«Я из прошлого века»

Это название любимого стихотворения. И это же название книги, в которой собраны все стихи петербургской поэтессы и переводчицы Галины Усовой за последние полвека. А еще в коротком признании — вся суть этого редкого сегодня человека уходящего поколения.

Кто-то прочел о ней в «Фейсбуке», кто-то «ВКонтакте». И в соцсетях, где, кажется, уже сложно кого-то чем-то удивить, многих зацепили строки:
«В Питере у станции метро «Политехническая» стоит 82-летняя бабушка и продает книги со своими стихами и переводами Байрона, Киплинга, Толкиена, Вальтера Скотта, Агаты Кристи и др. Это замечательный поэт и известный переводчик — Галина Сергеевна Усова… Стихи ее — прекрасны. Похоже по настроению и легкости на Юнну Мориц немного… Тот, кто живет в Питере, может приехать и купить книжку (стоимостью не дороже двух бутылок пива), чтобы поэтессе хватило заплатить за коммуналку и на еду, чтобы талантливый человек мог работать дальше…»

Неравнодушные люди теперь навещают Усову каждый день. «Новая» тоже наведалась на «Политехническую»…

Старая женщина в очках, с костылем и тяжелой сумкой в руках, в поношенном пуховике и потрепанной шапке-ушанке не прячет озябшие пальцы ни в перчатки, ни в карманы: бережно держит книги. В любой день в любую погоду она выходит к этой станции метро (живет поблизости) и стоит подолгу. Тихо, не без стеснения, окликает прохожих: «Не хотите ли купить хорошую книгу?» «Не хотите ли книжку автора?» Реагируют по-разному.

С Усовой хорошо знакомы писатели, поэты, переводчики, учителя литературы и иностранных языков, студенты филологических и языковедческих факультетов. Она пишет и переводит с 50-х годов и до сих пор.

«Есть хорошие люди, — рассказывает Галина Сергеевна. — Прочтут книгу, возвращаются, благодарят. В Политехническом институте работает ученый, прочитавший все мои книги. Он всегда при встрече говорит мне: «Спасибо, что вы есть». А есть и другие. Усмехаются: «Вам еще не надоело стоять тут?» Но хуже всех те, кто с пренебрежением отмахивается: отстань, отвали! Каких людей больше? — На минуту задумывается. — Одинаково. И кстати, расхожая формула «Молодежь сегодня не читает» — неправда. Читает молодежь. Часто подходят. И такие лица у них… А некоторые и немолодые, не взглянув даже, сразу заявляют: «Нам не надо». Спрашиваю: «Вы не любите стихи?» — «Ваши — да».
Они не знают и не хотят знать. Они считают: раз человек стоит в таком униженном положении — то это не тот товар, который стоит купить.

Человек в униженном положении — ученица Татьяны Гнедич, Ефима Эткинда, Бориса Стругацкого, Даниила Гранина. Поэт, прозаик, переводчик, член Союза писателей. Автор свыше 360 публикаций. У Галины Усовой несколько собственных поэтических сборников и прозаических произведений и сотни переведенных книг.

Ее имя на обложках изданий с лучшими, по мнению критиков, переводами Джорджа Байрона, Вальтера Скотта, Агаты Кристи, Джона Толкиена, Томаса Мура, Уильяма Блейка, Перси Шелли, английской, шотландской, австралийской народной поэзии, английской и американской фантастики. Она перевела на русский язык все стихи Редьярда Киплинга. Ей принадлежат единственные в России переводы стихов австралийского поэта Генри Лоусона и американского негритянского поэта Ленгстона Хьюза.

С Усовой хорошо знакомы писатели, поэты, переводчики, учителя литературы и иностранных языков, студенты филологических и языковедческих факультетов. Она пишет и переводит с 50-х годов и до сих пор.

«А какие такие сейчас поры, чтобы я перестала работать? — улыбается в недоумении Галина Сергеевна. — Я работаю все время. У меня всегда есть работа. Я человек очень азартный. Когда начинаю переводить стихотворения какого-то автора, то не могу остановиться, если этот писатель, поэт мне нравится. В моем лице вы видите человека необычного, слегка ненормального. Обычно люди делают переводы по заказу. А я по заказу никогда ничего не делала. Хотя бы потому, что мне никогда ничего не заказывали. Я всегда все делала по велению сердца.

