Ольга Алексеева: "Он мне так и сказал - они воевали под Луганском…"

Напомним: командование 76-й дивизии отказалось отвечать на вопросы "Новой" и до сих пор ничего не сообщает о судьбах десантников их женам, отцам и матерям. Это лишь умножает тревогу родственников. Потому что почти каждый день приходят новые вести о гибели на востоке Украины еще кого-то из бойцов. Десантников из 76-й дивизии хоронят уже не только в Псковской, но и в Белгородской, Воронежской и других областях.

А родных военачальники откровенно запугивают: "ничего не говорить", "все держать в тайне", "отвечать: у нас все хорошо". Тем не менее жена десантника, мать двоих детей Ольга Алексеева, согласилась рассказать нам все, что знает сама. В надежде на то, что это позволит узнать остальное. Приводим ее рассказ от первого лица без комментариев.

Мой муж – Руслан Федоров, 27 лет. Он сержант, контрактник. Мы ждали, что скоро офицера должен получить. Все знакомые звонят, спрашивают – где, что. А я не знаю ничего… У нас женщины ходили к начальству, спрашивали: где мужья? Им ответили: "Все хорошо, все живы". А как живы, если уже трое только из его роты погибли!

Я знала тех, кто погиб. Антон Короленко учился в военном на год старше моего мужа. Его похоронили на родине, в Воронежской области. Это был их ротный. Леня Кичаткин тоже вместе с моим Русланом служил. Первая рота 234-го полка. Она считается ротой первой боевой готовности. На случай войны. У Лени жена четвертым ребенком беременна. На прошлой неделе, с четверга на пятницу, звонит она мне, говорит, зайди, повод есть, не по телефону. Чья-то жена ей позвонила, сказала, что у нее муж в госпитале, он тоже с их первой роты. Говорит, их роту полностью разгромили. Я к ней пошла, прихожу. А она уже говорит: все, мой муж погиб. Больше о них ничего не знаю.

Еще вот Осипов Саша, я его знала. Я сама краснодарская, так вот он тоже оттуда родом. Мне соседка звонила, рассказала, что дедушка его приезжал. Из вашей статьи я знаю, что его закапывал отец – майор, но самого майора я не знала. Знаю, что у Саши мать тоже кто-то по военной части, у них вся семья военные.

Еще один из роты моего мужа, который погиб, его я не знала. Вот, получается, четверо. Про Черёху (поселок под Псковом, где базируются другие части 76-й дивизии ВДВ) ничего не знаю. Но говорят, там очень много потерь.

Помните шестую роту? Все повторяется. Украинцы-то тут при чем? Им ведь тоже приказали – они пошли. Повторяется 6-я рота. Все у нас сравнивают.

Нам сказали, что у них там отобрали телефоны. То есть не телефоны даже, а батареи вытащили. Это мне рассказал мальчик один, он в госпитале сейчас лежит, ему ноги перебило. Он еще рассказал, что мой Руслан, когда все это случилось, затаскивал его на машину. А больше он ничего не помнит. Еще одному кисть руки оторвало. Говорят, там все страшно было. А причины смерти им пишут – инфаркт, инсульт. Я не знаю, на что это влияет. Никогда не интересовалась.

Из этих списков, которые ходят в интернете, я знаю Кочукова и Бычкова. Они с Русланом моим служили. Молодые совсем, только-только контракты заключили. Еще называли в интернете фамилию Мурзин. Так Гена Мурзин вчера приходил ко мне. Он даже не ездил туда, то ли в отпуске был, то ли еще что-то. Поэтому на списки эти не надо смотреть.

Вот эта БМД, про которую написали, а потом опровержение было, что ее вроде бы не было. Так вот это Руслана моего машина. Говорят, что их чеченцы спасли, которые там тоже были. Вытащили их и до госпиталя везли…

Муж был на учениях в Стругах, должен был вернуться в субботу, 16 августа. Прилетели они в четверг ночью, он что-то успел покидать в рюкзак и сказал: "Мы улетаем". Пришел в 4 утра, а в 6 утра у них уже был сбор. Потом он позвонил 16-го, сказал: "Мы прилетели, тут очень жарко". И все. Где "тут" – не сказал. Им только сказали, что они летят в Ростовскую область.

