Чисто по-русски

Это сенсация! «Дворники-россияне, — как сообщили власти Кронштадта, — убирают городские пространства значительно эффективнее, чем дворники-мигранты». Свидетельствовать об этом должен эксперимент, проведенный в этом островном поселении. Коммунальное начальство Кронштадта почти на треть сократило дворников-гастарбайтеров — с 50 до 35 человек. На их места нашли и поставили (добровольно и без принуждения) россиян. И те, как сообщается, еще и усердно работают. «Эксперимент прошел удачно!» — заверил меня глава администрации Кронштадтского района Терентий Мещеряков.

Глава коммунального агентства города Николай Платонов, округлых габаритов мужчина лет 35, просил не искать в эксперименте националистического подтекста.
— У дворников, как и у преступников, нет национальности. Профессии национализировать нельзя! — негодовал г-н Платонов. — Однако мы можем говорить, что российские граждане справляются с работой лучше, потому что они ответственнее относятся к родным местам.
— То есть русские дворники, выходит, лучше?
— Я такого не говорил. Таджики тоже могут быть хорошими, — заявил Платонов. — Главное, чтобы у них имелся паспорт гражданина РФ. Мы обязаны обеспечить работой прежде всего своих граждан. Если хотите, назовем это даже преференцией для русских.

Надо сказать, кроме преференций коренному населению, власти меняют дворников еще и специально к юбилею Кронштадта. В следующем году этот город великой воинской славы отметит 310-летие. «На дворников ложится колоссальная ответственность!» Платонов приглашает объехать на служебном автомобиле улицы. Черный бизнес-класс неспешно катит по старому городу.

— Поглядите, какая чистота вокруг, уют. Это все наши убирали, — говорит Платонов. — Не очень хочется, чтобы в городе с такой богатой историей преобладали мигранты, особенно нелегальные. Потому что город у нас очень культурный, с преобладанием военных, тут есть порядок, дисциплина. Лицо Кронштадта хотелось бы сохранить. А к 310-летию мы вообще должны быть во всеоружии. В город приедут туристы, делегации, и нам небезразлично их впечатление о Кронштадте. Лицо города — лицо дворника!

Замечу сразу, до обеда, пока мы ездили, лицо Кронштадта было несколько хмурым, печальным, отягощенным суетой дня.

Я пообщался с дворником Ингой, она «делает 14 тысяч в месяц», «работой довольная», «любит готовить». Инга подметала окурки и фантики у подъезда. Мрачный Николай неподалеку молча поливал цветы. Но вот после обеда лица города преображались и веселели. Как будто что-то наполняло эти лица жизнью.

Лицо дворника Николая от счастья вообще наливалось как слива, но Николай еще работал в сквере. К четырем часам дня, когда заканчивалась смена, он с достоинством расположился под деревом, вдалеке от пешеходных маршрутов. Я спросил, как работается ему с дворниками-мигрантами. В ответ Николай пропел баритоном: «Мы все должны быть в мире. Нас всех родил Иисус!»

И только Ингу не покидали заботы.
— Я не согласна. Они у нас работу отнимают!
— Но мать! — прохрипела Ольга. — Тебе нравится твоя работа?
— Работа дерьмо, — вздохнула Инга. — В Питере дворнику легче, чем здесь. Здесь бумажку пропустил, не подобрал, от всего подъезда будешь выслушивать ласковые слова.
— Хорошо узбекам, они ничего не понимают, — согласилась Ольга.
— Но некоторые есть хорошие ребята, эти узбеки, — улыбнулась Инга. — Такие нахалы.
— Я уже старая для таких вещей, — захохотала Ольга.

А Николай уже спал у дерева.

