Гоп-война

Многие гопники практикуют особый тип уличного вымогательства. Они пытаются морально задавить, запугать жертву, по возможности не применяя насилия – и даже прямых угроз физического насилия. Отжать телефон, часы и деньги у "лоха" так, будто тот сам, без принуждения, согласился их отдать, – предмет гордости гопника, высший гопнический пилотаж.

 

Для этого применяются угрожающий тон и жесты, проникновение в зону личного пространства жертвы, намеки на применение насилия, превратное толкование каждого слова жертвы – так, что любой ответ оборачивается против нее. Попытку примирения гопник назовет угрозой, доброе слово в свой адрес – оскорблением, правдивое описание ситуации – враньем.

 

При этом гопник предпочитает, чтобы за спиной у него стояла группа поддержки – чтобы в случае, если жертва не захочет примерять на себя роль "лоха", отомстить ей за своеволие.

 

Надо ли добавлять, что все вышеописанное здорово походит на поведение Путина по отношению к Украине. "Гоп-стоп, ты много на себя взяла".

 

На макроуровне – это подвод войск к границе, информационная война; на микроуровне – титушки пополам с переодетыми российскими солдатами, пытающиеся отжать у украинских военных их части в Крыму, пока за спиной у гопоты стоят вооруженные автоматами и пулеметами "парни на подхвате".

 

Путин выбрал путь гоп-войны – возможно, в силу особенностей воспитания, а может быть, потому что знает: Запад не умеет общаться с гопниками – во всяком случае, на уровне мировой политики.

 

Бороться с гопником можно разными способами: дать в морду, убежать, наехать на него в ответ, разговаривая в его же стиле. Но точно нельзя играть в его игру – иначе в какой-то момент окажется, что ты уже отдал и мобильник, и деньги, и вроде как сам в этом виноват.

 

По-гопнически оккупировав Крым и также по-гопнически не признавая этот очевидный факт, Путин внимательно следил за реакцией мирового сообщества. И видел, что оно только и делает, что играет в его игру: оспаривает его заявления, ведет разговор по существу его предъяв, собирается посылать в Крым какую-то комиссию. Но ни дать в морду, ни реально наезжать не собирается.

 

Все, чем угрожает Путину Запад, – перестать сотрудничать. Все равно как если бы жертва (или скорее подошедший полицейский, в роли которого Запад выступает в этой метафоре) сказала гопнику: ах, ты так, тогда я тебя больше в гости не буду приглашать. Для гопника, конечно, сладко иногда поесть на халяву, заодно поиздевавшись над хозяевами, но он может без этого обойтись, особенно если именно сейчас ему очень хочется чужую мобилу.

 

Многие аналитики говорят о самоубийственной политике Путина: мол, он погрузит Россию в бездну мировой изоляции. Но давайте подумаем, что реально грозит Путину, если он таки "отожмет" у Украины Крым? А если нынешний статус-кво будет сохраняться, он отожмет, потому что рано или поздно крымским военным придется либо сдаться, либо бежать – никакая стойкость не поможет, когда у них просто закончится еда (или даже раньше, если им перекроют доступ к воде).

 

После этого некоторое время на Западе про Путина будут говорить как про нового Саддама Хусейна. Подуются-подуются, но через годик-другой новый Обама затеет новую перезагрузку. И Россия, глядишь, даже в G8 вернется – до следующего гоп-стопа.

 

Примерно так же, по словам Буковского, вел себя СССР: он заключал договоры и соглашения с Западом, Запад всегда выполнял прописанные условия, а СССР делал или не делал это в зависимости от нужд текущего момента. Тогда "кинутый" Запад просто пожимал плечами: что ж поделаешь, это же СССР! Видимо, такой тип взаимоотношений Путина вполне устраивает, и он не прочь вернуться к этой старой модели.

 

Реальной силы гопник чаще всего боится – почувствовав настоящую угрозу, он отступает (правда, бывают и отмороженные гопники, но давайте надеяться, что наш – не из этих). Когда случился обвал российской экономики – Путин сразу заявил об отводе войск от украинской границы. Отвел он их или нет – это уже другой вопрос. Но очевидно, что реальные угрозы (во всяком случае, в краткосрочной перспективе) он видит, понимает и старается на них реагировать.

 

Что же (помимо "дать в морду", которое для Запада не вариант – что, пожалуй, и хорошо) могло бы быть адекватным ответом мировому гопнику? Нефть, газ и все, что с ними связано. Это Путин воспринимает крайне серьезно. Почему за все время противостояния никто ни разу не упомянул компанию Гунвор и ее заграничные счета?

 

Заметим, что при всей риторике непризнания нового "нелегитимного" украинского правительства, Россия прекрасно продолжает с ним переговоры, когда вопрос касается вещей, действительно для самодержца важных – газового транзита.

 

Например, Газпром недавно отменил для НАК "Нафтогаз Украины" льготы на поставку газа. Нафтогаз – государственная компания, то есть контролируется напрямую новым правительством; а отмена льгот – это тоже переговоры. Одновременно, конечно, это наезд – но наезд в рамках все той же гоп-войны.

 

Ведь Россия могла бы перекрыть газ вообще. Украина могла бы отказаться его транспортировать. Европа – отказаться его покупать. Но этого не будет. Скорее всего, даже если, не дай Бог, начнется настоящая "горячая" война – газ будет течь. А значит, Украина и Россия будут осуществлять сделки. И будут договариваться – там, где самому Путину это нужно. И там, где Европе, да и Украине никуда не деться.

 

Отключить газ, или отказаться его покупать (со стороны Европы), или переправлять (со стороны Украины) – это такая крайняя мера последнего слова, вроде ядерного оружия. Даже прямо угрожать ее применением крайне опасно для мировой стабильности. И сделать это можно будет, только если припрет полный "апре ну ля делюж".

 

И именно этим финальным фактором может стать арест или даже просто угроза российским счетам за рубежом – ведь продавать газ, если деньги за него не сможешь выручить и положить на тайный счет, никакого смысла не имеет.

 

А значит, мы возвращаемся к ситуации гопника, который знает, что на самом деле ему ничего не грозит – во всяком случае от тех, на кого он наехал. Лохи и терпилы ему не указ. Захочет – побряцает у них перед носом пулеметами без опознавательных знаков. А захочет – может и стрельнуть раз-другой. Кто знает, какая мысль следующей стукнет ему в голову?

 

Однако при реальной угрозе – например, экономического кризиса в стране, который грозит собственным майданом, – гопник тут же подбирает лапки. Реальных угроз он боится, потому что гопник, повторюсь, – чаще всего трус, прекрасно умеющий просчитывать риски. До поры до времени, конечно, потому что любит ходить по краю – и рано или поздно сковырнется на зону.