Из горячих точек во враждебный мир

В 85-м году в Афганистане Николай Князев наступил на мину. Врачи 442-го госпиталя вытащили его с того света и чудом спасли одну ногу. Второй он лишился. Лечащий врач в госпитале ему сразу сказал, что с такими травмами полагается вторая группа инвалидности. И добиваться нужно именно ее, а не третьей — «рабочей».

Но когда он пришел во ВТЭК, то ощутил настоящий шок. С ним даже разговаривать не стали и выписали третью группу — это выливалось в разницу между 40 и 90 руб. пенсии. По тем временам — огромные деньги. Хорошо, что благодаря врачу Николай знал, что это решение незаконное. Эксперты даже «по мелочи» проявили разгильдяйство — в справке написали: «отсутствие левой голени», хотя у него нет правой. Он, конечно, оспорил решение ВТЭК и добился второй группы, но бегать пришлось много — на одной-то ноге!

В 85-м году в Афганистане Николай Князев наступил на мину. Врачи 442-го госпиталя вытащили его с того света и чудом спасли одну ногу.

С тех пор мало что изменилось. Сегодня в Петербурге живет более пятисот инвалидов боевых действий, прошедших Афганистан, Чечню, Анголу. Многие — с травмами опорно-двигательного аппарата — сталкиваются с таким же формализмом и равнодушием, как в советское время.

Экономить на инвалидах

Андрей Петров из поселка Гладкое Тосненского района был ранен в Афганистане в 1986 году: пуля прошла через верхнюю треть бедра. После операции Андрей полностью восстановился, нашел работу, женился. Но через 15 лет ранение напомнило о себе: развился артроз.

«Я с виду ничего, хожу, но нога болит так, что работать не могу, — рассказывает ветеран. — Работаю на станке, приходится постоянно двигаться, и сейчас я еле-еле справляюсь — держат меня только потому, что давно уже там».

В центре реабилитации.Фото Елены Лукьяновой.

Татьяна Кириевская, врач Елизаветинской больницы, в Афганистане была медсестрой, до сих пор старается помогать ветеранам боевых действий. По ее словам, лечения, которое провели в больнице Андрею, недостаточно: ему однозначно показан протез коленного сустава. Стоит он 80 тысяч. Если бы у Андрея была инвалидность, протез полагался бы ему бесплатно.

«На протез мне не накопить, а МСЭК (новое название ВТЭК.— Ред.) Тосненского района не дает мне инвалидность, несмотря на все необходимые справки, — говорит Андрей Петров. — Никакой личной неприязни — видимо, это такая установка, деньги экономят».

Недружелюбная среда

Улучшить жизнь инвалидов призвана программа «Создание доступной среды жизнедеятельности для инвалидов в Санкт-Петербурге» на 2013–2015 годы, под которую должны выделить 11 млрд руб. На бумаге программа хорошая: там есть и подъемники в метро, и специальный транспорт, и создание рабочих мест, и помощь в получении образования, и даже — преодоление разобщенности! На деле все более прозаично.

«Чиновники дают необходимое, но всегда оказывается, что этого недостаточно для нормальной жизни», — объясняет Николай Князев, инвалид войны в Афганистане, член правления Санкт-Петербургского регионального отделения ООО ИВА «Инвалиды войны».

Например, различными программами и постановлениями из года в год предусматриваются и пандусы, и специальное оборудование в автобусах. Та же «Программа» констатирует, что Комитет по транспорту приобрел 956 автобусов с пониженным уровнем пола, на что ушло 3,65 млрд руб.

«Мы провели эксперимент, — рассказывает Князев. — Попросили одного инвалида, Витю Лебедева, попробовать воспользоваться таким автобусом. Ну и что? Подходит этот автобус к остановке. Витя сидит ждет: самому ему на коляске туда не въехать. Никто так и не вышел ему помочь. Автобус уехал.

Получается, что закупить специальные автобусы недостаточно. Нужно приспособить к заниженному полу выдвигающиеся мостки, либо заставить водителя помогать каждому инвалиду сесть в автобус и выйти из него, либо — совсем уж фантастическое — воспитать общество так, чтобы другие пассажиры сами предлагали помощь.

Пока колясочник может сам, например, съездить в магазин за продуктами, только если обладает недюжинной физической силой. Но даже самому сильному нужно еще оказаться удачливым — чтобы на пути между ним и магазином не оказалось ни одной лестницы, ни одного непреодолимого поребрика. Ведь инвалидам на колясках мешает любая неровность, которую здоровый человек вообще не замечает: например, он банально не может выехать с асфальтовой дорожки на лужайку, если та отгорожена бордюрным камнем.

Но даже эти проблемы уличной инфраструктуры оказываются делом десятым, если инвалид не может выбраться из квартиры, так как входная дверь или дверь лифта слишком узки для коляски. Или если на пути встает последний пролет лестницы — между улицей и лифтом.