Наши герои работают в ООО «Жилкомсервис Кронштадтского района». Эта крупнейшая управляющая компания на 90 % принадлежит Санкт-Петербургу (Кронштадт является муниципальным образованием в его составе), в ее штате 60 дворников-россиян. Кроме них, 50 дворников до недавнего времени также поставляла городу (по договору аутсорсинга) питерская строительная компания «Бона». И почти все они были мигрантами. Дворники-россияне и дворники-мигранты вместе подметали город. И, как поет Николай, «все были в мире», пока не пришла новая метла.

Все изменилось с приходом нового главы Кронштадта Терентия Мещерякова.

Получив назначение в мае, новая администрация заявила о возрождении «исторического и культурного облика города» перед празднованием 310-летия.

Начали с простого. На домах появились таблички с дореволюционными названиями улиц. Глава Мещеряков сообщил о засилье гастарбайтеров из СНГ, которых в городе исторически не водилось, и инициировал эксперимент с дворниками. Надо сказать, общественность Петербурга Мещерякова не поняла, обозвали даже националистом. При этом Терентий Владимирович слыл весьма продвинутым чиновником. Еще в апреле дворников материкового Фрунзенского района (главой его тогда был Мещеряков) обязали носить бейджи — чтобы жители знали их по именам. У себя же во Фрунзенском районе Мещеряков собирался установить памятник Стиву Джобсу. Обладатель степени MBA, Мещеряков стажировался в университете Беркли (что нынче для чиновника и вовсе рисковый шаг).

И вдруг — «убрать мигрантов!».

— Да пиарится, — жаловался мне глава ООО «Бона» Владимир Дидык, от дворников которого Кронштадт теперь отказывается. — Хотя сначала мы думали, он наехать хочет, задвинуть нашу компанию и привлечь своих. Иначе как это понять — кругом в Питере подметают мигранты, а этот что удумал?
— Говорит нанять хороших русских дворников.
— А где он их столько возьмет хороших! Чем мигранты хуже? — негодовал Дидык. — Убирают хорошо, не пьют, много не просят, что еще надо? Понятное дело, нужно своих работой обеспечивать, но свои сами не хотят. Откуда Мещеряков только взял этих русских…

В кабинете главы Кронштадта Терентия Мещерякова — огромный портрет Петра. Вместо длинного Т-образного стола для совещаний — массивный круглый. Улыбающийся градоначальник лет сорока по-европейски встречает, выходя в приемную.
— Дворниками в городе исторически работали местные. И только в последнее десятилетие — мигранты. Мы хотим снова дать работу местным, — говорит Мещеряков. — Я не говорю, что найти хороших работников получится быстро, но надо с чего-то начинать. Кронштадт готов обеспечивать жильем, например.
— Стало быть, проблема не в мигрантах?
— Они не проблема, если легальны. Кронштадт очень терпимый, как и в целом Санкт-Петербург. Город морской, тут по определению не может быть конфликтов на почве ксенофобии.
— При этом Петербург называют столицей русского национализма. И это же у вас в Петербурге впервые начали штамповать ксенофобские законы. О традиционных ценностях, секс-меньшинствах…
— Это другое, у нас нет таких проблем, — быстро ответил Мещеряков. — У нас тут море, море подразумевает встречу с разными людьми.
— Но не с гастарбайтерами?
— А как вы себе представляете гастарбайтеров из Средней Азии и море?

Патриотическим настроем власти почему-то довольны не все жители Кронштадта. В некоторых дворах, например, требуют и вовсе вернуть дворников-мигрантов. И плевать, что те не сочетаются с морем.
— Знаем, как эти русские метут. Ни хрена не метут, особенно после четырех дня, — говорила мне Лидия Генриховна, старшая по дому № 8 по ул. Ленина. — Поэтому мы требуем вернуть нам нашего узбека!

С требованием вернуть «наших узбеков» или «наших таджиков» выступили еще несколько домов. Жители пожаловались, что дворы совсем перестали убирать. В администрации Кронштадта в ответ сообщили, что из-за замены подрядной компании произошла заминка и с графиком уборок — поэтому «отдельные участки остались временно без внимания». Но граждане не унимались и били по больному. На местных форумах дворников-россиян обвиняют в алкоголизме, вывешивая даже фото.

