"Под инвестора ложатся, когда надо скрыть творческую импотенцию"

Напомню, что постройки Мебельно-столярной фабрики Ф. А. Мельцера (два производственных корпуса), дом Корлякова (1820-е гг., арх. Д. Адамини) и здание кинематографа «Гранд-Палас» (наб. р. Карповки, 27–29; ул. Профессора Попова, 18–20; Каменноостровский пр., 49–51) впервые появились в известном приказе КГИОП от 20 февраля 2001 г. № 15 «Об утверждении Списка вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность». Причем по поводу двух последних объектов было указано особо: «Рекомендуется к включению в список вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность, с последующим включением в Список памятников истории и культуры (экспертное заключение от 20.03.2000)».

В то время КГИОП возглавлял Явейн, и тогда он эти здания брал под охрану и считал ценными. А теперь Явейн-архитектор решил полностью задавить выявленные тогда памятники жутким «комодом», формально здания сохранив, но архитектурно их уничтожив.

Из истории обсуждения проекта на градсовете ясно, что исторический Петербург с его 9000 памятниками мешает «волчьей стае» наваривать бабло, поэтому они ненавидят и исторический Петербург в целом, и эти 9000 памятников. И для них проще всего все посносить и поставить собственные бездарные коробки, нагло назвав это «решением угла».

Но если все же исходить из того, что указанные выше здания — памятники и их надо сохранять и охранять, то сразу становится очевидным: такой объем нового жилья сюда не засадить в принципе. Картинки Явейна это доказывают неопровержимо, и в этом их единственная ценность.

Первое, что приходит в голову, — жилмассив вдоль Каменноостровского пр. сделать уступами со снижением до двух этажей к угловому двухэтажному дому Корлякова. Аналогично и в отношении трехэтажного здания на набережной Карповки. И максимальную высоту сделать не 27 м, т. е. 9-этажный дом, а максимум 18–20. При этом, естественно, надо избежать обтекания новыми билдингами домов-памятников, вследствие которого памятники зрительно исчезают. Конечно, метраж при этом уменьшится.

Или можно вообще отойти от периметральной застройки квартала, раскрыть пространство, поставив новое здание (здания) в глубине квартала и оставив — страшно сказать — бесполезную в финансовом смысле пустоту между зданиями-памятниками и новостройкой. И в итоге создать сложную пространственную композицию из отдельно стоящих объемов.

В любом случае принцип проектирования должен быть обратным тому, который мы имеем, когда заранее задается число квадратных метров. Сначала надо было нарисовать нечто, сохраняющее памятники как архитектурные феномены, а уже потом посмотреть, какой новый объем можно тут создать. А может быть, тут логичнее построить не жилье, а общественное здание и поставить его в глубине квартала. То есть «решить угол» не тривиально, в лоб, в виде углового дома с башней и периметральной обстройкой квартала, а более изощренными способами. На которые у «вольчей стаи» на самом деле просто не хватает таланта.

Поэтому они с такой охотой и ложатся под инвестора, под его квадратные метры — не только чтобы заработать, но и чтобы скрыть свою творческую импотенцию. В отношении Явейна для меня эта творческая импотенция стала совершенно очевидной после осмотра Михайловской дачи, которую нынче уродуют по проекту «Студии 44». После Михайловской дачи не то что на Каменноостровский — на Дунайский проспект пускать нельзя.

Проект загородного кампуса ВШМ СПбГУ на базе дворцово-паркового ансамбля «Михайловская дача».