Заболевание: взятка

У пенсионера Николая Иванова 35 лет рабочего стажа. Двадцать из них он проработал подземным машинистом в Оренбургской области, на горно-обогатительном комбинате. Сейчас перебрался в Петербург, к дочке.

Годы подземного стажа не прошли даром. «Грохот, пыль и отпалочные газы, ЧП – сколько раз под взрывы попадал, в наклонный съезд на машине улетал», – вспоминает он. На комбинате Иванов проработал до 2009 года, хотя серьезные проблемы со здоровьем начались за пять лет до этого.

Оренбургская врачебная комиссия еще в 2011 году нашла у пенсионера четыре основных и больше десятка сопутствующих заболеваний. Профессиональной была признана патология легких – силикоз. Заболевание для горняков типичное – развивается из-за вдыхания ядовитой – с повышенным содержанием двуокиси кремния – пыли.

Но на встречу с «Новой» Николай Александрович пришел не затем, чтобы жаловаться на здоровье, а чтобы рассказать, как петербургские врачи вымогали у него взятку. Описывая эпизод передачи наличности, Николай Александрович краснеет: ему неловко за эскулапов, которые пытались вытрясти деньги у горняка.

Пикантность ситуации придает то, что происходили события не в частной клинике, а в стенах федерального учреждения, подведомственного Роспотребнадзору, а Николай Александрович был отнюдь не первым пациентом, в отношении которого практиковали подобный подход.

Дело профпатологов

Северо-Западный научный центр гигиены и общественного здоровья был создан в 1924 году. Ленинградский научно-исследовательский институт гигиены труда и профзаболеваний – так он тогда назывался – на 2-й Советской улице был передовым: в его стенах была сформирована школа промышленной токсикологии, обоснован симптомокомплекс шумовой болезни, разработан метод ранней диагностики тяжелых свинцовых отравлений. Здесь лечили типичные профзаболевания той поры – астму у красильщиков, воспаление сухожилий у картонажниц.

Оформление профессионального заболевания – дело муторное. В центр профпатологии работник идет, обложившись кучей документов из предыдущих инстанций. Задача врачебной комиссии – бумаги изучить, работника обследовать, подтвердив или отменив связь заболевания с профессией. Если заболевание развилось из-за вредных факторов производственной среды, учреждение уведомляет об этом работодателя, Роспотребнадзор и Фонд социального страхования. Именно из средств последнего пострадавший работник и получает выплаты, размер которых зависит от степени утраты профессиональной трудоспособности.

Этот процент колеблется от 10 до 100% и в итоге определяет сумму компенсаций. Она зависит от того, какой была зарплата работника, но не должна превышать установленный Фондом соцстраха лимит (Прим. Ред.: в 2015 году он составил 65,3 тысячи рублей). Несмотря на то что деньги работникам выплачиваются из бюджета, случаи профзаболеваний предприятиям невыгодны. Из-за них вверх ползут страховые взносы.

Профпатологи не скрывают, что работают в конфликтной сфере. Диагнозы нужны работникам и невыгодны предприятиям. Судя по выводам следствия, в институте решение этой коллизии нашли нетривиальное.

В сентябре сотрудники УМВД России по Центральному району Санкт-Петербурга задержали сразу трех сотрудников учреждения – главного врача, его заместителя и хирурга. По факту было возбуждено уголовное дело по статье 290 УК (взятка). Сейчас завершена стадия предварительного следствия – врачам предъявлены обвинения, участники знакомятся с материалами уголовного дела, но дата судебного заседания пока не назначена.

«Дообследовать» по-крупному

Как работала тройка, Николай Александрович почувствовал на себе. Профзаболевание легких с 30-процентной утратой трудоспособности пенсионеру поставили еще в 2011 году. Выплаты Николай Александрович исправно получал, но счел, что в Оренбуржье его обследовали не до конца. Перебравшись в Петербург, пенсионер отправился в Северо-Западный институт в апреле 2014 года.

