Замом — по науке?

Кадровые перестановки и реорганизация в Гатчинском музее-заповеднике начались несколько месяцев назад: за это время в кабинеты петербургских чиновников от культуры, в адрес президента РФ, в СМИ ушли десятки писем возмущенных сотрудников музея и поддерживающих их музейщиков.

Протестуют они главным образом против упразднения должности заместителя директора по научной работе, которую до сегодняшнего дня занимал Валерий Архипович Семенов.

Но именно по этому вопросу и возникли разногласия: часть коллектива считает, что нельзя упразднять эту должность, часть — что нельзя увольнять Семенова, а часть сотрудников уверены, что и без этой должности в штатном расписании, и без Валерия Архиповича Гатчине будет только лучше.

«Для многих любителей и знатоков русской истории Гатчинский музей-заповедник и Семенов — явления неразделимые» — эту мысль пытаются донести до чиновников и общественности авторы обращений в защиту Валерия Семенова и противники ликвидации должности замдиректора музея по науке, отправляя многочисленные послания, публикуя обращения в интернете.

Сам Валерий Архипович в разговоре с корреспондентом «Новой» был сдержан в эмоциях и оценках и говорил в основном о проблемах музея.

«Речь идет не о сокращении лично меня, а о сокращении должности, это единственная причина для моего беспокойства, — сказал Валерий Семенов. — Потому что памятник федерального значения находится в сложной ситуации, у него масса проблем, связанных с состоянием реставрации, с возвращением исторических коллекций, проблемы музеефикации исторических интерьеров, с изучением фондов, которые долгие годы находились в других музеях. Поэтому должность, которая координировала бы всю научную работу в музее, необходима».

Государственному историко-художественному дворцово-парковому музею-заповеднику «Гатчина» (так пышно звучит полное название музея) не повезло, пожалуй, больше других пригородных дворцово-парковых ансамблей. На возрождение разрушенного в войну Петергофа были брошены колоссальные силы и средства, потом и Царское Село с Павловском были восстановлены практически в полном объеме. И сейчас к этим пригородам привлечено огромное внимание публики, туристов, чиновников.

Гатчина, которую еще до войны называли «пригородным Эрмитажем», оказалась на отшибе, на обочине этого праздника жизни — то ли в силу своей удаленности, то ли в силу территориальной принадлежности к Ленинградской области. Многие десятилетия Гатчинский дворец стоял опустошенным и заброшенным, большая часть предметов из его коллекций так и не вернулась в родные стены.

И, видимо, уже не вернется — вряд ли можно себе представить, что сейчас кто-то рискнет потребовать от Павловска или Петергофа вернуть в Гатчину картины, мебель, скульптуру. Передела музейных коллекций никто не допустит: чего стоит скандал, разразившийся вокруг недавнего предложения Ирины Антоновой вернуть в Москву из Эрмитажа коллекции Щукина-Морозова!

А для Валерия Семенова возвращение в Гатчину ее родных предметов — принципиальный вопрос, главный пункт его научной идеологии. Это и стало основным камнем преткновения в разногласиях нынешнего директора и его зама по науке.

«У меня и у определенной части нашей команды есть претензии к Валерию Архиповичу, нас не устраивает идеология, вокруг которой строится научная работа, — говорит Елена Гладкова, директор музея-заповедника Гатчина. — Он многие годы внушал своим сотрудникам, что надо сначала вернуть экспонаты Гатчинского дворца из других музеев — давайте сначала все вернем, заполним залы, а потом будем делать выставки. Хотя у нас у самих сейчас 17 тысяч предметов основного комплекса, с этим можно работать. Но когда я спросила, чем будем заполнять помещения Греческой галереи, реставрацию которой мы завершаем в этом году, оказалось, что никто об этом не думал. А это же прямая обязанность зама по науке!»

По словам Гладковой, когда она предложила Семенову подумать о том, что вместо висевших в Греческой галерее картин кисти Робера можно найти достойные аналоги или заказать в Академии художеств копии тех картин, Валерий Архипович страшно возмутился и воспринял это предложение как ненаучное и чуть ли не как личное оскорбление.

