Подземный Петербург: дикие нравы против современных технологий

Но мировой опыт плохо приживается на российской почве. Виной тому не слабые грунты, а слабости человеческие: застройщики жаждут быстрых денег, а чиновники предпочитают комплексному подходу частные договоренности.

Западный опыт и российские реалии

Избавиться от гигантомании наземного строительства, дать простор зеленым зонам и вообще сделать жизнь на поверхности более комфортной можно только одним путем — уведя под землю инженерные и транспортные коммуникации, развязки, парковки, инфраструктурные объекты. В этом солидарны практически все участники прошедшего в Петербурге международного форума геотехников.

Западный опыт доказывает: и в условиях очень капризных грунтов можно осваивать подземные пространства без ущерба исторической застройке. Целый подземный город выстроен под средневековыми кварталами Амстердама, где геологические условия не проще петербургских, — при этом никакого урона не нанесли стоящим на деревянных сваях домам XV–XVI веков. Подземный комплекс Торонто охватывает 370 тыс. кв. м — универмаги, отели, торговые галереи, парковки, пять станций метро, железнодорожный терминал. Под Кельнским собором успешно действует двухэтажный паркинг, свои нижние ярусы есть под Букингемским дворцом и Вестминстерским аббатством.

В Мадриде снесли не вписывавшуюся в архитектурное окружение эстакаду и увели транспортный поток вниз. Вообще существующая в испанской столице система тоннелей и подземных транспортных развязок признана одной из самых грамотных в мире. Под Парижем сумели построить парковку под каналом так, что уровень воды не изменился ни на сантиметр. В Хельсинки, стоящем на скальных породах, выстроили комплекс «Камппи», включающий в себя и подземный автовокзал, соединенный с линией метро.

Обращаясь к опыту финской столицы, профессор Владимир Улицкий подчеркивает: успех наших соседей был обеспечен комплексной программой освоения подземного пространства, разработанной на 30 лет вперед. План этот учитывал решение как государственных, градостроительных задач, так и задач бизнеса. Кто вкладывался в создание подземных магазинов или других объектов, получал президентские гарантии в том, что метро и переходы будут построены, а инвесторы получат обещанный доход.

У нас же процесс освоения подземного пространства идет стихийно. В генплане соответствующий раздел попросту отсутствует, обошлась без него и программа реконструкции исторического центра. Но хаотичное движение вглубь недопустимо — строительство внизу и наверху должно быть взаимосвязано и строго регламентировано.

Москва в этом плане ушла далеко вперед. Член научно-методического совета Минкульта РФ профессор Евгений Пашкин приводит примеры успешных проектов освоения пространств под зданиями-памятниками: Третьяковская галерея, Музей изобразительных искусств им. Пушкина, деревянный дворец музея-усадьбы Останкино. Но главный, системный прорыв был совершен в 2010-м, когда правительство Москвы утвердило «Концепцию освоения подземного пространства и основных направлений развития подземной урбанизации» на период до 2025 года. Ее утверждению предшествовала большая исследовательская работа, по итогам которой были определены 39 пригодных зон, отвечающих всем нормам и требованиям безопасности. При этом для каждой такой территории оценивались численность постоянно проживающих и приезжающих в дневное время, наличие знаковых объектов (центров притяжения), транспортная ситуация и многие другие факторы.

Одной из главных общероссийских проблем остается отсутствие нормативно-технических требований к подземным сооружениям разного функционального назначения и законодательных актов, регламентирующих инвестирование в такие объекты. Специалисты указывают и на необходимость создания подробной карты мегаполисов с отображением подземных сооружений и коммуникаций, а также выступают за то, чтобы все объекты подземного строительства были подконтрольны единому госоргану.

Высокая ответственность движения вниз

Профессор Евгений Пашкин главным препятствием на пути прогресса в этой сфере называет косность чиновников, остающихся во власти стереотипов: их страхи, нежелание брать на себя ответственность не позволяют продвигаться вперед и «развиваться в том направлении, в котором развивается весь цивилизованный мир».

«У нас одна установка: не дать разрушить город, — отвечает на это и. о. председателя КГИОП Александр Леонтьев. — Мы не говорим о тотальном запрете на подземные работы, но убеждены в том, что в Петербурге они требуют чрезвычайной осторожности. Наш город не случайно ведь называют Северной Венецией. У нас тоже множество каналов, а почвы преимущественно болотистые. И что-то я не слышал, чтобы в Венеции итальянской строились подземные офисы и супермаркеты…».

