Выше интересов семьи

Случай Дженнифер Гаспар, американской петербурженки с 10-летним стажем, которую лишили вида на жительство в РФ, ссылаясь на пункт закона об угрозе национальной безопасности, не дает мне покоя.

Дважды наблюдать в суде, как две тетки разлучают третью со своим ребенком, – знаете, я человек сентиментальный, и на меня это производит впечатление.

На тот момент ни у мужа, ни у дочери Джен не было виз, и если бы виз не дали, маме пришлось бы уезжать одной, без ребенка. Во исполнение воли ФСБ. Не сильно утруждая себя, чекисты черкнули бумажку в ФМС о том, что Джен представляет угрозу национальной безопасности России и ее вид на жительство по этой причине надо аннулировать, и представитель ФМС Анна Кривенкова и судья Фрунзенского райсуда Марина Мотова вдвоем выполнили ленивое пожелание ФСБ.

Ни та ни другая не захотели даже полюбопытствовать, каким образом Джен угрожает национальной безопасности этой огромной страны с огромной армией и, как говорят эксперты, с самым большим в мире запасом ядерных вооружений.

Я спрашиваю свою Наташу: ты можешь себе представить такую ситуацию? Тебя разлучают с двухлетним Тимом. Куда-нибудь забирают или высылают. Гнетущее молчание. Мы онемели от ужаса. А эти бабы делают свое дело.

Ладно, в ФСБ нормальные люди не работают. Ладно судья, хотя и та могла отказаться. Но ФМС-ница? Она исправно приходила в одиночестве на заседания и в течение двух недель слушала про разлучение, про нарушение Семейного кодекса и всяких конвенций о защите детей. У нее было время, чтобы сделать нравственный выбор.

Хотя бы не участвовать в этом стыде, не приходить. Нет, она приходила. На обоих заседаниях я наблюдал за ней. В перерывах ей приходилось выходить вместе со всеми, и она тусовалась с нами в коридоре.

Не уходила куда-нибудь по большому зданию суда подальше от позора, а сидела на скамейке тут же, с нами. Не боялась, что мы ее тут застыдим, и правильно делала – никто ее не стыдил. Смотрю на нее – нормальное лицо, без совдеповской защитной маски. Очки, макияж, фигурка даже ничего. Скорее всего, младше меня, и при известных обстоятельствах и желании я бы даже мог представить себе замутить с ней какую-нибудь аферу.

В общем, это пока женщина, а не чиновник, и вроде бы у нее еще возможны чувства, хотя бы просто от осознания того ужаса, который она творит. Но – нет. Я спрашиваю ее: "Вы понимаете, что вы разлучаете ребенка с матерью?" Она возмущенно цыкает, отворачивается и произносит сквозь зубы: «Мы исполняем закон». А на одном из заседаний произносит уже совсем не женское: «Интересы национальной безопасности выше интересов семьи».

Черт бы тебя побрал!

Нормальная женщина и даже, наверное, добрая. Где-то красивая. Глаз от стыда не опускает. Наверное, в своей семье она кроткая хозяйка, верная жена и хорошая мать своим детям. Но ФСБ сказала – и чужих детей можно разделять с матерью. Робот? Раб? Где чувства? Или трусость побеждает чувства?

Прости, Джен, этих людей. Им сочувствовать надо. По крайней мере, мы рады, что вы сейчас в безопасности, в красивой и спокойной стране и все вместе.