Девочка созрела? Доложи следователю!
Следственный комитет обратился в Минздрав с требованием обязать врачей сообщать в следственные органы о подростках младше 16 лет, ведущих половую жизнь.
Пятница катилась к концу и обещала тихие семейные радости. И не обманула бы, если бы коллега не спросил невзначай, с плохо замаскированным интересом: "А сколько твоей дочери лет?" "Скоро тринадцать, – спокойно ответила я. – А что такое?" "Тринадцать? Тогда почитай".
"Следственный комитет России попросил Минздрав обязать врачей сообщать следователям о подростках, которые занимались сексом до 16 лет". По мнению следователей, это поможет раскрывать больше преступлений. "Не все знают о наличии такого уголовного запрета, девочки скрывают такие факты в силу природной стеснительности или по наущению родственников и знакомых […], – растолковывала представитель СК Евгения Минаева. – Потерпевшие […] приобретают виктимный характер поведения и в дальнейшем оказываются жертвами более тяжких преступлений". По словам Минаевой, передача соответствующей информации правоохранительным органам "не может считаться разглашением врачебной тайны".
Все – против
Юрий ГУРКИН, профессор, президент Федерации детских и подростковых гинекологов: "Городская прокуратура еще лет десять назад издала такое... письмо. С рекомендацией, чтобы врачи сообщали о недевственности несовершеннолетних. Но мы потихоньку как бы его... забыли. Потому что мы врачи и обязаны соблюдать врачебную тайну. Да, если видны следы криминала, мы передаем информацию органам дознания, и уже они берут обязательство сохранять тайну. Подростки в 14 лет начинают жить половой жизнью, мы на всех должны доносить? Они и сейчас говорят: вы, мол, донесете родителям и в полицию. Приходится уговаривать, искать подходы, к юристам мы идем только вынужденно.
Иногда приходят мамы, приводят дочерей и просят: доктор, проверьте. И даже с сопроводительными письмами от педсовета! Да, письма, подписанные педсоветами школ! Наших школ, петербургских! Я говорю: и что будет, если она не девственница? "Тогда ее каленой метлой из школы", – отвечают. Но это же ее дело, ее совести, ее жизни, а не нашей. Я мамаш спрашиваю: "У вас есть подозрения?" Но мы не обязаны освидетельствовать, на это есть бюро судебно-медицинской экспертизы.
Более того, в заключениях по девственности – 75% ошибок. У всех женщин это по-разному. "Так вы не понимаете?" – удивляются. "Да, я ничего в этом не понимаю", – открыто отвечаю. Есть случаи, когда мы вынуждены проверять на девственность и затевать судебные дела; это касается детей из детдомов и интернатов, которые подверглись насилию. Но это не освидетельствование, это осмотр; освидетельствование делает только гинеколог-судмедэксперт".
Сергей АФАНАСЬЕВ, адвокат Санкт-Петербургской городской коллегии адвокатов: "Как эти данные будут собираться? Ведь речь не идет о том, чтоб проводить поголовные осмотры? Какие "решения" будут приниматься по поводу детей? Есть статья № 134, но если в связь вступают подростки, и обоим нет 16, то нет и преступления, если все добровольно. Я полагаю, власти одумаются. Одно дело – случаи насилия, но всех ставить на учет – это очевидное нарушение закона о врачебной тайне и прав человека. А что касается врачей, то куда им деваться, будут действовать соответственно инструкции".
Натэла ПОНОМАРЕВА, адвокат: "Если врачей обяжут "доносить о недевственности", то разовьется альтернативная частная практика, врачи и пациенты будут искать лазейки, чтобы этот закон не соблюдать, когда речь не идет о насилии".
