Стразы в бетоне

О чудесах техники и инженерной мысли, которые спрятаны за фасадами новой сцены, о ее сказочно красивых интерьерах представители застройщика и руководства Мариинского театра заговорили сразу после того, как со здания сняли строительные леса и петербуржцы от его вида впали в шок. Чудеса техники, несомненно, присутствуют, хотя и скрыты от глаз посетителей. Интерьеры скорее поражают скромностью и минимализмом, а над акустикой, судя по этой далеко не первой репетиции, еще придется работать.

За желтой стеной

Основной вход на вторую сцену Мариинского театра — через стеклянные двери — находится на углу Крюкова канала и улицы Декабристов. Далее тамбур с рамками металлоискателей. Первое, что бросается в глаза в вестибюле, а потом и в основном фойе, — огромное количество лестниц со ступенями из стекла или камня: они идут вдоль лицевого фасада со стороны улицы Декабристов, закручиваются спиралями в угловой части фойе — по лестницам можно подняться с первого этажа до выхода на крышу. Театр оборудован и большим количеством лифтов, способных поднять зрителей на любой из десяти этажей — семь наземных и три подземных. Есть даже один маленький эскалатор с первого этажа на второй. Но лифты и эскалаторы пока закрыты: театр все еще находится на балансе Северо-Западной дирекции, которая продолжает отделочные работы.

Кроме лестниц, две главные достопримечательности, два основных украшения фойе — внешняя стена зрительного зала, облицованная пластинами желтого оникса, и подвески стразов Сваровски, нитями спускающиеся с потолка. Оникс действительно великолепен — теплого цвета с бархатистыми темными прожилками. Если подойти к стене ближе и заглянуть в щель между пластинами, можно увидеть за ними густую сеть проводов, труб и других коммуникаций — благодаря подсветке изнутри оникс сияет, как тихое осеннее солнце. Можно представить, как выигрышно смотрится этот элемент оформления темными осенними и зимними вечерами — за окнами кобальтовые сумерки, а через стеклянную фасадную стену сияет подсвеченный изнутри камень.

Но если не подсвечивать оникс изнутри, то отблески серого северного неба (напомним: это северная стена фасада), тень стоящего через дорогу темно-серого здания, отражение бетонных стен на полированном камне гасят его внутренний свет и делают похожим на желтый пластик. К тому же облицовка напоминает знаменитую драгоценную перевязь мушкетера Портоса — великолепную только с одной, видимой стороны: это единственный яркий и согревающий глаз элемент, все остальные интерьеры скупые по цвету, стены уныло ровные. Оникс неожиданно возникает в одном из служебных буфетов: над барной стойкой вдруг появляется фрагмент стены из оникса, видимо сэкономленного на остальных интерьерах.

Стразы Сваровски строго дозированы: ими оформлено главное фойе — нитки стразов свисают здесь с потолка на довольно приличной высоте. Гирлянда украшает VIP-ложу в зале. И все.

Зрительный зал на две тысячи мест выглядит компактно и современно: скромные кресла, обитые светло-серой рыхлой тканью, и сплошное дерево делают его похожим не только на финскую баню, но и на сотни таких же залов по всему миру — безликих и абсолютно функциональных.

Как утверждают инженеры, акустика в этом зале идеальная. Правда, получасовой концерт, которым дирижировал Валерий Гергиев, произвел неоднозначное впечатление. Голоса отдельных солистов — например, бас Геннадия Беззубенкова в партии Ивана Хованского, бас-баритон Евгения Никитина в партии Шакловитого — были слышны практически с любой точки зала. Но когда на сцену вышла Екатерина Семенчук в роли Ольги Лариной из оперы «Евгений Онегин», зрители последних десяти рядов амфитеатра лишь отчасти слышали пение и почти не слышали слов.

Но когда Гергиев жестом попросил солистку отойти в глубину сцены, ее голос зазвучал глубоко, а слова стали понятны.

Великолепно звучала группа струнных во фрагменте Пятой симфонии Малера, зато духовые сыграли злую шутку с хором и солистами: они фактически заглушили не только тенор Андрея Зорина, но даже целый хор из «Реквиема» Верди.

В общем, чтобы акустика в зале действительно стала безупречной, Валерию Гергиеву предстоит еще очень много работать: кардинально изменить конструктивные элементы уже невозможно, поэтому придется приспосабливать оркестр и исполнителей под особенности зала, отрабатывая каждую мизансцену.

Любой комфорт за наши деньги

Комфорт в зале и чудеса инженерии — предмет особой гордости руководства Мариинки и авторов проекта. Специальные системы вентиляции, кондиционирования и очистки от пыли позволят постоянно освежать и очищать воздух в зале, при этом шум от работающих механизмов, как обещают проектировщики, не помешает слушать музыку.

Сцена глубиной 80 метров позволит одновременно готовить несколько спектаклей. Прежние перерывы между постановками, когда декорации и машинерия для следующего спектакля требовали нескольких дней подготовки, как для «Войны и мира» Прокофьева, уйдут в прошлое. Не будет больше и огромных антрактов между действиями в «Нибелунгах» Вагнера, из-за которых спектакль растягивался на такое длительное время, что зрители уходили, не дослушав оперы, чтобы успеть на метро.

А вот транспортный кошмар — от которого проектировщики и руководство театра обещали избавить зрителей — останется и, возможно, даже увеличится. Потому что вместо планировавшихся изначально 200 парковочных мест на подземной стоянке осталось всего 93 — их не хватит даже для машин сотрудников театра и ведущих солистов. Ведь Гергиеву уже пришлось принять дополнительно тысячу специалистов, обслуживающих новую сцену. Не говоря о музыкантах, артистах балета, певцах, которых продолжают набирать! Дополнительных наружных стоянок для частных машин и автобусов на окрестных улицах не появилось. Так что, скорее всего, площадь перед театром и прилегающие улицы после спектаклей будут напоминать Ходынку, когда тысячи людей почти одновременно выйдут из зала и служебных помещений.

Отвечая на вопросы журналистов — как он относится к остро негативной реакции горожан на убогий внешний вид «Мариинки-2», Валерий Гергиев отмахнулся: «Я думаю о Мусоргском и Прокофьеве, а об этом не думаю!» Комментируя предложение некоторых радикально настроенных противников второй сцены Мариинки разобрать новодел, искалечивший исторический центр Петербурга, Валерий Абисалович с пафосом ответил: «Так могут говорить только те, кто, видимо, привык разбрасываться большими бюджетами, а я сторонник небольших бюджетов».

Напоминаем: если еще в декабре 2012 года как окончательная называлась сумма в 21,6 миллиарда рублей, то сейчас застройщик официально говорит о 22 миллиардах. Это более 720 миллионов долларов. А необходимый театру бюджет — на содержание гигантского штата и поддержание работы всех систем — теперь придется увеличить как минимум до 4 млрд рублей в год. Какую часть из необходимых ему средств театр заработает сам — пока сказать сложно. Очевидно, что, открывая новую сцену театра к началу высокого туристического сезона, к белым ночам и, конечно, к своему 60-летнему юбилею, Валерий Гергиев резонно рассчитывает на высокие показатели посещаемости и доходов театра. Но будут ли так же легко раскупаться билеты в следующие полгода, когда в городе мало туристов, на все три площадки Мариинки — неизвестно.