Елена Осипова, 77-летняя художница, двадцать лет выходит на улицы Петербурга со своими картинами-плакатами, написанными на злобу дня.

Украинка Виктория Михалева к началу «спецоперации» в Украине оказалась в Петербурге с онкобольным ребенком. Читатели «Новой» помогли найти жилье, деньги на еду, одежду и транспорт.

Это был не лекарственный барий для исследований, а технический — смертельно опасный для человека

Протестующие в Петербурге прошли по всему центру города, но не без потерь.

История украинки, оказавшейся в Петербурге с ребенком, спасенным российскими врачами, но без возможности вернуться домой

Закупка промышленного бария вместо медицинского привела к гибели семи человек и аресту врачей. Кто виноват?

Почему Петербург погряз в мусоре и дрязгах.

Прогулки по Петербургу сегодня крайне опасны для здоровья и жизни.

Счет за сверхурочную работу полицейских на прошлогодних акциях протеста выставили экс-главе петербургского штаба Навального* Ирине Фатьяновой

Директор единственной школы в поселке Лукаши, отказавшийся принимать некачественный ремонт здания, все-таки лишился работы.

Перебои с вакцинами в регионах и нехватка кислорода в больницах — первые последствия четвертой волны пандемии.

Всеобщая известность настигла петербургского оперного певца Виктора Коротича не на театральных подмостках, а там, где он меньше всего ожидал, — в полиции.

Открытие давно обещанных станций метро откладывается годами. Чего ждать петербуржцам?

Детские сады в Шушарах переполнены в два-три раза, их катастрофически не хватает, но городской голова уверен, что все хорошо.

«Перспективы» ищут добровольцев, готовых помогать особенным людям.

День знаний в Лукашах: дети — в школу, родители — в прокуратуру.

Региональное управление ФСИН отрицает и беспорядки в петербургских Крестах, и избиение заключенных, и сокрытие информации о них

Погибшая от ковида медсестра осталась без денег и после смерти

Следственный комитет заказал ученым методичку, по которой молодежь будут отваживать от протестов. Эксперты объясняют, почему в этом нет никакого смысла.

Человека, способного на убийство, власть считает менее опасным, чем способного на протест против нее.