Упрямая Маша

Маша Удалова читает по книжке в неделю, вышивает картины крестиком, оканчивает 11-й класс, готовится к ЕГЭ. Она окончила лицей, и у нее уже есть специальность — строитель зеленого хозяйства. Но Маша работает координатором программы помощи бомжам «Друзья по улице», подрабатывает санитаркой и мечтает стать сотрудником МЧС. В общем, хочет служить людям. 

 Но если вы увидите Марию на улице, вы ни за что не поверите, что это про нее. Маше 23 года, она передвигается на инвалидной коляске, родилась неходячей. Всю жизнь провела в детском доме № 1 в Петродворце.

В 18 лет воспитатели узнали, что Маша втихомолку покуривает, вызвали на ковер и пригрозили, что, если она не бросит курить, ее отправят в психоневрологический интернат. Маша поверила и бросила. Но однажды, вернувшись из церкви, обнаружила, что вещи ее собраны. Маше поставили диагноз «умственно отсталая в легкой степени» и отправили в ПНИ.

После этого Маша снова закурила. От злости. 

«В детдоме со мной все дети дружили, вечно вокруг меня вились. Персонал это, естественно, злило, — вспоминает она. — Я всех учила, получается, я ведь самая умная там была, и у нас были с руководством очень тяжелые отношения, просто кошмар какой-то. Я хотела учиться, а там такого образования, как в обычных школах, не дают — все на низком уровне. Были скандалы, я ругалась с преподавателями. Хотела больше и лучше».

В детском доме учат только до шестого класса. Дальше или сам доучивайся, или так и живи. Мария, для которой очень важно было поступить в вуз, просила директора увеличить количество уроков и предметов, но это никому не нужно было.

Поэтому большинство воспитанников детдома так и заканчивают свое образование: c шестью классами ни в вуз, ни в ПТУ не поступить. Мария была не из таких.

В «Пнях» 

Несмотря на то что ПНИ — это не отдельная квартира, как мечталось все 18 лет, Маша была рада уехать из детского дома с его порядками: «Здесь меня хотя бы никто не трогает. Свобода все-таки лучше». 

«Для меня главное было получить образование, — рассказывает девочка. — Поэтому уже через год после того, как меня сплавили в ПНИ, в 2009 году, я поступила в вечернюю школу, это в Новом Петергофе — 671-я. Сейчас в последнем классе, к ЕГЭ готовлюсь, пятый год учусь».

В «Пнях», как ПНИ называют местные обитатели, Машу поселили сначала в отделение к престарелым, но она заставила руководство перевести ее в реабилитационное отделение. «Я поняла, что я отсюда никуда не сдвинусь, что будущего тут мне не светит, — говорит Маша и добавляет: — Но я упрямая».

Доказав себе и всем остальным, что самостоятельно может определять свою судьбу, принимать и выполнять решения, Маша начала сбор документов для постановки в очередь на квартиру — на это ушло три года.

Крестовый поход за квартиру

«Куда только не ездила — чаще всего в Пенсионный фонд, очереди с шести утра занимала, и в дождь, и в снег, и поздно вечером. Но все время чего-то не хватало — то одной бумажки, то другой, — вспоминает она. — Но у меня очень хороший друг, который постоянно со мной в Питер ездил за документами».

Собрав необходимые бумаги, отнесла их жилищный отдел Петродворцового района. Нехотя, но чиновники все же поставили девочку в очередь на жилье. И дали номер — 2652-й.

О том, что ее поставили в общую очередь, где люди «стоят тысячелетиями», а не очередь для детей-сирот, Маша узнала случайно. Ошибку обнаружил юрист благотворительного фонда «Перспективы».

«Летом я написала заявление в жилищный отдел, но мне отказали. Тогда я подала на них иск в суд», — улыбаясь рассказывает Маша. Через неделю чиновники прислали Маше письмо: «Они сообщили, что перенесли меня в другую очередь». Так что до суда не дошло, иск Маша отозвала.

«В январе изменился Жилищный кодекс, — объясняет юрист «Перспектив» Елизавета Курц. — Но до самого августа не было принято постановление правительства города, учитывающее эти изменения, — квартиры сиротам не выделялись. Долгожданное постановление и наш иск совпали по времени — но, возможно, он все-таки сыграл свою роль». 

   На прошлой неделе Маша с друзьями ездила смотреть квартиру: «Там новые дома, в них есть пандусы и электрический подъемник. Рядом залив и парк — было ощущение, что я к северным мишкам в гости ездила. Сама квартира — 39 квадратных метров с большой кладовкой». 

Про Сашу Медведева 

Среди документов, которые Маша собирала целую вечность, был самый важный — реабилитационный лист, доказывающий, что ты дееспособный и можешь жить самостоятельно.

«Мне его быстро накатали, потому что я жила в реабилитационном отделении четыре года. А вот тут еще один мальчик, Саша Медведев, тоже хочет встать на очередь на квартиру, но ему отказываются подписывать реабилитационный лист… Потому что у него ДЦП — нарушена речь и руки слабые. Но он очень самостоятельный — он вообще людей не боится! — Машу это удивляет, потому что она к людям относится очень настороженно. — Я немного трусиха — людей побаиваюсь. Когда нужно куда-то доехать, друзья помогают. Мне кажется, люди на улице вообще злые. К ним за помощью обратишься — а они от тебя бегут, как от чудовища, как будто человека в коляске не видели никогда. А Саша выезжает в Петербург один — спокойно просит помощи у людей: «Поднимите меня в автобус или на электричку» — и доезжает до Васьки, где-то он там подрабатывал. А еще он очень умный».