Диагноза в институте Иванов ждал год. Сначала пациента обнадежили – в декабре 2014-го боли в спине квалифицировали как радикулопатию. Если бы диагноз был утвержден, процент утраты трудоспособности мог быть увеличен – а значит, вырос бы и размер выплат. За установление нужного диагноза у Иванова попросили денег. С предложением к пациенту обратился хирург Алексей Попов. «На меня вышел врач. Сказал: чтобы вы получили профзаболевание, нужно немножечко подмазать».

Иванов говорит, что изначально ему была озвучена сумма 15 тысяч рублей, но позже ее размер вырос до 160 тысяч. Окончательную сумму лечащий врач озвучил в апреле 2015 года – спустя год после обращения в учреждение. «Врач вызвал меня в кабинет. Вот надо, говорит, доплатить, – пенсионер смущенно смеется.– Говорю: я ж вам заплатил! Нет, говорит… мне надо делиться».

Когда хирург нарисовал на листке бумаги окончательную сумму, пенсионер не сразу сообразил, о чем вообще идет речь: «Смотрю, выведена цифра 160. Я, говорю, не понял, чего 160? Тысяч, говорит. Я ему – да где ж такие деньги достану? Я 160 тысяч за год пенсией получаю. А потом домой-то пришел и думаю… Жене сказал, она мне – давай, говорит, в милицию. Ну мы заявление и написали».

История закончилась тем, что 13 мая Попова взяли с поличным в его кабинете при передаче денег. О развязке Николай Александрович рассказывает так, как будто и не рад совсем, что поймал взяточника за руку. «Когда я ему деньги отдал, гляжу, он заулыбался. Стало быть, все прекрасно… Но тут же ребята (оперативники. – Прим.) забежали. Я думаю, они хоть как-то подождут. Раз-раз, смотрю – он и побелел, и посинел. Мне даже жалко его стало».

Веревочка вилась дальше

Когда первый участник схемы дал признательные показания, помимо врача-хирурга, в деле появились еще два фигуранта – главврач София Никонова и ее заместитель Елена Лашина.

Когда Попов был задержан с поличным, Елена Лашина в институте уже не работала, ее пригласили в Москву на повышение. Однако, по словам Попова, из схемы Лашина выходить не планировала. В один из визитов в Петербург из Москвы она была задержана при передаче денег и вскоре вслед за Поповым дала признательные показания.

Главврач София Никонова на сделку со следствием не пошла. Сейчас она находится под домашним арестом, а двое других фигурантов отпущены под подписку о невыезде.

Не закончилась пока история и для самого Николая Александровича. Пенсионера отправили на новое обследование. Независимая экспертиза показала, что пациент не прошел необходимую диагностику – диагноз был отменен. Рассмотрение пошло по новому кругу.

Платят все!

По словам хирурга Алексея Попова, предложение освоить «новый метод работы с пациентами» поступило ему в сентябре 2014-го. За два года до этого в институте сменилось руководство – в 2012-м пост директоразанял Виктор Шилов, назначенный позднее Минздравом главным профпатологом СЗФО, главврачом стала София Никонова, а ее заместителем – Елена Лашина.

«Замглавврача Елена Леонидовна Лашина позвала попить кофейку в свой кабинет и поговорила неофициально, – рассказывает врач «Новой». – Дескать, жизнь в стране дорожает, зарплаты уменьшаются, надо как-то подумать о себе, о своем благополучии…»

Мотивация была причудливой – дескать, собирая деньги, врачи не только себе помогают, но больным. Ведь «затраты», которые понесут новые обладатели профессиональных заболеваний, вернутся им сторицей – выплачивать процент по утрате трудоспособности в итоге будет государство!

