Территория любви – Грузия. Часть третья

Окончание. Начало см. тут и тут.

Обнять и плакать

Один словоохотливый старичок, с которым довелось разговориться в переполненном троллейбусе, вывел такую формулу: «Москвичи живут по своим домам, а петербуржцы – в своем городе». В Тифлисе испокон веку жили двором – сосед, говорят здесь, ближайший родственник после родителей и детей. Они – эти прозванные итальянскими дворы – и есть самое настоящее нутро старого города: с многомаршевыми, идущими зигзагом или винтом лестницами, с нависающими резными балконами, причудливой ковкой никогда не запираемых ворот и дверей, где вся жизнь, как и душа, нараспашку. Их не испорченное пластическими операциями естество притягивает искателей колоритных трущоб, влечет поклонников черно-белого кинематографа, зачаровывает странствующих художников.

Бурно выражать восхищение боязно. Все так обветшало, что кажется – даже от громкого вздоха эти стены могут рассыпаться в пыль. Печальный тренд последних лет – экскурсии, зазывающие полюбоваться ускользающей их красотой: «Старый Тбилиси исчезает, поспешите увидеть!»

За исключением нескольких показательно подновленных при Саакашвили центральных улиц (не избежавших, увы, при этом потери ощутимой доли естественной своей прелести) состояние рядовой исторической застройки катастрофично.

В 2010-м старый Тбилиси пополнил предварительный список объектов особой урбанистической и архитектурной ценности ЮНЕСКО. Одновременно став претендентом и на включение в список ста городских исторических памятников, находящихся под угрозой исчезновения. Работавшая здесь миссия ИКОМОС характеризовала его как «однородный городской организм, который все еще жив и сохранен не в отдельно рассеянных зданиях, а как единое целое». Особо отмечался присущий старому Тбилиси и его жителям непокоримый дух (город пережил 29 вторжений), благодаря которому он и продолжает существовать. Но состояние исторической застройки эксперты признали плачевным.

Сами же тбилисцы грустно шутят, что некоторые кварталы «выглядят так, будто персы ушли только вчера».

Способность сохранять чувство юмора даже в самых трагических обстоятельствах – верный признак способности народа устоять перед любыми напастями. В череде бесконечных войн и разрушений нашествие персов 1795 года было самым беспощадным к этому городу: более трети его сравняли с землей, основательно разрушив и остальную часть. «И понял царь, что из всего добра осталась только в целости Кура», – напишет о том поражении Ираклия IIпоэт Николоз Бараташвили.

Немалая часть хаотично выраставших в последующие годы одно-двухэтажных домиков возводились без оглядок на строительные нормы, зачастую из некачественных материалов. Десятилетия запустения и последствия нескольких землетрясений подвели сотни старинных построек к черте гибели. Глядя на них, переживаешь чувство сродни тому, что накрывает тебя на эпизоде из «Рима» Феллини – когда открывшиеся при пробивке метро фрески исчезают на глазах при соприкосновении с потоками воздуха.

Мишико ушел, разбросав свои игрушки

Для некоторых уголков старого Тбилиси ворвавшийся ветер перемен оказался так же губителен. Амбициозные проекты Михаила Саакашвили вызвали бурные споры, которые не унимаются до сих пор. Молодые, как правило, не так критичны к «игрушкам Мишико» – многим нравится, что в грузинской столице появились такие ультрасовременные объекты, созданные ведущими зарубежными архитекторами. Старшее поколение ругает Саакашвили за то, что «пускал пыль в глаза», вместо того чтобы потратить эти миллионы на ремонт старых кварталов. А ревнители наследия – за подмену реставрации созданием бутафории, пренебрежение презумпцией сохранения памятников и вред, причиненный модернистскими новостройками веками складывавшейся гармонии.

