Праздник мордобоя

"Был бы человек, а статья найдется" – смысл этого выражения в полной мере пришлось постичь Антону Севастьянову, 21-летнему петербуржцу, жителю Васильевского острова.

1 июня его задержали и не выпускали из 16-го отдела полиции, не предъявляя никаких обвинений, потом там же избили – до черепно-мозговой травмы и разрыва кишечника. В больнице, куда привезли почти умирающего молодого человека, возле его палаты выставили полицейский пост и не подпускали к больному парню ни его бывших опекунов, ни девушку, ни друзей. Видимо, чтобы те не увидели следов пребывания в полиции и чтобы Антон не смог рассказать, кто и за что его так "обработал".

"Мы уже несколько раз звонили следователю Галтаеву, но он говорит, что ему некогда с нами общаться и вообще он ничего нам сказать не может" – такими словами встретила корреспондентов "Новой" возле отдела полиции Елена Молчанова, бывший опекун Антона. – И мы не знаем, где Антон, жив ли он, что с ним.

Практически весь вторник, 10 июня, Елена Молчанова и ее муж Сурен Тахтаджян провели сначала возле дверей 16-го отдела полиции, куда, как они считали, полицейские должны были привезти Антона из Елизаветинской больницы. Потом – возле Василеостровского районного суда, куда, по словам адвоката, Людмилы Черноштан, Антона должны были отвезти из полиции для суда по избранию меры пресечения. Но ни в полиции, ни в суде Елена и Сурен его так и не увидели.

Антон – приемный сын Елены и Сурена, точнее, Елена Молчанова оформила на Антона опеку, когда ему было около 14 лет. Биологические родители бросили мальчика, когда ему было три года. Бросили они и двух его старших братьев, и все братья оказались в разных детдомах и даже в разных городах страны.

Елена Молчанова – социальный педагог, работала в детском доме № 20, где жил Антон: мальчик ходил к ней на занятия по рисованию, они подружились, он начал приходить в гости к Елене и Сурену, у которых есть две родные дочери. Потом Елена стала его официальным опекуном, и с тех пор Антон так и живет в этой семье, хотя после выхода из детдома получил комнату в коммунальной квартире в другом районе. Сейчас ее бывший подопечный – а фактически приемный сын – находится в академическом отпуске, ему осталось год учиться в Лицее сервиса и индустриальных технологий.

"Антон – хороший мальчик, но в январе этого года у него начались неприятности, – рассказала  Молчанова. – И с тех пор все пошло как снежный ком". Этой зимой Антон подрался со своим приятелем: ссора произошла из-за девушки. Антон дома не рассказал об этом, но отец парня, с которым они подрались, отвел сына в травму и зафиксировал побои. Был суд, в середине апреля Антон получил три года условно – он одно время занимался боксом, это стало отягчающим обстоятельством.

А потом к ним домой стали приходить полицейские. "Они открыто предлагали нам склонить Антона к сотрудничеству с полицией, – рассказал Сурен Тахтаджян. – Так и говорили: попросите парня, нам нужен помощник, например, делать так называемые контрольные закупки наркотиков. Но мы отказались даже обсуждать это с Антоном и отказались от такого "сотрудничества".

В середине мая произошел еще один печальный эпизод: старшеклассник Александр Калужа сообщил родителям, что Антон отобрал у него 30 рублей и смахнул с лица очки – по мнению потерпевшего, он сделал это нарочно. Александр и его родители написали заявление в полицию, и хотя материальные издержки Елена и Сурен возместили, на Антона завели новое уголовное дело – при уже имеющемся условном сроке это означало серьезные неприятности. С Антона была взята подписка о невыезде. Что, конечно, резонно. Но справедливое расследование и судебное решение – одно, а избиение до полусмерти – совершенно другое.

