Тянем лямку
Может ли развалиться нынешний режим с его изощренными механизмами маргинализации оппозиции, промывания мозгов населению и формирования идеологии осажденной крепости, сплачивающей толпы?
Многие ожидали, что это произойдет под давлением массовых протестов зимы 2011–2012 г. Но мирные многотысячные протесты эффективны лишь в обществе, где работает демократия и где СМИ могут рассказать народу о масштабах протеста и причинах недовольства активистов. В авторитарных обществах власть спокойно выжидает, пока активистам надоест выходить на площадь, выкрикивая одни и те же лозунги. Провинция же в это время будет думать с подачи СМИ, что в столицах бузят зажравшиеся бандерлоги, не желающие работать.
Конечно, режим может рухнуть под давлением экономических проблем, протест станет более широким и более агрессивным, а к столицам присоединится провинция. Но жизненные трудности далеко не всегда приводят к массовому протесту. В брежневском СССР с его пустыми прилавками мало кто был удовлетворен экономическим положением, но протестов не было, и политическая система просуществовала до кончины самого Леонида Брежнева и двух его престарелых преемников.
Анализ советского прошлого 1960–1980-х годов показывает, каковы стандартные условия стабильности авторитарных режимов и при каких обстоятельствах они могут все же разваливаться.
Бесспорно, условием выживания поздней советской системы не являлась коммунистическая идеология. В былые идеалы тогда уже мало кто верил, и сами вожди часто были в числе первых обуржуазившихся советских граждан (как Брежнев с его коллекцией дорогих зарубежных автомобилей). Слова насчет строительства коммунизма были не более чем скучным ритуалом, от которого нельзя было отказаться, но который никого не привлекал.
Не был условием выживания системы и железный занавес. Хотя выезд за границу жестко лимитировали, а цензура отсекала западные демократические идеи с помощью запрета иностранных книг, газет и журналов; кинематограф (французский и американский в первую очередь) демонстрировал миллионам советских людей, как красива жизнь "за бугром". Каждый зритель легко мог сравнить их прилавки, квартиры и машины с нашими.
Потенциально мы в ту эпоху готовы были потребовать от власти сделать хоть что-нибудь для улучшения жизни. И в кухонных разговорах эти "требования" порой фигурировали. Но реально настаивать на своем было невозможно по трем причинам. Именно они и определяют устойчивость авторитарного режима.
Во-первых, КГБ при Юрии Андропове выстроил четкую систему минимально достаточных репрессий, способную парализовать потенциальных лидеров протеста за исключением узкого круга героических диссидентов. Вместо массовых сталинских репрессий, разрушавших общество до основания, Андропов внедрил систему профилактирования, при которой нарывавшегося на неприятности человека не хватали внезапно ночью, а мирно приглашали куда следует и объясняли, чем его поведение может вскоре закончиться. Подавляющее большинство после этого смирялось с неизбежным и предпочитало заткнуться.
Во-вторых, брежневская система в отличие от сталинской худо-бедно поддерживала сложившийся уровень жизни и никого не доводила до откровенной нищеты, вынуждающей порой к отчаянному протесту. При Брежневе не было вымиравших от голода украинских деревень. При Брежневе мы не участвовали в мировой войне, вынуждающей перекачивать все ресурсы тыла на фронт. Более того, именно при Брежневе мы стали экспортировать нефть, а вырученные деньги использовать не на возведение индустриальных гигантов (как при Сталине), а на импорт хлеба, шмоток и зрелищ.
В-третьих, советская элита оставалась единой, несмотря на существование в ней различных мнений о том, как следует жить. Люди типа Михаила Горбачева помалкивали до поры до времени и цинично делали карьеру. Претенденты на пост генсека (вроде Юрия Андропова или Константина Черненко) не только не пытались досрочно скинуть стареющего и слабеющего Брежнева, но даже, когда вождь впал в полный маразм, мирно ждали его кончины, выстраиваясь в очередь на преемство. Иными словами, потенциально возможные конфликты внутри элиты не расшатывали систему, не разрушали работу КГБ, не поощряли слияние оппозиционных вождей с нонконформистами из низов.
Если путинской политической системе удастся обеспечить эти три условия выживания, то и она сможет, скорее всего, просуществовать до момента полной смены поколений правителей. Хотя, конечно, обеспечить их сложно. Особенно в условиях нашей сильной зависимости от мировой экономической конъюнктуры.
11 марта, в 19.00, в магазине "Порядок слов" (наб. Фонтанки, 15) Дмитрий Травин представит свою книгу "Крутые горки XXI века: постмодернизация и проблемы России".