Венецианская рокировка

Содной стороны, официальная причина для замены, озвученная Валерием Зорькиным, вполне обоснованна. Это рост нагрузки на КС и участившееся возникновение ситуаций, когда он и Маврин, как члены Венецианской комиссии, должны на ее заседаниях обсуждать те или иные российские законы, впоследствии рассматриваемые КС. Между тем судьи КС по закону не имеют права высказывать свое мнение по вопросам, которые потом могут попасть на их же рассмотрение. Получается, что они будут обязаны уклониться от обсуждения российских проблем на комиссии. Ни Хабриева, ни Лафитский, имеющие весомый авторитет в российском юридическом сообществе, в такую ситуацию заведомо не попадут.

С другой стороны, налицо существенное снижение статуса российских экспертов в Венецианской комиссии. И уже звучат мнения о том, что проделанная по решению президента Владимира Путина рокировка — демонстрация того факта, что Россия не намерена всерьез воспринимать рекомендации ВК.

Что же, гипотеза, имеющая право на существование, особенно если вспомнить, что в последние годы обсуждала комиссия и к каким выводам она приходила. Радостного для российских властей в этом было, прямо скажем, мало.

В Венецианской комиссии сейчас участвуют все 47 государств, входящих в Совет Европы, а также ряд иных стран (членство в комиссии открытое): Бразилия, Израиль, Казахстан, Республика Корея, Киргизия, Марокко, Мексика и другие. Ассоциированным членом является Республика Беларусь, наблюдателями — Аргентина, Ватикан, Канада, США (в 2013 году подали заявку на полноценное членство). По статусу ВК ее эксперты работают как независимые специалисты, а не представители государств.

Главная задача комиссии — анализ законов и законопроектов государств-участников, затрагивающих проблемы конституционного права, в том числе стандарты выборов, права меньшинств и т. д. Заключения комиссии не имеют обязательной силы — но достаточно широко применяются, в частности, Парламентской ассамблеей Совета Европы как отражение европейских стандартов в области демократии.

Российскими законами комиссия вплотную занялась в последние два года (хотя отдельные примеры были и ранее), после обращения ряда членов ПАСЕ, и высказала свое мнение по целому пакету знаковых путинских законопроектов. А именно: по закону о противодействии экстремизму, по закону о митингах и собраниях, по закону о политических партиях и по закону о выборах депутатов Госдумы.

Мнение, как нетрудно догадаться, оказалось достаточно критическим — что было весьма раздраженно воспринято российскими властями. Как, например, мнение комиссии о последних, названных многими экспертами откровенно антидемократическими, поправках в закон о митингах.

В марте 2013 года заключение ВК удостоилось специального заявления департамента информации и печати МИД РФ (!), посетовавшего на «отказ комиссии до принятия своего заключения обсудить его проект с российскими представителями» (ни Зорькин, ни Маврин в заседании комиссии не участвовали). Раздражение Кремля вызвал тот факт, что оглашенное 14 февраля решение российского КС по закону о митингах и собраниях Венецианская комиссия назвала «недостаточным» и предложила или отменить указанные поправки совсем, или кардинально их пересмотреть как не соответствующие международным стандартам.

Не менее критическим оказалось мнение комиссии касательно закона о противодействии экстремизму. Комиссия отметила, что борьба с экстремизмом, конечно, важна, но «то, как достигается эта цель в соответствии с Законом об экстремизме, вызывает вопросы». Ибо российский закон «вследствие широкого и неточного словоупотребления в основных понятиях предоставляет слишком широкое усмотрение в своем толковании и применении, что ведет к произволу» и «может способствовать наложению несоразмерных ограничений на основные права и свободы, которые гарантируются Европейской конвенцией о защите прав человека». Комиссия рекомендовала недостатки исправить — что российской стороной было уверенно проигнорировано.

акон «О Федеральной службе безопасности» тоже подвергся критике — эксперты ВК заявили о необходимости усиления контроля за российскими спецслужбами и предложили создать независимую структуру, которая была бы наделена реальным правом ведения расследований деятельности спецслужб.

Сейчас эта задача возложена на прокуратуру — но она жестко встроена в «исполнительную вертикаль». Вряд ли надо говорить, какую реакцию эти предложения вызвали в Кремле, где появление независимого контроля за спецслужбами может присниться только в кошмарном сне: путинское государство исходит из прямо противоположного принципа.

Мнение Венецианской комиссии о российском законе о политических партиях и об избирательном законодательстве (вполне совпадающее с мнением независимых российских экспертов и политической оппозиции) было встречено в Кремле аналогично. Особенно предложение по обеспечению независимости избирательных комиссий и изменению порядка назначения их членов — опять же кардинально расходящееся с идеологией нынешнего российского режима, которая исходит из жесткой зависимости избиркомов от власти (а иначе кто же будет переписывать протоколы?).

Ну а впереди — не более радостные для российских властей перспективы: в июне Венецианская комиссия будет рассматривать закон о запрете так называемой пропаганды гомосексуализма, а также ужесточенные версии законов об НКО и о наказании за государственную измену. Результат легко предсказуем…

В сложившейся ситуации у Кремля было два выхода. Первый: исходить из того, что Россия — член Совета Европы, и следовать европейским стандартам демократии. То есть выполнять рекомендации ВК. Второй: из комиссии не выходить, но совершить такой демарш, чтобы стало понятно нежелание России с ней считаться.
Судя по всему, первый вариант был сочтен унизительным для «встающих с колен» и «идущих своим путем». Все более расходящимся с европейским.