Вечером 1 июня Антон позвонил Елене по телефону и сказал, что его задержали, за что – непонятно. Она пришла в участок и увидела из-за двери, что Антона ударил какой-то полицейский. К нему присоединился второй, они начали колотить парня по голове, потом повалили и стали бить ногами в живот. Елена распахнула дверь и кинулась на защиту. Она кричала: что вы делаете?! Прекратите! И пыталась закрыть Антона от "стражей порядка". Один из полицейских схватил ее за руки и выкинул из полицейского участка.

Уже ночью, как узнала Елена, Антона отвезли в Елизаветинскую больницу: у него был разорван кишечник, начинался перитонит. Врачи сделали операцию, обработали раны головы. С первого же часа пребывания в больнице у дверей палаты Антона полицейские выставили охрану. Бывшие опекуны написали жалобы на действия полиции в прокуратуру и Следственный комитет, но ответов пока не получили.

Все это Елена рассказала, пока стояла возле дверей отдела полиции в ожидании встречи с Антоном. Ожидание явно затягивалось. И вдруг она сказала: "А знаете, сейчас в дежурной сидит как раз один из тех полицейских, который бил Антона. Мы позвонили в дверь, но пройти удалось не дальше турникета – из застекленной комнаты вышел рослый темноволосый полицейский лет сорока с бейджем на кармане рубашки. Удалось рассмотреть его фамилию – Уваров. Имя и звание не читались: прочитать с расстояния черные буквы на темно-синем фоне очень непросто, видимо, какой-то умный дизайнер придумал такой нечитаемый прием.

Господин Уваров, увидев женщину, грубо рявкнул: "Вы что, снова пришли? Снова будете истерически кричать?" (разговор сохранился на аудиозаписи).

Через некоторое время позвонила адвокат Людмила Черноштан – с ней у Антона заключен официальный договор, а по словам опекунов, им посоветовали воспользоваться услугами именно этого адвоката полицейские 30-го отдела.Адвокат сообщила, что в ближайшее время ее подзащитного привезут в Василеостровский районный суд – полицейские хотят изменить ему меру пресечения с подписки о невыезде на арест.

Елена, Сурен и журналисты поехали к зданию суда. Через час ожидания адвокат по телефону сообщила, что Антон все еще в 16-м отделе полиции и на него наложен арест на 48 часов, что судьи разошлись и смогут решить вопрос об изменении меры пресечения лишь на следующий день.

В среду дело Антона Севастьянова рассматривал судья Василеостровского районного суда Анатолий Ковин. Следователь Василий Галтаев настаивал на изменении меры пресечения с подписки о невыезде на арест, это требование поддержала прокуратура. Отвечая на вопросы судьи, Антон рассказал, что его 1 июня полицейские сначала задержали без всяких обвинений, а потом избили, что 10 июня лечащий врач сказал, что выписывает его, а у дверей уже ждали полицейские, которые сразу отвезли его в отдел полиции.

На вопросы судьи, а почему, собственно, следователи так хотят упрятать парня, которому лишь десять дней назад сделали тяжелую операцию, следователь Василий Галтаев не смог дать внятного ответа. Он все время твердил о каких-то трех преступлениях, которые Антон якобы совершил, уже будучи условно осужденным. На вопрос, почему Севастьянова задержали 1 июня, следователь начал мутные объяснения, что в тот день какая-то женщина сообщила о краже у нее сумки. Что напавший побежал в подъезд – и когда полицейские вместе с той дамой зашли в указанный ею подъезд, там стоял Антон с другом. И полиция Антона тут же сцапала. "Почему именно его? – настаивал судья Ковин. – Вы можете предъявить ему обвинения? О каких преступлениях, кроме кражи 30 рублей, можно еще говорить?" Следователь не ответил ни на один из этих вопросов.