Как-то московское издательство попросило перевести два стихотворения Томаса Мура для сборника. А у меня к тому моменту уже лежало 20 стихов переведенных. Я послала 15. Взяли семь. Это была маленькая победа».

Победами жизнь Галину не баловала. Скорее, тренировала сражениями.
Первый сборник собственных стихов она не могла издать 20 лет — он вышел лишь в 1989-м: «Мне очень мешало клеймо переводчика. Узнав о профессии, все восклицали: «Ах переводчик!»… Почему-то считается: раз человек переводит других авторов, значит, он сам уже неспособен ничего создать».

Когда Усова открыла и доказала поэтический и писательский талант, ей неожиданно пришлось обнаружить в себе коммерческий. В 2003 году Галина Сергеевна завершила повесть о своей наставнице — поэте и переводчице Татьяне Гнедич.

«Мне никогда бы не пришло в голову издавать книги на свои деньги. Да и денег-то никогда не было. Я думала: напишу книгу в память. Считала своим долгом. Но и мысли не допускала, что сама буду ее издавать и продавать. Не сомневалась: печатать, рекламировать, продавать — задача издательства. А мне должны только перечислять проценты», — усмехается над своей наивностью писатель.
Однако повесть о Гнедич печатать никто не спешил. В том же 2003 году Усова победила в литературном конкурсе «Город Пушкин в лицах». И на полученную премию сама издала эту книгу.

Крушение иллюзий совпало с тяжелой болезнью. Бороться помогала — а по сути спасала — любимая работа.

«Лечилась словом, — уточняет она. — Сначала я, как Маршак — Роберта Бернса, открыла Генри Лоусона. Это мой любимый австралийский поэт. Перевела и выпустила книгу его стихов. Потом перевела все стихи Редьярда Киплинга — у нас традиционно перепечатывают всего два-три, одни и те же его стихотворения. Затем народные баллады Англии и Шотландии, стихи английских поэтов-романтиков».

Всего на свои деньги (заработки, родительское наследство, помощь друзей) Усова издала 12 книг. Коробки с ними и сейчас занимают всю ее маленькую комнату.

«Небольшая часть тиражей ушла в торговые сети, однако издания продавались трудно, и в этом повинны магазины, — сетует автор. — Они не просто ничего не делали, чтобы к книгам был интерес, но и, напротив, прятали их, ставили в самый дальний угол, клали под лавку. Позже мне объяснили: для того, чтобы мои издания предлагали и показывали, я должна заплатить. Кроме того, на стоимость книжек магазины накрутили процент. В итоге стоили они дороже своей цены, а мне причитались за них гроши. Это не восполняло ни вложенных усилий, ни понесенных затрат. Тогда я решила: спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Если я не позабочусь о судьбе этих книг — никто этого делать не будет. Я не спекулирую. Не прошу много. Рассчитываю, во сколько мне обошлось издание, и ровно столько за него и прошу. Прибыли не получаю.

Раньше Галина Сергеевна приносила к метро по 8–10 томов. Продавала за день максимум три-четыре. А еще чаще — ничего.

«Сейчас по 12–15 книг беру с собой, и ни одной не остается. Правда, это продолжается лишь последние три дня, — иронизирует женщина (покупателей к «Политехнической» стянули социальные сети. — Н. П.). — Теперь, бывает, люди подходят, а я уже всё продала. Неудобно. Но я же не грузотакси, не могу унести больше».

Сегодня в комментариях люди часто пишут, что книги позволяют Усовой «не пропасть», «не умереть с голоду», «выжить»… Галина Сергеевна сердится и неустанно поправляет: книги помогают ей не выжить — а жить.

«Хватает ли мне денег? На хлеб хватает. Достойная ли у меня пенсия? Я никогда об этом не думала. Какая есть, такая есть. Нет ли обиды на государство? Если я обижена — то не больше прочих. Мы все обижены одинаково, — Галина Сергеевна скопом отвечает на все домыслы, распространившиеся о ней в сети. — Меня заставляет стоять у метро единственное желание: чтобы эти ящики не остались тут, в моей квартире, когда меня не станет. Я хочу, чтобы люди читали и знали. Других желаний у меня нет».