Мирное немирное время

Последняя капля

Я приехал в Грозный в составе сводной мобильной группы (СМГ) в Чечне Комитета против пыток (КПП). СМГ появилась в Чечне после того, как в июле 2009 г. в Грозном была похищена и убита сотрудница «Мемориала» Наталья Эстемирова. Правозащитники, работающие в республике, и до этого подвергались опасности и постоянно получали угрозы, но смерть Эстемировой стала последней каплей — представительство «Мемориала» объявило о временном прекращении своей деятельности. СМГ со сменяемыми участниками не из Чечни позволила снять часть риска с местных правозащитников.

Юристы СМГ, которые базируются в Нижнем Новгороде, контролируют расследования похищений и пыток. Сейчас у них в работе семь дел. Успехом закончилось пока только одно — дело Ислама Умарпашаева, которого в 2009 г. неизвестные увезли из дома в Грозном. Ислам был обречен стать одним из сотен бесследно пропавших чеченцев, но его родственники обратились в СМГ. Поднялся нешуточный скандал. Представитель Европейского парламента потребовала освободить Умарпашаева, а Европейский суд по правам человека направил запросы о местонахождении похищенного российскому правительству.

Через четыре месяца Умарпашаева освободили. Он рассказал, как был похищен, о том, как его держали в подвале на территории чеченского ОМОНа, о тюремщиках. Его избивали, морили голодом, приковывали наручниками к батарее. Но в какой-то момент его стали кормить и выводить на прогулку, а вот бриться не давали. По словам правозащитников, такая странная забота — признак того, что Ислама готовили на роль «трупа террориста», чтобы отчитаться о ликвидации боевика с ваххабитской бородой. После того как о похищении Ислама стало известно, представить его в качестве террориста было уже невозможно.

Не только Чечня

Притом что основная работа с документами идет, как я уже сказал, в Нижнем Новгороде, в Чечню регулярно приезжает смена правозащитников. В их задачу входит отслеживать ситуацию с правами человека в республике, беседовать с людьми, фиксировать нарушения и максимально предавать их огласке. В одной из таких смен я и оказался. Но первое же дело, с которым мне пришлось столкнуться, привело нас даже не в Чечню.

Во Владикавказе, в Следственном управлении по Северной Осетии, мы оказались в связи с делом о пропаже известного в республике борца Ахмеда Бузуртанова. Вообще-то СМГ обычно работает только в Чечне, но друзья и родные пропавшего спортсмена отчаялись найти его и обратились к правозащитникам.

Как следует из материалов дела, вечером он выехал из спортивной школы, в которой работал тренером, домой, в село Майское в Северной Осетии. До дома не доехал. Свидетели показали, что по дороге его машина была заблокирована, какие-то люди в камуфляже силой перетащили Ахмеда в другой автомобиль и увезли в неизвестном направлении. Его машину позже нашли с выбитыми передними окнами в овраге, вокруг были видны следы борьбы. Через полтора года после похищения его дело все еще находится на стадии предварительного расследования, а сейчас и вовсе приостановлено. Потерпевшей по делу признана сестра Бузуртанова. В ее семье Ахмед — третий мужчина, пропавший без вести.

Через несколько дней в Грозном я начинаю чувствовать, что переполнен информацией. После часов, проведенных за чтением дел похищенных и жертв пыток, просмотром военной кино- и фотохроники, начинаешь видеть ту войну за фасадами восстановленных домов.

Семейное

…Мой брат впервые побывал в Чечне в 1996 году, отец — в 2005-м, я — в 2014-м. Брат работал корреспондентом независимого НТВ. «Я был в Грозном во всех районах, помню его, как кадры хроники Сталинграда после освобождения. Мне все казалось, что вокруг декорации фильма о войне».Брат потом выпустил на НТВ четыре фильма, которые теперь не может нигде найти — пленки погребены под толстым слоем сегодняшней пропаганды.

На вторую войну журналистов пускали неохотно. Мой отец приезжал в Чечню к местным правозащитникам, сам писал статьи. Вместе с Натальей Эстемировой ездил по разрушенным городам и селам, посещал тех, кто пострадал от пыток, собирал свидетельства о преступлениях военных. Его статья, написанная в 2005 г., начиналась так: «Оказывается, от Назрани до Грозного в хорошую погоду можно доехать всего за полтора часа. Но это в мирное время. В том времени, в котором мы живем, лучше не загадывать. Главное доехать».Можно было встретить бандитов, через каждый километр приходилось останавливаться на блокпостах, где предлагали «заполнить форму № 50» (заплатить 50 рублей за проезд)».

Спасибо, Рамзан!

В 2014-м блокпосты еще встречаются, но теперь их проезжаешь, лишь сбавляя скорость. На въезде в каждый город и село стоят огромные арки и обелиски с портретами Ахмата и Рамзана Кадыровых и Владимира Путина. Поначалу это шокирует, но к добрым глазам вождей быстро привыкаешь. Владимир Путин всегда изображен молодым, «доботоксным».

Кроме портретов, повсюду размещены цитаты — на транспарантах, в камне, на фасадах домов. «Пусть восторжествует справедливость! А. А. Кадыров». Или: «Все, что я ни делаю, я делаю для простого народа. Р. А. Кадыров». Или (под портретом А. А. Кадырова): «Народ, воспитавший такого сына, достоин уважения! В. В. Путин».

В Грозном нет улицы Ленина, зато есть проспекты Путина и Ахмата Кадырова. Проспект Путина — аккуратный зеленый бульвар, где приятно прогуляться в послеобеденную жару. На месте дворца Дудаева разбит сквер. Через реку Сунжи — комплекс небоскребов «Грозный-Сити». Ночью по фасаду главного здания бежит гигантская неоновая строка: «Рамзан, спасибо за Грозный!»

А площадь Минутка, где в 1995-м шли кровопролитные бои, сохранила свои очертания — некоторые здания можно узнать по фотографиям военной хроники. На въезде в тоннель, где осенью 1995 г. было совершено покушение на генерала Анатолия Романова, командующего Объединенной группировкой федеральных войск, сияет золотая надпись: «Он ушел непобежденным». К кому и чему относится этот лозунг — неясно.

В сквере недалеко от мечети «Сердце Чечни» им. Ахмата Кадырова — мемориал памяти погибших милиционеров (скульптор Зураб Церетели). По данным местных правозащитников, надмогильные памятники — чурты, окружающие мемориал, перевезли сюда с другого мемориала — жертвам сталинской депортации. Какой-то пришлый начальник догадался использовать чеченские намогильные камни для мощения дорог. Первое, что сделал Джохар Дудаев, — приказал искать и собирать эти камни. Их свозили к мемориалу со всей Чечни.

В феврале 2014 года, накануне 70-летия депортации, объявили, что мемориал перенесут на новое место. Его обнесли забором и разобрали. Теперь, судя по всему, можно говорить о полном уничтожении единственного напоминания о трагедии чеченцев и ингушей 1944 года.

P. S.

Чудесная деревенька недалеко от Питера. Теплым летним вечером мы сидим с приятелем Ромой на веранде моего дома и смотрим в интернете фотографии старого Грозного. Рома родился в Грозном и уехал с родителями в 1992 г. в возрасте 12 лет. Он показывает цирк, куда ходил с отцом, местный ЦУМ и центральный рынок, от которого потом не осталось камня на камне. Рома называет довоенный Грозный самым красивым городом из всех, которые он видел.

Он рассказывает, что им повезло: они уехали во время, когда «всё начиналось». Но его родители так и не смогли нигде прижиться, и им уже никогда не было так хорошо, как в Грозном.