Кстати, не ответил господин Галтаев и на вопрос корреспондента "Новой": почему у палаты больного Севастьянова стояла охрана, которая не пропускала к нему родных и друзей? Кто ее поставил? Следователь только ухмыльнулся: "Ну уж не я!" – "Они что, сами там встали?" – "Наверное, сами захотели постоять!" – усмехнулся Галтаев. Следователь не ответил также, почему так скоропалительно Антон был выписан на руки полицейских – ведь в результате у него не оказалось ни рецептов на нужные лекарства, ни рекомендаций о необходимой диете, а разрыв кишечника требует длительного процесса реабилитации.

Судья Ковин отказался изменить подсудимому меру пресечения на содержание под стражей, но из зала суда Антон на свободу не вышел – еще не закончились 48 часов ареста. И его сразу повезли в Следственный комитет – там следователи собирались проводить дознание вместе с дамой, у которой кто-то, пока неизвестный, украл сумочку.

UPD:  В четверг, 12 июня, Антон снова не вышел из-под стражи, хотя дежурный следователь не ответил ни на один вопрос судьи, заявив, что не успел ознакомиться с делом. Судья Ковин оставил Антона под стражей еще на 72 часа и назначил следующее судебное заседание на воскресенье, 15 июня.

На вчерашнее заседание следователи пригласили потерпевшую, она уверенно показала на Антона, заявив, что это именно он на нее напал. На вопрос, как это произошло, дама ответила, что на нее напали сзади, что нападавший выхватил сумку и побежал в подъезд, а перед тем, как скрыться за дверью, оглянулся (видимо, специально, чтобы потерпевшая его разглядела). Сторона защиты пригласила на заседание свидетельницу, которая рассказала, что слышала крики, но, выглянув из окна, увидела молодого человека, который выглядел и был одет совсем не так, как Антон.

На вопросы судьи Антон Севастьянов попытался объяснить, что не нападал на потерпевшую, что в тот день был не в белой, а в темной спортивной куртке… Что был в тот момент слегка пьян — выпивал в компании и вышел на лестницу, ожидая остальных. После заседания Антон рассказал корреспонденту «Новой», что пришел в тот день в подъезд по просьбе полицейских из 30-го отдела (хотя его приемные родители наотрез отказались от сотрудничества с полицейскими, парень, увы, решил этот вопрос по-своему): они попросили его познакомиться с живущей там девицей, которая, как подозревали полицейские, торговала наркотиками. Чтобы наладить диалог, он принес алкоголь, они выпили. Что пытался объяснить все это сотрудникам полиции, которые его задержали. И что кровь на документах, разбросанных по подъезду, могла быть его — в момент задержания его сильно ударили в ухо.

Аргументы адвоката Людмилы Черноштан, что фактически Антон Севастьянов был задержан еще в больнице, когда возле его палаты выставили охрану, не предъявив никаких обвинений, что Антону требуется реабилитация после операции, что он мог бы находиться под домашним арестом, не произвели впечатления на судью: господин Ковин отправил Антона в Кресты до 9 августа.

Возможно, он и виноват в краже сумочки. Хотя почему он не постарался убежать подальше, а ждал в подъезде, когда его схватят, почему полицейские больше никого не искали — по показаниям других свидетелей? И почему потерпевшая сразу после задержания Антона говорила, что нападавший был одет иначе, а теперь она не только в деталях помнит его одежду, но и уверенно говорит, что запомнила лицо человека, напавшего на нее со спины? Или теперь дамы с сумочками есть у любого отдела полиции, как и специальные люди, делающие контрольные закупки наркотиков?

История эта, к счастью, не так трагична, как гибель 15-летнего Никиты Леонтьева, убитого в полиции. Антон Севастьянов, избитый в 16-м отделе полиции, остался жить, хотя и перенес тяжелую операцию. Но как бы ни развивалась история, интересно знать, сохранилась ли в 16-м отделе полиции видеозапись его избиения или тоже исчезла вместе с украденной сумкой? Кого из полицейских на этот раз снимут с работы и накажут? И в каком отделе полиции снова произойдет нечто подобное?