«Hello mister Putin»

Письмо на английском языке, с красивыми фотографиями я едва не сочла за спам. Непривычно: редко люди делятся счастьем. Проблемами, бедами — пожалуйста. А счастьем… Но с монитора смотрели знакомые детские глаза.

 

«Привет. Это Энн Петитт. Мы познакомились, когда увозили нашего сына из Петербурга в США. Хочу рассказать вам, как поживает Дениска (Чэнс). Он удивительный маленький мальчик! Растет, как сорняк. Говорит, как шторм, — радовала Энн национальными афоризмами. — Мы продолжаем разговаривать по-русски, много смотрим и слушаем по-русски, стараемся воспитывать его на двух языках. Помогает языковой курс, который ведут в нашем штате эмигранты из России, очень приятные люди. Тоже любят Дениску, и он их. У нас много русскоязычных друзей, которые разговаривают с ним, и, по их словам, он все понимает. Мы этому очень рады. Дениска много играет, любит читать, кататься на машине, укладываться спать. Любит есть хорошую здоровую пищу. Такой сладкий ребенок, мы любим его так сильно. Наша жизнь с его появлением обогатилась, это точно. Что касается сердца — он совершенно поправился. Наши врачи говорят, что русские кардиологи сделали отличную работу, на высочайшем уровне, они под впечатлением. Дениска любит солнце, и ему в Америке нравится. У меня много фото, посмотрите. Увидите, как он изменился. Большая разница…»

Эту историю «Новая» рассказывала (см. № 6 от 28.01.2013 года).

Двухлетнего Дениску семья из Джорджии — Энн, Филипп и их сыновья (11 и 14 лет) — встретила в петербургском психоневрологическом доме ребенка в июне прошлого года. Мальчик на тот момент уже десять раз пережил предательство: тяжелобольного сына мать бросила в роддоме, потом девять раз от него отказались российские усыновители. Неспроста: у ребенка с рождения недетский букет диагнозов (заболеваний): недоношенность, порок сердца, поражение центральной нервной системы, сходящееся косоглазие, перенесенный в младенчестве гнойный менингит, задержка в развитии…

 

Филипп и Энн ничего не испугались — просто полюбили малыша, как и он их, с первого взгляда: «Увидели его и сразу почувствовали, что хотим забрать. Ни минуты не сомневались. Он восхитительный, чудный, славный. Совсем не испугался, улыбался, играл, прыгнул на руки. И был очень счастлив, и мы… Когда мы уходили, он обнимался и не мог нас отпустить».

Только любовь случилась не вовремя. В те месяцы, когда американцы преодолевали нелегкие и небыстрые формальные процедуры, российские парламентарии обсуждали «закон Димы Яковлева».

21 декабря Городской суд Петербурга разрешил семье Петитт усыновить Дениску. В этот же день Дума приняла антисиротский закон. Он вступал в силу 1 января 2013 года. Решение суда по мальчику — лишь через месяц.

 

Но 21 января прилетевшую из Америки за сыном Энн к мальчику не пустили. Вручили бумагу, смысл которой она так и не поняла: 18 января петербургская прокуратура опротестовала решение об усыновлении Дениса семьей из США. Если Верховный суд протест не отменит, сирота останется в доме ребенка.

«Я не знала, что делать, — сокрушалась Энн. — Готова была сделать все что угодно, все возможное. Но я не могла уехать без своего малыша».

 

С помощью петербургского уполномоченного по правам ребенка Светланы Агапитовой Петитт обратились в Верховный суд. В конце января дождались ответа — зампредседателя ВС РФ Василий Нечаев разослал письма с разъяснениями во все судебные и надзорные органы России: «Сироты, судебные решения об усыновлении которых гражданами США вынесены до 1 января 2013 года, должны быть переданы американским родителям. Даже если решение суда вступило в силу после этой даты».

 

Дальше картинки менялись, как в калейдоскопе: прокуратура отзывает апелляцию, Энн получает на руки бумаги, скидывает в рюкзак шапочки, курточку, штанишки, любимые мальчиком крекеры и бананы, мчится в дом ребенка, там радостная суета… Улыбающийся Дениска неуклюже бежит к маме по коридору, Энн бросается ему навстречу, неожиданно падает на колени и просто плачет.

