такой космический аппарат.
— Вы обращались с этим вопросом в федеральные органы власти?
— Естественно! И через Генпрокуратуру РФ, и через губернатора Петербурга. Результатом этих обращений было поручение президента ускорить работу над техническими регламентами. Но такие технические стандарты до сегодняшнего дня в России так и не приняты.
Про нелегалов
— Сегодня мы можем возбудить уголовное дело только если незаконно полученная прибыль превышает 1,5 миллиона рублей. Но в игровых залах инкассация налажена очень хорошо — преступно добытые доходы выносят по несколько раз в день. «Официальным лотерейщикам» можно предъявить обвинение на основании данных расчетного счета, полученного из банка или из налоговой инспекции. Но две трети изъятий приходится на оборудование, принадлежащее неустановленным лицам или организациям, то есть полным нелегалам, которые даже юридически себя не пытаются как-либо оформить. Установить их без возбуждения уголовного дела, без оперативных разработок чисто прокурорскими мерами и налоговыми проверками объективно невозможно. И административное производство против нелегалов возбуждать бессмысленно, потому что санкции предъявлять физически не к кому.
— Поэтому вы не принимаете никаких мер?
— Почему не принимаем? Две трети изъятий — это как раз якобы бесхозное оборудование. Так потом еще в судах прокурорам приходится постараться, чтобы доказать эту бесхозность, перед тем как передать на уничтожение. До конца года мы уничтожим в общей сумме порядка трех тысяч ранее изъятых игорных аппаратов, признанных судом бесхозными.
— А зачем уничтожать?
— А потому что с коммерческих складов они пропадают — так, с одного склада исчезло 5 тысяч штук. По этому факту на основании материалов нашей проверки Следственным комитетом возбуждено и расследуется уголовное дело. Мы подозреваем, что игорный бизнес просто выкупает со складов свою технику. Впрочем, доходы таковы, что они могут позволить себе и без этого обойтись, а брать ежедневно после наших проверок компьютеры в лизинг с последующим выкупом.
— Получается, что, как только вы убираете легальных лотерейщиков, нишу занимают подпольщики, с которыми вообще ничего поделать нельзя. Так, может, лучше оставить «легалов» — они, по крайней мере, налоги платят, помогают детским домам?
— Мы вместе с налоговой направляли письма в детские дома, в соцфонды, которым лотерейщики обязывались отчислять 40 процентов прибыли. Выяснилось, что деньги — 8 тысяч рублей — получил лишь один частный детский дом. Ларчик открывается просто — организатор «лотереи» имеет право передать права на ее проведение неограниченному числу операторов, и самых крупных из них можно официально не показывать, как и доходы от них. Ну и операторы, в свою очередь, делают все, чтобы сократить свои налоговые отчисления. Поэтому говорить о какой-то пользе для государства или социальной сферы здесь точно не приходится.
Без решения ряда вопросов на законодательном уровне борьба с игорным бизнесом подобна войне с Кощеем Бессмертным — органы правопорядка держат иглу, в которой гибель этого беззакония, ну уж больно игла прочная — гнется по-всякому, но не ломается.
Сейчас органы власти задумались о возможности запрета негосударственных лотерей — на мой взгляд, это было бы верным шагом, поскольку позволило бы закрыть имеющиеся лазейки, — говорит Резонов. — Хочется верить, что это произойдет — тогда будет много легче работать.
Виктория РАБОТНОВА, карикатура: cartoonbank.ru