Маленькая Хакасия

 Горел старый дом вместе со всеми хозпристройками, и огонь грозил перекинуться на соседние участки. От моего дома до места пожара – метров пятьсот, и даже отсюда было отчетливо слышно, как лопается от жара шифер. Ну пожар – значит, надо отрывать задницу от компьютера и бежать тушить.

Деревенские пожары – вроде набега саранчи: никто не защищается, ибо надеются на авось. Голые печные трубы на пепелищах везде, во всех деревнях. Горят особенно весной – из-за пала травы, с которым сегодня поручили бороться вице-премьеру Дворковичу в чистом ватничке и скрипящих сапожках.

Вокруг горящего дома в позе зэка задумчиво курят человек пятнадцать. В какой-то момент швыряю ведро и лопату оземь: «Что вы расселись, помогайте!» Те машут рукой: мол, чего здесь помогать! А ведь работы хватает: крупные искры падают и на соседние крыши, но это считается личным делом хозяев.

Вокруг пожара суетятся человек пять, бегая с ведрами к ближайшей канаве, в том числе бабуся, оставшаяся без жилья. Пытаемся спасти стены, но уже не подойти. Заливаем сухую траву вокруг дома, подбираемся ближе к огню, несмотря на жар, пытаемся докинуть воду до стен. Резво отбегаем, когда рушится кровля.

Те, что суетятся, не обращают никакого внимания на сидящих вокруг. Главное сделали – не допустили распространения огня. Наконец приехали пожарные. Оставалось только занять ту же позицию зэка и передохнуть. Спокойный мужик, весь в саже и поту, участвовавший со мной в тушении, протягивает сигарету и говорит: «Городской? Сразу видно. Привыкай. Раньше – если пожар, вся деревня выстраивалась цепью с ведрами. А сегодня – вот так».

– А в чем причина? – спрашиваю.

– Да в людях. Их капитализм сожрал. И телевизор, етить его.