В Америке двухлетний петербуржец должен был зваться Чэнс-Майклом (Chance — шанс). А зовется Дениской-Чэнсом…

 

Дениска -последний петербургский сирота, которого успели усыновить американцы.

О супругах Петитт и других усыновителях из США, которым ВС РФ своими разъяснениями «вернул детей», не без зависти стали говорить: проскочили. Не хватило времени узаконить права на малышей еще сотням американских пар. Только в Петербурге на январь 2013 года недоусыновленными остались 33 ребенка. Документы на них были переданы в суды задолго до запрета на Америку, но вынести решения до 1 января 2013 года судьи не успели.

 

«Это братики Юра (6 лет) и Богдан (5 лет), инвалиды, — рассказывала «Новой» директор агентства по усыновлению Галина Сигаева. — Сначала семья из США усыновляла Богдана, уже оформили документы, а тут им сообщили: «Есть еще брат. Не хотите ли взять и его?» Согласились, но пришлось переделывать все бумаги и до конца года не успели».

 

«Это Ксюша (2 года), — продолжает Сигаева, — у нее ВИЧ. Она должна была уехать в Америку еще осенью. Но семья, куда девочку приняли, живет в Нью-Йорке. Там в октябре случился ураган. Узнав о стихийном бедствии, российский суд потребовал от американцев подтвердить, что их дом не разрушен. Пока документы шли, вышел закон».

 

«Это двойное горе, — не скрывает Светлана Агапитова. — Во-первых, сироты уже познакомились с будущими мамами и папами, к ним привыкли. Во-вторых, «зависли» серьезно больные малыши, с тяжелыми диагнозами: синдром Дауна, умственная отсталость, врожденные аномалии позвоночника, туберкулез внутригрудных лимфатических узлов, ВИЧ-инфекция... Все эти дети навсегда останутся на попечении государства, если не отыщутся новые желающие их усыновить».

«Новая» узнала о судьбах 33 петербургских сирот, не уехавших в США. Только десять из них на сегодняшний день обрели семьи. Семеро детей остались в России: пятеро усыновлены, один отдан под опеку, еще одного вернули родной матери. Два ребенка уехали жить в Италию, один — в Англию. Остальные — в тех же казенных стенах.

Ни разу в разговорах ни Энн, ни Филипп, ни другие усыновители из США не отозвались резко ни о российских законах, ни о законотворцах, ни о политике. Лишь перед отъездом домой Энн откровенно призналась: «Многие из наших друзей, которые готовились взять детей из России, очень тяжело переживают этот запрет. Они огорчены и растеряны. Конечно, не проблема найти детей в Белоруссии или на Украине. Проблема, что взрослые уже полюбили конкретных детей и те их тоже. Любовь нельзя отменить никаким законом…»

 

Кроме письма, Энн прислала видеоролик, сделанный американскими семьями, в которых давно живут русские приемные дети:

«Это видео показывает их жизнь в Америке. Оно снято самими сиротами из России и их родителями. Они просят президента Путина возобновить усыновление...»

Дети на экране счастливы и непосредственны:

— Hello mister Putin! — машет рукой мальчик, прыгающий на батуте. — А вы можете так?

— Приезжайте к нам, mister Putin, — зовут президента две подружки. — Мы вас научим, как бросать софтбол.

— У меня есть кукла-матрешка «Путин», — гордится кудрявая девочка в очках. — Вы должны приехать сюда, я дам вам поиграть моей куклой.

— Я думаю, — говорит серьезная девочка, — это очень плохо, что вы запретили усыновление детей. — Измените свое мнение. Позвольте детям приехать.

— Пожалуйста, разрешите детям приехать сюда, — вторит ей смешливая малышка.

— Mister Putin, а у вас есть домашние животные? — спрашивает задумчивый пацан. — У меня теперь — да. И я люблю мою собаку…

 

Иногда ненадолго в кадре появляются приемные родители. Мама девочки Кати — чемпиона штата по спортивной гимнастике — произносит всего несколько слов, но самых важных: «Учреждения могут дать детям много вещей. Почти все, что им нужно, например еду и лекарства. Но существуют две вещи, которые только семья может дать: это любовь и надежда.