Александр Элисашвили из градозащитного сообщества «Тбилисис Амкари» («Тбилисские мастеровые») в одном из интервью иронично предположил, что Саакашвили «меняет в Тбилиси те места, которые видны с балкона его резиденции». И назвал тогдашнего президента большевиком в архитектуре, проведя такую параллель: «Первые большевики боролись с кирпичным Тифлисом и делали Тифлис бетонный. А Саакашвили борется и с кирпичным, старым Тифлисом, и с Тифлисом бетонным, советским – он строит стеклянный. И делает бутафорию под старину, разрушая старину подлинную, из современных строительных материалов».

Один из наиболее резонансных объектов – синусоидой изогнувшийся над Курой мост Мира (в обиходе – Стеклянный мост, по преобладающему материалу). Грузинские архитекторы старой школы оценивают появление этой конструкции от итальянского зодчегоМикеле де Луккакак катастрофу. Их более молодые коллеги считают, что итальянец как раз выказал изобретательность, изогнув мост таким образом, чтобы – при определенном ракурсе – тот не перечеркивал вид на Успенский храм на Метехской скале, а как бы обтекал его сверху.

Лечить, не калеча

Подходы к сохранению и реконструкции старого Тбилиси менялись в разные времена, всякий раз имея своих критиков и сторонников.

Немногие из туристов, охотно щелкающих затворами фотокамер у преисполненных грузинского шарма зданий на улице Бараташвили, знают, что эти прилепившиеся к камням крепостной стены деревянные здания с замысловатым кружевом традиционных террас – вовсе не исторические памятники. В 1970-х район подвергся коренной реконструкции. Многие признанные не имеющими особой ценности домики были снесены ради расширения улицы – фактически зачистили территорию на 30–40 метров вглубь от красной линии. Но в ходе этих работ наткнулись на остатки старой крепостной стены. Главный архитектор города Шота Кавлашвили принял смелое решение: вместо планировавшегося строительства многоэтажек восстановить крепостную стену и встроить в нее выполненные в традиционном духе небольшие жилые здания. Так что всей этой восхищающей неискушенную публику «старине» – меньше полувека. Но сделано мастерски, с уважением к месту и градостроительному коду древней грузинской столицы.

Команда Саакашвили поначалу активно развернула работы по «реабилитации» исторических кварталов. Так, на проспект Агмашенебели из бюджета столицы было выделено около $30 млн. На эти средства капитально отремонтировали почти сотню зданий и отреставрировали более 20 (причем при необходимости вычинки стен использовался только старый кирпич), обновили подземные коммуникации, заменили асфальт на каменную плитку. Ложкой дегтя стала вырубка вековых платанов, взамен которых высадили какие-то хлипкие саженцы. Власти тогда обещали, что за пару лет каждый экземпляр этой волшебной породы вымахает до десяти метров, но чуда не произошло. «Платаны спасали тбилисцев от зноя, а этот шар на палке разве тень дает?» – ругаются по сей день недовольные.

При реконструкции улицы Пушкина строители наткнулись на остатки крепостной стены. Работы были приостановлены до полного исследования археологами, которые обнаружили здесь несколько культурных слоев начиная с IX–Xвеков. Петербургским защитникам археологических богатств Охтинского мыса пока остается только позавидовать белой завистью друзьям грузинской столицы: здесь ради сохранения наследия пошли на коренное изменение градостроительной ситуации – ради того, чтобы открыть для обзора остатки древних построек, в месте их обнаружения оборудовали прогулочную зону, урезав проезжую часть до одной полосы и ликвидировав тротуар по четной стороне.

В 2009-м по инициативе тогдашнего мэра стартовал проект «Новая жизнь старого Тбилиси». На тот момент в признанных аварийными домах проживало около 50 тысяч человек. В то же время многие девелоперы в результате общемирового экономического кризиса не могли завершить начатое жилое строительство. Мэрией в рамках проекта предлагалось строительным компаниям самостоятельно договариваться с обитателями «итальянских дворов» и заключать с ними договоры на получение альтернативных площадей в новостройках. При этом такие строительные компании получали под государственные гарантии финансирование от банков для завершения своих многоквартирных домов. К участию в программе допускались выигравшие конкурс компании, причем только те, что имели план, согласованный проект застройки и разрешение на строительство одного жилого и многофункционального здания в старом Тбилиси. Учитывая сложившийся уклад, работающие в рамках программы девелоперы старались подбирать для переселенцев такие варианты, чтобы люди по-прежнему оставались соседями.