Кронштадтский адвокат и правозащитник Игорь Рябчиков считает, что кампания по найму «дворников-россиян» вряд ли протянется долго. Коммунальщикам невыгодно иметь дело с легальными рабочими — проще работать с «полулегальными мигрантами». «Даже если у человека в порядке все миграционные документы, коммунальные службы принимают его на работу без оформления трудового договора. Таким можно платить в два-три раза меньше обещанного, заставлять перерабатывать. Обычная практика — изымать у гастарбайтеров паспорта, якобы фирма возьмет на себя оформление справок, разрешений, регистрации и прочего.

На самом деле ничего не делается, — говорит Рябчиков. — Коммунальщикам выгодно нанимать нелегалов: они зависимы и уязвимы».

Лидер петербургского профсоюза дворников Севара Манонова снимает комнату на окраине города. Муж Мурад и двое сыновей на работе, Севара собирает с пола постель и ставит в центр низенький столик. «Чай пить будем. Как с работы уволили, так чай и пью». Повсюду в комнате вырезки газет, сборники законов.

Севара достает орехи, хлеб и рассказывает, как она вернула себе имя — Севара. Севарой она была в родном Таджикистане, и даже в самолете Душанбе — Пулково все еще была Севарой. Но стоило Севаре приземлиться в России (2008 год), как она стала Светой. «Мне так пограничник сказал. Будешь ты Светой, скорее всего. И засмеялся. А я не поверила». Светой Севару назвали на первой работе в ДЕЗе. Потом — когда работала в магазине уборщицей, дальше на стройке, а затем — когда мыла в полиции полы. И муж ее Миша (Мурад) стал называть ее Света. А потом она уже и забыла, что зовут ее Севара. Она подметала улицы Невского района, вместо обещанных 20 тысяч ей платили 8. А прошлой осенью перестали платить вообще.
«Жаловаться таджики боятся, но у меня терпения больше не было, один мрак! Решила воевать». Света пришла в питерский «Мемориал». Через правозащитников вышла на молодых петербургских коммунистов из ассоциации «Новых профсоюзов» (не КПРФ). Они же предложили ей возглавить профсоюз дворников.
— Визитки напечатали. Спросили, как зовут. Я сказала «Света». Они сказали: «Дура! Не рабыня ты больше», — гордо вспоминает Севара.

Севаре выделили юриста, комнату в офисе, телефон и дали зарплату 25 тысяч в месяц. В первые дни Севара сама обзванивала знакомых дворников-таджиков и «даже узбеков» и рассказывала, как можно выбить из коммунальщиков причитающиеся деньги. А через несколько дней телефон Севары разрывался от входящих звонков.

— Люди боялись сначала, потому что без документов, нелегалы. Как требовать, если ты никто? Говорили, что я сумасшедшая. А потом все равно приходили… Против рабства бастовали. Против унижения. И чтоб зарплату платили.

За зиму Севара три раза вместе с «Новыми профсоюзами» выводила людей на акции. Побросав лопаты, таджики и узбеки оккупировали офисы управляющих компаний. Дворники бастовали в Невском и Фрунзенском районах (обслуживает Жилкомсервис №2). После первой забастовки осмелевших мигрантов забрала полиция. После второй — Севару вызвали на беседу в прокуратуру. Узнав о третьей, коммунальщики сдались. Дворники победили. Но, кажется, всерьез напугали питерских чиновников. Революционно настроенную Севару сначала уволили из клининговой фирмы, которая отправляла ее мыть в офисах полы. Тут же выгнали и из коммуналки, не дав забрать вещи. А затем расстроились отношения с «Новыми профсоюзами», где для Севары нет больше комнаты, телефона и зарплаты.
— Если мы все вернемся домой, будет голод и война. Если тут останемся, русские съедят, — говорит Севара. Сидя на полу за столиком, она разламывает большую лепешку на куски. — Вашу культуру и законы надо учить, тогда нас не тронут.
— А что с профсоюзом? Вы будете продолжать?
— Очень хочу. Но только надо сделать юриста и телефон, — вздыхает Севара. — Денег ищу.