Дима ЗИЦЕР, директор Института неформального образования: "Если такие проверки войдут в практику, сократится количество обращений подростков к врачам: никакой подросток туда не пойдет, если он понимает, что его заложат. Я оптимист и почти уверен, что реально ничего не будет воплощено, но даже разговор о подобном – это месседж, который общество посылает подросткам: вы – никто. У вас нет своих мыслей, своей души, своего тела, права на себя. Подростковый возраст сам по себе – время острого восприятия действительности. Они же как русалочки, которым в ноги вонзаются иглы, всё чувствуют обостренно. А тут такое предательство и такая травма".
Светлана АГАПИТОВА, уполномоченный по правам ребенка в Петербурге: "Мы обсуждали с врачами этот вопрос и пришли к выводу, что для подобных изменений в законодательстве нужны очень серьезные аргументы, которых пока не прозвучало. Центр "Ювента" и без этого в обязательном порядке сообщает правоохранительным органам о подозрениях на насильственные действия. Если же сообщать просто о факте начала половой жизни, то мы потеряем доверие подростков к врачам. Несложно предположить, к каким последствиям это может привести. Это и ранние нежелательные беременности, и заболевания, и психические травмы, вплоть до суицидов. Естественно, под удар попадет и репродуктивное здоровье. В раскрытии преступлений подобные практики вряд ли помогут, а вот навредят вполне ощутимо. Каким образом следователи намерены получать информацию о половых партнерах? Если не было насилия, то рассчитывать, что подростки по своей воле все расскажут, по меньшей мере наивно".
Лев ЩЕГЛОВ, сексолог:
"Не исключаю, что часть врачей, задавленная бесконечными проверками и безденежьем, могут пойти на нечто подобное, но это грубейшее нарушение представлений о частной жизни, о том, что ребенок и подросток – это личность, что человек – это человек, а не предмет для манипуляций. Это грубейшее юридическое нарушение основного врачебного закона о врачебной тайне".
"Было много дискуссий, что делать, если, скажем, врач узнает, что его пациент убийца. И даже в таких чудовищных обстоятельствах предполагалось, что суть врачебной профессии – быть на стороне пациента. Здесь же речь о том, чтобы сдавать за то, что вообще не является преступлением. Подобные вещи призваны реализовать якобы благую цель, но такими методами у подростков можно вызвать только желание уклониться от разговоров на эту тему. Большего для того, чтобы подросток возненавидел общественную среду, сделать трудно".
Один – за
Виталий МИЛОНОВ, депутат Государственной Думы:
"Атмосфера общественной неприязни в отношении половых актов – это здоровая атмосфера".
"Если подросток в 12 лет живет половой жизнью, то он должен гореть от стыда. Девочка, которая в 12 лет ведет половую жизнь, – бесстыжая, или без родительской заботы живет, значит, ее родители должны отвечать. Сексуальные отношения у несовершеннолетних – это уголовно наказуемое деяние. Ведь если врач видит побои, огнестрельное ранение у пациента, то он сообщает об этом?"
***
В руководстве, выпущенном в 2014 году Всемирной организацией здравоохранения, говорится, что унижающие достоинство тесты на девственность, которые используются в некоторых странах, ничего не стоят, не имеют научной ценности. Между тем эти тесты до сих пор распространены в медицинской практике в Северной Африке и на Ближнем Востоке, в таких странах, как Афганистан, Ливия, Египет, Иордания и Индия, где женщины могут быть подвергнуты "проверке" по просьбам их семей. "Тесты на девственность были признаны на международном уровне нарушением прав человека и, в частности, нарушением запрета на "жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение" в соответствии со статьей 7 Международного пакта о гражданских и политических правах и статьей 16 Конвенции против пыток, оба из которых ратифицировали многие страны", – сообщает сайт Human Rights Watch.
Если новая инициатива СК будет внедрена в жизнь, то – даже без поголовных проверок на девственность – Россия окажется в интересной компании. И почему бы тогда не послать детских гинекологов – вместе со следователями СК – в Афганистан или Ливию, перенимать передовой опыт?
Елена ЗЕЛИКОВА