Расселяемые неремонтопригодные старые здания разрешалось демонтировать, но при условии обязательного воссоздания.

Что же до тех домов старого Тбилиси, которые еще можно было спасти, здесь (уже вне рамок упомянутой программы) деньги на необходимые работы выделялись из бюджета.

«Надо было только организовать совет дома и подать заявление, – рассказывает Ольга, пять лет назад оставившая Москву ради Тбилиси. – Архитектурный комитет разрабатывал проект, по нему определялись план работ и смета. Государством покрывалось 90% всех расходов – на усиление конструкций, замену перекрытий где требовалось, обновление фасадов. Внутренние работы, косметику люди уже сами должны были делать, за свой счет. Если кого нужно было отселить на время реконструкции, город частично компенсировал аренду альтернативного жилья. Но народ здесь такой… с ленцой. Многие так и не раскачались даже на то, чтобы избрать совет и заявление подать. Вот была еще программа, по которой крышу вообще бесплатно всем меняли. Знаешь, сколько воспользовались такой возможностью? Десять процентов! Ну а после того, как Миша ушел, все потихоньку стало сворачиваться. Хотя пока программы никто не отменял, но темпы и возможности уже не те».

Теплый город

И все же Тбилиси остается городом очень уютным, обращенным к человеку и не отделяющим его от природы. Где можно, не вылезая из домашних тапочек, выскользнуть утром на улицу и через пять минут оказаться в ущелье у водопада. Усевшись на деревянном мостике, попивать кофе, болтая ногами над горным ручьем. Или за четверть часа вырулить из самого центра в лес и искупаться в чистейшем озере Лиси.

Выгуливая собаку, вместе с ней заглянуть в любимый ресторанчик – где вам обоим будут рады как родным, псу тотчас поставят миску с водой, официанты затискают его до полусмерти, а повар принесет какую-нибудь вкусняшку с кухни и справится у четвероногого друга, как дела.

Обретение этого города сродни предрождественскому подарку – с окошками по числу оставшихся до главного чуда дней, открывая каждое из которых, получаешь по сюрпризу. Выехав из Тбилиси в ту или другую сторону, можно, обернувшись одним днем, собрать полные пригоршни таких даров. Спуститься в пещеры и проплыть по подземной реке между посверкивающих сталактитов и сталагмитов. Или оказаться среди каких-то марсианских пейзажей самой безводной и выжженной солнцем части Грузии, чтобы потом вскарабкаться на колючий хребет к пещерным монашеским кельям Давида Гареджи и в звенящей тишине вслушиваться в то, что говорят тебе средневековые фрески.

Вернувшись в Тбилиси, ты захочешь дать роздых гудящим мышцам и, конечно, отправишься в серные бани. Добрая пышнотелая банщица распластает тебя на мраморном ложе, разотрет докрасна жесткой, смоченной уксусом рукавицей, а потом обласкает мыльной пеной и напоследок по-бабушкиному намылит голову и розовые уши. Вернув тебя в самое раннее детство, отпустит назад, в купель с горячей водой. И, распластавшись морской звездочкой на ее поверхности, подставишь пылающее лицо холодным звездам, сыплющимся с черного неба в отверстие мозаичного купола. Человек родился! Заново.

Название Тбилиси, толкуют путеводители, происходит от «тбили» – теплый, что связано с горячими серными источниками, на которых он был построен.

Пусть бы и так. Только в этом – лишь ломтик правды. Вся его теплота – в открытом другу объятии радушного города, напитанных солнцем старых стенах, натруженных руках сидящих под ними улыбчивых бабушек, в неиссякаемой любви к жизни. И в тех воспоминаниях, которые ты уносишь в своем сердце – таких теплых, что хватит на долгие наши зимы.