Раньше такого не было никогда. Они до этого стояли в Белгороде почти три месяца. В марте улетели в Белгородскую область – и он по нескольку раз в день звонил. Я ему и деньги на карточку перечисляла, и в баню они там в город ходили, я знаю. После Белгорода он был в Калининграде две недели. Я помню, потому что нам надо было как раз переезжать на другую квартиру…

Мой хоть взял переодеться, трусы, носки, мыло, бритву. А других вообще домой не пустили. У подруги муж офицер – он вообще не приходил. Вот как они – не знаю. Но у нас ведь как говорят: не нравится тебе – увольняйся, никто не держит. А сейчас еще у нас говорят, что тех, кто в плен попал, задним числом из армии увольняют. Могут и так.

Мог ли он отказаться? А как? Он же военный! Им же сказали, что они летят опять на учения. Денежной причины туда ехать не было. Он как всегда получал – так и получал. За прыжки им начисляется, за звание, за выслугу лет. Так у моего Руслана около 30 тысяч выходит. Карточка его у меня осталась, так что я знаю. Ну вот когда они были в Белгороде, тогда ему пришло 60 тысяч. С командировочными. Но я знаю, что не всем заплатили.

Я слышала, что они якобы уже не служат, что с ними как-то перезаключили контракты. У моего ничего такого не было. Он в 2010-м заключил контракт на четыре года, в этом году заключил новый. Так что он как служил – так и служил.

А теперь я даже не знаю… Случись что – у меня даже жилья своего нет. И двое детей. В мае еще я собирала документы на служебную квартиру. Но Руслан был на учениях, без него все это не оформить. Мне говорят: иди к его начальству. Ну как я пойду, я сейчас вообще ничего делать не могу. Хорошо хоть мама приехала – старшего ребенка к себе забрала. Они у нас погодки: старшему – три, младшему – два.

Подруга, у нее муж офицер, говорит, что вчера он ей позвонил, и то с какого-то странного номера. Сказал: "Всем, кого знаешь, говори, что у нас все хорошо". Ну сколько можно уже?!

Я предлагала другим женщинам всем вместе идти и выяснять, что с мужьями. Но все боятся. Говорят: чего ты паникуешь, все живы-здоровы. Мне дали телефоны их какого-то самого главного, но один был вообще отключен, по другому трубку никто не взял. Еще кому-то звонила сестра моего Руслана. Зуев его фамилия. Этот Зуев уже комиссуется, и он тоже говорит, что все живы-здоровы, не верьте, мол, ничему. Ну как же живы-здоровы, если этот мальчик, который в госпитале с перебитыми ногами, мне так и сказал: они воевали под Луганском.

Надо было с самого начала всем мамам и женам собраться и идти к начальству. Там же сколько молодых совсем ребят, которые только-только контракты заключили! Конечно, надо собираться, приглашать журналистов, телевидение. Нельзя просто сидеть и молчать! Но, думаю, женщины боятся, что мужей из-за них уволят. Ну а как? А если он вообще не приедет?! Да пусть лучше уволят, пусть в другое место идет работать. Хотя мой Руслан – он чисто военный человек. Говорит, что на гражданке не сможет работать. Но молчать и ждать, позвонит – не позвонит, уже просто сил нет никаких!

Еще неизвестно, сколько на самом деле погибло. Это мы знаем, что погибли четыре человека. Осипов, Кичаткин, Короленко и еще один из роты мужа, я фамилию не запомнила – Бук или что-то такое. (Ольга не называет еще Алексея Карпенко, похороненного на Новом кладбище в Пскове 23 августа, и Сергея Волкова, похороненного в Выбутах 11 июля. – Н. П.). У всех по двое-трое детей.

Их туда много посылали, не одну роту. Вообще это все началось в марте. Руслан из отпуска пришел, у них были учения, а в марте он улетел в Белгород. В Ростов на учения еще раньше посылали роты из Черёхи. А самыми первыми на учения в Ростов ехали из Промежиц. И рота моего Руслана должна была их там менять в конце сентября. И думали, что, как и в Белгороде, три месяца будут там стоять. А их видите как, бах – и сразу туда…

Нина Петлянова, "Новая газета"

Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"