Но это комиссию не интересует. Они считают, что парень сможет жить только в ПНИ. По словам Маши, таких, как Саша — самостоятельных и умных ребят, — в ПНИ живет много. «Вот есть девочка у нас — у нее, к сожалению, руки не работают, ДЦП. Но она все умеет делать ногами. Она настоящий художник — картины рисует ногами и носом. Чтобы жить самостоятельно, ей просто нужен какой-то опекун — социальный работник, который бы приходил в неделю раза два помочь, и все. И вообще-то государство обязано таких предоставлять. Но никто этого не делает», — возмущается Маша.

"Интернатам не нужны "глаза" и "уши"

Про самостоятельность

«Нам всегда все говорят: ой, ты инвалид у тебя ничего не получится, — это не про меня, — продолжает Маша. — Я настолько самостоятельна, что никогда никого не слушаю и всегда делаю по-своему. Нужно выйти в город — я выйду, опоздаю, но приеду. Приспичило поступить в школу — и поступила, хотя в меня никто не верил».

В вечерней школе, где учатся обычные дети, она единственная колясочница из психоневрологического интерната.

Кроме того, Маша подрабатывала — санитаркой и уборщицей. Деньги нужны на новый диван, интернет, электронную книгу, поездки. В прошлом году летом устроила себе каникулы — съездила на пароме в путешествие: Финляндия, Швеция, Эстония. «Я немного себя презирала за то, что работала уборщицей, — рассказывает девушка, — но потом поняла, что я еще людям смогла доказать, что в инвалидной коляске могу и полы вымыть, и окна, и потолки даже, если надо».

Маша уверена, что с самостоятельной жизнью справится легко: «Я и сейчас ни в чьей помощи не нуждаюсь, а если и надо куда-то съездить — у меня есть друзья».

Смысл — спасать 

«Я очень долгое время была в поисках, чего мне вообще в жизни надо, чем хочу заниматься. И я поняла: хочу помогать людям. Если бы я была на ногах и меня спросили: кем я хочу быть, я бы сразу ответила большими буквами: СПАСАТЕЛЕМ».

Мария искренне удивляется, почему здоровые люди — у которых есть руки и ноги — такие беспомощные: «У них же больше возможностей. Они могут больше помогать людям. Но они какие-то все злые. Не улыбаются. Жалуются всегда. Вы придите сюда, посмотрите на нас. Даже парализованный человек одной рукой может книгу написать или рисовать картины… Хватит жаловаться. А я вот хочу служить людям, помогать тем, кто нуждается. Потому что, помогая другим, я поддерживаю себя, это и есть смысл жизни».

Она уже год является координатором благотворительной организации «Друзья на улице», помогающей бездомным людям. 

После окончания школы Маша мечтает поступить в вуз.

Недавно узнала, что в 2011 году открылась программа, по которой инвалиды могут поступать учиться на диспетчера МЧС. «Но если не получится, тогда я буду поступать на архивариуса — потому что обожаю читать и готова жить в библиотеке», — говорит Маша. 

Мама

До 16 лет Маша считала себя «отказницей». «И вдруг в 2005 году находят мою мать и вызывают в суд «за злостное уклонение от уплаты алиментов». А она и знать не знала, что я жива, потому что у нее по документам я — шестимесячный выкидыш. Муж ее жестоко избил… Придурок… Врачи сказали ей, что я умру через неделю или месяц, и отправили ее на все четыре стороны. Все эти годы она думала, что я мертвая. А я выжила…» Узнать, было ли все именно так, теперь невозможно. В 2007 году маму лишили родительских прав. Встречаться с дочерью после суда она не захотела.

 «Я нашла ее полгода назад и просто заставила со мной познакомиться», — рассказывает упрямая Маша. Искать мать она начала сразу, как попала в ПНИ. «Повезло, фортануло мне конкретно», — радуется Маша. Во время сбора документов ей попался приговор суда от 2005 года, когда мать осудили за злостное отклонение от уплаты алиментов. Там были все ее данные. 

Но радость сменилась неожиданной проблемой: мать отказывалась признавать в ней дочь. Сначала думала, что та мошенница, которая хочет завладеть квартирой, потом просто не хотела встречаться. 

«Она долго сопротивлялась, — продолжает девушка. — Нервов пришлось потратить много — я тупо стучала в закрытую дверь. Полгода. Я первая написала ей письмо — прислала свои фотографии. Она была шокирована. У нее есть 18-летняя дочь, моя сводная сестра…» Но с сестрой пока не познакомила. Да и вообще скрывает существование Маши.

Через несколько месяцев женщина сдалась, и они встретились. «И я ей понравилась очень. Очень! — радуется девочка. — Теперь звонит мне, пишет. Она как бы ко мне с доверием, а я с ней осторожненько общаюсь… Обида есть какая-то, что ли. Но она мне говорит, что во мне нашла смысл жизни». 

На Новый год Маша хочет подарить маме мобильный телефон…