Профессор Технического университета в Генте Вильям Ван Импе утверждает: «Я хорошо знаю грунтовые условия Петербурга. Да, они непростые, но не уникальные. Есть города, где ситуация схожая, а то и посложнее — как Мехико-Сити, например. У вас очень любят говорить о слабых петербургских грунтах, которые будто бы делают подземное строительство невозможным. Но на самом деле существует немало вариантов глубинно-пространственного освоения. Важно, прежде чем приступить к таким работам, собрать группу высокопрофессиональных экспертов и провести надлежащие исследования, не оглядываясь при этом на инвесторов. Тогда все получится».

Но вот с этой последней рекомендацией у нас как раз и незадача. Председатель петербургского ВООПИиК Александр Марголис не преминул обратиться к свежему примеру: когда такие влиятельные и будто бы состоятельные инвесторы, как братья Зингаревичи, не выказывают намерения тратиться на дорогостоящие современные технологии и, похоже, готовы рисковать — причем таким уникальным памятником федерального значения, как Конюшенное ведомство.

Александр Леонтьев привел и другие не добавляющие оптимизма примеры: сооружение «Невского паласа» потянуло за собой демонтаж прилегающих зданий, хотя инвестор обещал сохранить все, вплоть до внутренних двориков. «Я все это рассказываю не для того, чтобы впредь никто и помыслить не мог о подземных этажах в северной столице, — подчеркнул чиновник. — Да, совершенствуются и техника, и технологии, есть у нас немало хороших специалистов. Что не мешает почему-то «забывать» при этом о расчетах по факторам риска. Как это случилось при строительстве на набережной Лейтенанта Шмидта, где при устройстве котлована пошли трещинами соседние здания. Что это: непрофессионализм застройщиков, упущения проектировщиков? Сейчас разбираемся…»

У гендиректора института «Геореконструкция» Алексея Шашкина нашлись и контрпримеры: он напомнил об успехе уникальной операции по сохранению Каменноостровского театра с организацией под ним подземного объема и об устройстве такового под домом 3 на Почтамтской. Он убежден, что российские специалисты не уступают западным. Но отсутствие увязанной с генпланом комплексной программы использования подземного пространства не позволяет осваивать его цивилизованно. К тому же действующая система тендеров поставляет заказы тем, кто предлагает самую низкую цену, но не лучший уровень исполнения.

В ожидании адеквата

Профессор Технического университета в Турине Майкл Ямиолковский (автор проектов спасения Пизанской башни, защиты Венеции от наводнений, строительства метро в Риме и др.) поделился своей формулой успеха: «Надо понимать, что чудес не бывает, хотя с технической точки зрения возможно все. Чтобы спасти исторический памятник, необходимо предоставить специалистам полную свободу действовать наилучшим профессиональным образом. Все начинается с испытания грунтов. Затем следует общий расчет, прогноз возможных величин осадок. Потом выполняется на компьютере пространственная модель. Если на этом этапе обнаруживается потенциальная опасность для исторической конструкции, для более детального ее изучения в лаборатории создается физическая модель, испытываемая на специальном оборудовании».

Господин Ямиолковский настаивает также на необходимости формирования многопрофильной команды при решении таких задач: с участием специалистов по конструкциям, геологии, геотехники, архитектуре и искусству и др. При этом каждый из экспертов имеет возможность при необходимости создать собственную рабочую группу, привлекая тех профессионалов, которых сочтет нужным. Правительство не скупится на финансирование всех мероприятий, рекомендуемых специалистами. Таков итальянский опыт, которому мы можем только позавидовать.

«Да, мировая практика позволяет решать такие задачи. Но у нас обычно выбирают путь самый быстрый и дешевый — а стало быть, самый разрушительный», — констатирует Александр Марголис. Эксперт убежден, что при отсутствии высокопрофессиональных специалистов и средств, адекватных задачам сохранения того или иного памятника, нельзя приступать к работам по его приспособлению.

«К сожалению, пока у нас в Петербурге недостает такой адекватности, — признает господин Марголис. — Но мы очень надеемся, что опыт наших зарубежных коллег заинтересует городские власти и будет востребован».