Врача инициатива шокировала – по словам Попова, Никонова и Лашина усиленно «создавали себе кредо неподкупных людей, которые коррупционеров будут давить как гусениц». Особенно упорствовала Никонова. Поэтому, услышав предложение, он сразу спросил: а что, если о схеме узнает главврач? «Я понимал: если это лашинская инициатива и о ней узнает Никонова, да она нам просто голову оторвет!» – объясняет Алексей Попов. Но начальница заверила подчиненного, что все схвачено: «Не волнуйтесь, София Максимовна в курсе, она, можно сказать, все это и придумала, и, соответственно, скоро мы все втроем пообщаемся и попьем кофе и вы перестанете бояться».

По словам Попова, главврач ввела порядок – платить должны все. От того, есть у пациента профзаболевание или нет, зависела только сумма, на которую предстояло раскошелиться: прайс начинался с 30, а заканчивался на 150 тысячах рублей. По информации «Новой», тройка «окучила» более 25 человек.

Помимо Иванова, в деле фигурирует еще два эпизода с пенсионерками, с которых попросили по 50 тысяч за установление диагноза. Те написали заявление в полицию.

Попов уверяет, что за ним была закреплена «непосредственная передача благодарностей». «Роли распределялись так: Лашина подписывает госпитализацию, направляет пациентов ко мне, ведет осторожные разговоры, не переступая еще «черту», не говоря ни о каких деньгах». Попов вел пациента и обосновывал диагноз. Дело нешуточное, на пальцах объясняет врач, – из института документ куда только не отправляется: и в медучреждение, откуда прибыл пациент, и в Фонд социального страхования. Если поставить диагноз без обоснования, все кончится судом. Документы вернутся – и на порог прибежит разъяренный человек! Понятное дело – деньги заплатил, а диагноза в итоге не получил.

Без слюней

Изучив больного, хирургу полагалось идти прямиком к замглаврача – рассказать о том, что «получается у пациента». По словам Попова, цену называла Лашина, после чего хирург сообщал больному, что ему «попробуют помочь»: «Я должен был довести до пациента цену и принять с него денежные средства. Причем до решения врачебной комиссии – чтобы пациент не обманул».

Главврачу в этой схеме отводилась крайне важная роль. «Никонова обещала крышевание, – рассказывает Попов. – Говорила – «у меня связи», «смогу прикрыть». Взамен за «крышу» полагалось прикрывать начальниц. «Мне вменялось, – продолжает врач, – чтобы я никаким образом не упоминал фамилию ни Лашиной, ни Никоновой. Я должен говорить больным, что хочу им помочь и буду на врачебной комиссии всяческим образом маневрировать, чтобы неподкупных начальниц вводить в заблуждение». Раздел денег происходил в присутствии главврача в конце рабочей недели.

Вопрос с врачебной комиссией – именно она принимает окончательное решение о наличие диагноза у пациента – решался просто: заплативших за диагноз пациентов проводили по «особому» расписанию. «У нас есть заслуженные врачи России – неподкупные люди, присутствие которых на этих комиссиях было невозможно, – объясняет Попов. – В итоге заседания проводили в пятницу, когда их на работе не было. А были те, кто Никонову боялись».

Сговорчивая комиссия и четкое распределение ролей – схема работала безотказно. По словам Николая Александровича, в какой-то момент количество пациентов, заплативших за диагноз, достигло такого масштаба, что обсуждение расценок за услуги врачей стало вполне будничным разговором пациентов в больничных палатах и курилке.

Тем более что обсудить было что. По словам Попова, изначально размер взятки определялся материальными возможностями пациента, которые врачи определяли на глазок. Однако ближе к задержанию аппетиты начальниц стали расти – стоило большого труда объяснить пациентам, почему они должны платить больше.

«Разборы полетов проходили в кабинете главврача Никоновой. Она часто спрашивала: а что так мало? Мол, столько диагнозов наставили, а взяли всего «пятнашку». Лашина ей объясняла: люди от сохи, чего с них взять? Но Никонова настаивала – не надо слюней разводить. Хочешь диагноз – плати. Не можешь – до свидания, уезжай ни с чем».

Пациенты рассудили иначе – написали заявление в полицию.