Возможно, когда-нибудь именем Севары назовут улицы и скверы. А в родном Таджикистане будут сочинять стихи. Но пока таджикская Жанна д’Арк ищет в газетах вакансии уборщиц, чтобы оплачивать юриста и телефон. Таджикским уборщицам готовы платить 6 тысяч рублей.

На прощание Севара осторожно протягивает мне свою слегка выцветшую визитку лидера профсоюза. Имя «Манонова Севара Бозорбоевна» зачеркнуто, вместо него написано «Света».

Голос улиц

Евгений,живет в центре Кронштадта: — У русского человека пропала работоспособность. То, что делает гастарбайтер, житель города Кронштадта точно делать не будет. Инициативу Мещерякова я не поддерживаю: такие нововведения связаны не с заботой о благоустройстве города, а с тем, что надо поддержать правительство. Физически невозможно заменить гастарбайтеров на русскоязычных дворников, если только на алкоголиков. А они не справятся.

Наталья Вячеславовна (Красная ул.): — Меня наш дворник устраивал. Мне без разницы, русский он или нет, главное, чтобы человек нес ответственность за свою работу. Хорошо, когда чисто на улице, и ты понимаешь, за что платишь квартплату. У меня к нашему дворнику-узбеку никаких претензий не было.
Анастасия (ул. Мануильского):— И русский, и узбек может оказаться тем еще лодырем и мести двор как попало. Вот количество мигрантов пугает. Так всю толерантность потеряем.

Катерина Фофашкова: — За такую зарплату узбек с удовольствием возьмет в руки метлу, а русский и с дивана не слезет. А еще дело в престиже. Не топовая это профессия. Вот менеджером штаны за 15 тысяч в месяц протирать — это вроде как не стыдно, а грязь собирать — ну кто пойдет? То есть вывод какой: нужно, чтобы люди не стыдились рабочих специальностей, а гордились свой работой.

Наталья (ул. Восстания): — Дворник-узбек был золото-человек. Всегда все убирал. И под балконами окурки собирал, и лестницы мыл. Но если он приехал один, а потом подтянулись все его родственники, то неизвестно, как они себя будут вести. Я не имею ничего против них, но должно быть какое-то ограничение. Иначе они нас подавят. А после того как моего сына один такой пырнул ножом, я отношусь к этим гражданам негативно. Определенно за русских дворников, только вот за такую зарплату никто не пойдет работать.

Александр (ул. Восстания): — У меня мама живет в Италии, там в основном мигранты занимаются уборкой и везде чисто. Мне кажется, что многие русские пьют и, соответственно, работать нормально не могут. Гастарбайтеры не настаканятся, но за ними смотреть постоянно надо. Должен быть у них толковый бригадир.

Надежда (ул. Восстания): — Я двумя руками за русских дворников. Узбеки и таджики часто не понимают, что им говоришь, или делают вид, что не понимают. Спрашиваешь его — почему ты так сделал, — он в ответ — «Я не понимаю». Да, наши дворники часто выпивают, но за достойную оплату можно найти нормальных работников. Или за служебное жилье..

Таисия Дмитриевна (Посадская ул.): — Сама работала дворником, знают этот труд не понаслышке, поэтому с теплотой вспоминаю дворника-узбека. Новая дворничиха лестницы не метет, она одна на несколько объектов, убирает только двор. Хотя количество приезжих пугает и страшно идти по улице.
Опрос подготовила Елена ПОПОВА, стажер «Новой»

Павел КАНЫГИН,спец. корр. «Новой», Санкт-Петербург