«Речь идет о памятнике федерального подчинения, о музее, который являлся одним из крупнейших и лучших музеев страны и который, согласно концепциям еще советского времени, должен был возродиться в максимально полном объеме, — настаивает на своей позиции Валерий Семенов. — В перспективе он должен стать одним из лучших музеев-заповедников, одним из крупнейших музеев. Все эти годы, сложно и мучительно, но мы шли к идее возрождения музея-заповедника Гатчина, которое должно быть основано на научной деятельности».

«Но ведь нам никто ничего не вернет, ни один директор музея никогда не отдаст свои предметы, — возражает Елена Гладкова. — К тому же за последние десятилетия изменились законы, изменилась ситуация в музейном сообществе. И если мы сейчас вдруг добьемся возвращения нам хоть одного предмета, это станет прецедентом для других музеев. И может начаться музейный хаос».

К тому же, как рассказала директор, на существующие объемы и масштабы научной работы в музее она не покушается, и затеянная ею реорганизация этой сферы должна привести просто к большему ее упорядочиванию. Сейчас в музее, кроме зама по науке, есть еще заместитель директора по экспозиционно-выставочной деятельности, главный хранитель, ученый секретарь, есть научно-фондовый совет. По мнению Гладковой, этих структур и сотрудников вполне достаточно для продолжения научной работы без ущерба интересам музея.

«Это же не значит, что если мы сейчас уберем Валерия Архиповича, все остановится, — считает она. — У меня 35 лет стажа музейной деятельности, я отлично понимаю, как важна наука в музее — и для реставрации, и для организации выставок. И я никогда не говорила, что уволю хоть одного научного сотрудника. Но музей должен развиваться, а не сидеть и ждать, когда нам вернут картины или мебель. Мы работаем в первую очередь в интересах посетителей, а не самих себя».

Эту же позицию занял и Комитет по культуре. В официальном ответе на запрос «Новой» о реорганизации в Гатчинском музее-заповеднике он сообщает: «Упразднение должности заместителя директора по научной работе не предполагает прекращения научной деятельности в музее. Наряду с научными сотрудниками в штате ГМЗ «Гатчина» есть главный хранитель и ученый секретарь, которые в соответствии с должностными обязанностями ведут научно-организационную работу».

В последние годы мероприятия, которые устраивает Гатчинский музей-заповедник, стали очень популярны у петербуржцев и туристов: «Ночь музыки в Гатчине», «Ночь музеев», «Детские комнаты», «Театр теней». Эти и другие проекты не только привлекают в Гатчину огромное число посетителей и дают возможность гостям оценить масштаб и значение этого дворцово-паркового комплекса. Они еще и позволяют прилично зарабатывать — а заработанные деньги идут и на научную реставрацию, и на пополнение фондов, и на оплату работы, в том числе и научных сотрудников. Если в конце 2009 года Гатчина заработала 15 млн рублей, то к концу 2013 года — уже 46 млн рублей.

«А для Валерия Архиповича наша «Ночь музыки» — что-то вроде шабаша, он не скрывает своего презрения, когда говорит о подобных проектах для посетителей, — сокрушается Елена Гладкова. — Перед тем как я приняла решение о сокращении его должности, я много раз разговаривала с ним. У него однозначная позиция: пусть лучше будут голые стены, чем мы вывесим аналоги или копии, и музей не должен плясать перед посетителями».

За последние полтора десятилетия жизнь музеев серьезно изменилась: теперь это место для активного познания, место для массовых мероприятий, акций. Сегодня посетители не просто ходят вдоль витрин — они действуют в стенах музея, осваивая это культурное пространство как часть своей собственной жизни. Так живут все европейские музеи, так учатся жить и музеи России.

«Музей должен развиваться и зарабатывать, а наукой в чистом виде лучше заниматься в институтах, архивах, — говорит Нина Попова, директор Музея Анны Ахматовой. — Музеи должны быть необходимы людям, посетителям, а не трем-четырем ученым, которые будут сидеть в них десятилетиями и ваять труды по истории Гатчины. Это само по себе хорошее дело, но оно нужно в первую очередь ученому, музей этим не живет. Музей сейчас живет в диалоге с посетителями, он должен считаться с разножанровостью нашей жизни. И в музее должна работать команда, которая слышит друг друга.