Недоступная доступность

В 2005 г. активисты добились встречи с Валентиной Матвиенко. Среди прочего ей рассказали про Володю Славнова, ветерана Чечни, который живет на ул. Димитрова в «корабле»-одиннадцатиэтажке и не может выйти на улицу. Матвиенко распорядилась, чтобы Володе в его парадной сделали возможность спуститься по лестнице. Рабочие положили два откидных швеллера, но даже не поднялись к нему в квартиру спросить — будет ли это удобно? Там поставили тяжеленную железяку, которую он — слепой, сидя в коляске — должен откинуть. Ее откинуть не может ни он сам, ни его мама, тоже инвалид. В итоге проблема не решилась, а соседи недовольны, потому что им эта железяка, конечно, мешает.

Составители программы доступной среды согласны, что «реконструкция ранее построенных объектов представляет отдельную проблему». И отмечают, что «вопрос о реконструкции жилых зданий стоит особенно остро». Однако фактически никакого решения не предлагается.

«Если в старых домах доступную среду не устроить — значит, надо переселять инвалидов в новые, приспособленные», — предлагает Николай Князев. Татьяна Кириевская полагает, что на проблему доступной среды нужно смотреть гораздо шире, чем это делается сейчас: «Недавно мой друг хотел купить две путевки инвалидам-колясочникам, мы объехали питерские пансионаты — ни в одном не нашли подходящие номера, даже за свои деньги! Да просто проехать по асфальтированной пешеходной дорожке — на них столько ям, что передние колесики застревают».

На всех никогда не хватит

Конечно, серьезнейшая проблема взаимодействия государства и инвалидов связана с хроническим недофинансированием. Хотя, если расходовать деньги более эффективно, ресурсы найти можно. Например, новый протез полагается раз в два года. Но качество продукции — во всяком случае, той, что делают в Институте протезирования Альбрехта — настолько высокое, что протез носится и три, и четыре года. А протез, даже бесплатно полагающийся инвалиду, может стоить 150 тысяч и больше.

И инвалиды, и врачи давно предлагают сделать что-то вроде накопительного счета: чтобы неиспользованные деньги (если протез носится дольше положенного срока) сохранялись за инвалидом и чтобы он мог их потратить для получения в следующий раз более дорогого изделия. Все упирается в то, что чиновникам это совсем не интересно.

«С 2011 г. начались задержки с изготовлением протезов, — рассказывает Князев. — Раньше их делали 3–4 недели. В 2011 г. у меня и моего напарника Димы Гришина впервые были задержки с изготовлением (4 и 11 месяцев). Мы подняли шум в СМИ, и проблема решилась. Тогда нам объяснили, что задержка связана со сменой руководства (!) Фонда социального страхования, через который идет финансирование: мол, им нужно было принять дела. Однако в 2013 г. я сделал заявку на спортивный протез (он также полагается бесплатный) и до сих пор жду, уже больше года. В 2013 г. я планировал съездить в тундру, в Мурманскую область, там сопки, и нужен протез под особый тип движений. Но мне его не сделали, и поездка сорвалась. Сейчас меня официально просят аннулировать ту мою заявку и написать новую, будто я прошу спортивный протез 14-м годом. Я заявку, конечно, переоформлю, но и скрывать это лукавое требование не собираюсь.

Своим ходом?

И так практически в каждой из сфер жизни. У инвалидов есть право на труд и получение образования. В 2012 г. Петербург вложил почти 80 млн руб., чтобы создать 186 новых рабочих мест для инвалидов, модернизировать 114 старых, обеспечить доступ к 121 рабочему месту и провести обучение еще двухсот инвалидов. Аналогичные суммы планировались на 2013–2015 годы.

Творчество ветеранов-афганцев, представленное в Центре реабилитации. Фото Елены Лукьяновой.

«Осенью 2012 г. нам позвонил координатор фирмы, которая взаимодействовала с Комитетом по труду и соцзащите, на предмет обучения инвалидов, — вспоминает Николай Князев. — Фирма находится на Караванной улице, они предложили нашим ребятам подъехать. Я уточняю: у вас есть своя парковка? Нет, говорят, встанете там где-нибудь на Караванной! Места резервировать отказались. Хорошо, дальше спрашиваю: въезд в здание у вас предусмотрен? Нет, ступеньки. Туалет специальный? Тоже нет. То есть обучали они только инвалидов, которые были способны до них добраться».

По данным Городского информационно-расчетного центра, в Петербурге сейчас проживает 730 тысяч официальных инвалидов — это 15% от общего числа жителей. 111 тысяч из них — инвалиды с нарушением опорно-двигательного аппарата; почти 12 тысяч — колясочники.

Кстати, Николай Князев работает волонтером в Центре реабилитации и интеграции инвалидов войны. Здесь есть тренажерный зал, массажный кабинет, класс с компьютерами — помещение, действительно полностью приспособленное для инвалидов. Центр приглашает инвалидов — ветеранов боевых действий к сотрудничеству.

Обращаться по телефону 710-71-53