Михаил Касьянов: Вызывает улыбку, когда они говорят, что они — координационный совет оппозиции

Михаил Касьянов, бывший премьер-министр, сопредседатель партии РПР-ПАРНАС, рассказал «Новой газете» о том, как будет развиваться ситуация в стране. То есть когда случится революция. А еще о том, как будет развиваться РПР-ПАРНАС, вступит ли в нее Максим Резник, какую пользу принесет Андрей Пивоваров и арестуют ли Алексея Навального с Сереем Удальцовым.

— Какова концепция развития партии РПР-ПАРНАС?

— Концепция очень простая — нужно стать центром притяжения общественного мнения. Центром притяжения для тех людей, которые исповедуют демократические ценности. В этом направлении партия и будет двигаться.

— Каким образом вы намерены стать центром притяжения?

— Генерировать идеи, работать с людьми, давать правильные оценки тому, что происходит сегодня в стране, тому, что происходит здесь, в Петербурге. Готовиться к выборам, решать те проблемы, которые волнуют петербуржцев.

— Но разве вы этим не занимались в предыдущие годы?

— Конечно.

— Каких-то новых кардинальных решений не принято?

— Кардинальных поворотов у нас нет. Есть программа, есть резолюция последнего съезда, оценивающая ситуацию в стране и дающая ориентир, к чему нужно двигаться. То есть у нас есть генеральная линия.

— Раньше вы лично участвовали в радикальных акциях — например, в 2007 году в «Марше несогласных» в Петербурге.

— Сам по себе я не радикальный человек. Но первые протестные акции были организованы с моим участием — и в Москве в 2006 году, и в Петербурге в 2007-м. Протест растет. Значит, мы заложили правильные кирпичи в свое время. РПР-ПАРНАС готовила все резолюции митингов Сахарова и Болотной, все базовые лозунги и требования были подготовлены нами. И они были поддержаны другими участниками протеста.

— Существование КС оппозиции, по вашему мнению, оправданно?

— Я считаю, что это ошибочное дело. Наша партия приняла решение, что мы не участвуем в КС, поскольку его цели никогда не были определены. Но есть позитивная вещь — организация массового протеста, координация на месте. Если КС будет организовывать акции лучше, чем предыдущий оргкомитет, это будет исполнение общих тех ожиданий. Конечно, по факту они не являются координационным советом оппозиции, это вызывает улыбку, когда они так говорят. Это небольшая группа оппозиции. Но важная с точки зрения организации протеста.

— Но ведь КС избран несколькими десятками тысяч людей…

— 85 тысяч — большая группа. Но это не сторонники КС, это просто люди, которым было интересно поучаствовать в интернет-голосовании. 85 тысяч — это огромное количество людей, но это не партия. Цели участия в голосовании у этих людей были совершенно разные.

— Нишу центра притяжения в Петербурге, вероятно, хотел бы занимать Максим Резник. Вы не обсуждали с ним возможность его вступления в РПР-ПАРНАС?

— Мы, все три сопредседателя, к нему очень хорошо относимся (так же, как и к той части «Яблока», которая осталась с Явлинским). Я так понимаю, что Резник не может вступать в какие-либо партии, потому что потеряет свое место в ЗакСе. Поэтому пока говорить преждевременно, но мы бы хотели, чтобы он присоединился к нам.

— Почему произошел конфликт с Андреем Пивоваровым в петербургском отделении партии?

— Это нюансы. Нам в Москве очень не понравилось, как человека исключили из партии, поэтому мы проголосовали за его восстановление. Я считаю, что в ближайшее время все стабилизируется. Он вместе с другими членами партии будет формировать центр притяжения.

— По вашему мнению, Алексея Навального, Сергея Удальцова приговорят к лишению свободы?

— Нет. Будет лишь длительный процесс давления на них.

— Почему вы так считаете? Ведь «Марши миллионов» стихли, обвинительные приговоры по отношению к ним вряд ли вызовут массовые акции протеста, беспорядки.

— Вы думаете, сто тысяч человек вышли по призыву Навального? Это не так. Он один из лидеров, за ним определенная группа поддержки. Но это одна из частей протестного движения, которое состоит из разных политических групп, объединившихся в понимании того, что власти нужно сказать «нет». Поэтому если вдруг он, например, прекратит протестную деятельность, это не прекратит протест в целом.

— Ведь оппозиция не разъединилась, почему же люди перестали выходить на улицы?

— Это не связано с единением оппозиции. Это связано с тем, что у людей были завышены ожидания. Люди поняли, что они не добились того, во что верили: что вот мы сейчас власть чуть ли не сменим. Бумерангом произошло закручивание гаек, люди расстроены. Они не верят, что протестные акции могут к чему-то привести. А мы считаем, что протестные акции приведут к успеху. Надеюсь, волна спада пройдет и ближе к весне снова начнут расти протестные настроения.

— Что поспособствует росту протеста?

— Поведение власти, произвол в отношении лидеров оппозиции. У нас 18 человек сидит в тюрьме, фабрикуются дела. Это политические репрессии. Или этот ублюдочный закон — симметричный ответ на «закон Магнитского», лишающий права детей получить свой шанс на обретение семьи. Такие решения еще больше подогревают негативное отношение общества к власти.

— Получается, заводить уголовные дела власть готова, а сажать — нет?

— Власть достаточно умна. Она разъединяет, пытается устроить скандалы. Как с «Яблоком», например, здесь, в Петербурге.

— Но лишать свободы Pussy Riot она не боялась?

— С Pussy Riot они ошиблись. Теперь на этом опыте они сделали вывод.

— Вы видите себя в качестве президента?

— Для меня цель политической деятельности заключается в том, чтобы изменить политический курс в нашей стране. Чтобы это сделать, необходимо добиться смены власти. А для этого — проведения в стране выборов, честных и свободных. Если партия поручит мне исполнять какую-то отдельную роль на выборах, баллотироваться куда-то, я к этому готов. Например, будут выборы в федеральный парламент. Нужно идти на эти выборы. Я к этому готов. Или скажут, что нужно идти на выборы президента. Я готов исполнять ту функцию, которую мои соратники по партии определят мне с учетом моего опыта. Я не говорю, что будет: «Рядовой партии, вперед!» Что скажут, то я и сделаю». Но если нужно вот здесь стать во главе какого-то процесса, то я готов.

— Если в стране ничего не будет меняться, наступит такой момент, когда вы оставите попытки чего-то добиться?

— Наша цель — сформировать ситуацию, при которой перемены будут неизбежны. Мы к этому идем, перемены неизбежны. Мы будем участвовать в выборах, меняя эту ситуацию постепенно. Но если Путин не будет прислушиваться к оппозиции и гражданскому обществу, страна уйдет в другое состояние, в котором могут уже появляться революционные настроения.

 — Если перемены неизбежны, то в какие сроки они произойдут?

— Думаю, пару лет. За год изменилось общественное настроение в крупных городах. Путин думает, что все контролирует, но в реальности ситуация идет туда (к революции. — Ред.). Растут радикальные настроения. Интеллигентные горожане, которые выходили на улицы и которые не хотели разрухи, будут массово уезжать из страны. На их места придут те, кому не дали возможность получить ни образование, ни работу. И тогда режиму мало не покажется.