«Даже если полстраны будет сидеть, другая будет кричать: давайте жестче!»
Дмитрий Довгий умудрился прошагать правоохранительную лестницу вверх и вниз. Был следователем, судьей, занимал высокий пост в Министерстве юстиции, был помощником по особым поручениям заместителя генерального прокурора, одним из создателей закона о Следственном комитете, начальником Главного следственного управления СК. В январе 2008-го стал генералом, а спустя полгода – арестантом. Был осужден на девять лет за взятку, но вины своей не признал. Спустя шесть с половиной лет был освобожден по УДО.
Сегодня Довгий тихо занимается юридической практикой в Петербурге и со стороны наблюдает за арестами силовиков, губернаторов, мэров и министров. Побывав на самом верху, а потом на самом дне, он в отличие от рядового обывателя не видит в этой лихорадке ничего захватывающего.
– В 2008 году вы были самым высокопоставленным из задержанных силовиков. И хотя тучи над вами сгущались несколько месяцев, вы сами говорили, что арест стал для вас неожиданностью. Судя по всему, для нынешних арестантов – в том числе и ваших бывших коллег – это тоже трагические сюрпризы. Випов такого уровня как-то по-особенному задерживают, с бóльшимуважением, чем рядовых преступников? Или тоже могут стукнуть мордой об стол?
– Главное – по какой статье человек идет и может ли он оказать сопротивление. Одно дело, когда задерживают за терроризм или убийство, здесь важно чтобы никто не пострадал, другое – за взятку, например. Тут должно быть правильно выбрано помещениес учетомвозможности скрыться или сбросить улики.
Конечно, о чиновниках, назначенных указом президента, докладывают Путину. Чтобы избежать имиджевых последствий, борьба с коррупцией должна вестись взвешенно. Иногда лучше сказать – увольняйся, потому что у нас на тебя есть материалы, – чем заводить дело. Потому что иначе лавина может снести все. Иногда желание показать гражданам, что закон одинаков для всех, не столь целесообразно, как показать, что есть незыблемость и ниша, свободная от коррупции. Да, у нас коррупция все пронзила, как ржавчина, но у нас же нет цели всех отправить в тюрьму. Тут не надо бояться компромиссов и мучиться дилеммой, почему тетю Машу посадили в СИЗО, а министра отправили под домашний арест. Кому-то может не нравиться. Но не должно быть уравниловки.
– Но почему тетя Маша, которая без связей, должна страдать больше?
– Они не должна страдать больше или меньше. Каждый страдает за свое. Правосудие не должно идти на поводу у толпы, тем более у толпы, которая жаждет хлеба и зрелищ.Или вы хотите всю Москву по периметру колючей проволокой обмотать? Думаете, тогда люди скажут – да, вы нас убедили, идет борьба с коррупцией? Или действовать как Ли Куан Ю в Сингапуре, который ближайших друзей вывел на лобное место и принародно расстрелял?
– Положим, с Улюкаевым вашу логику еще можно понять, но вспомните домашний арест Евгении Васильевой. Он что, улучшил имидж страны?
– Я считаю, учитывая состояние наших СИЗО, что за экономические преступления лучше отправлять под домашний арест. А что вы хотите от Васильевой, ей же был вынесен приговор.
– Вы меня смешите.
– Вовсе нет. У нас не прецедентное право, поэтому судья волен выбирать меру, которую он считает необходимой и достаточной.
Возможно, кого-то Васильева и раздражала, пела, там, стихи писала, но на меня она производила впечатление дамы позитивной, и я бы не хотел, чтобы ее мордой окунули в парашу.
Не знаю, доводилось ли вам бывать в женских колониях, но там жестче, чем у мужиков. Бедные женщины в этих страшных платочках и ватниках там страшно унижены и смотрятся жутко.
– Понятно, раз красивая – не надо ее трогать.
– Она же никого не убила, и социальная справедливость была восстановлена…
– ?!
– Ее папаша, крупный бизнесмен, возместил ущерб, миллионы или миллиарды, уже не помню. И зачем ее держать в тюряге после этого?
Фото: Вера Челищева / «Новая газета»
– Ладно, оставим Васильеву. Вы тоже были випом. Свое задержание, наверное, помните по минутам.
– 18 августа провокатор (это я понял после) пригласил меня в ресторан. Я думал, что речь пойдет о моем восстановлении на работе (Александр Бастрыкин, глава СК, подписал приказ об освобождении Довгия от должности по результатам служебной проверки 21 апреля 2008 г. – Ред.) Но тут явился человек, представившийся, что он от Бортникова (директор ФСБ. – Ред.), и сказал, что мы должны куда-то поехать. Мы вышли на улицу, там он мне сказал, что является сотрудником полиции и должен отправить меня в СК для проведения следственных действий. «Давайте проедем, и, пожалуйста, без неожиданностей!» – предупредил он. Вокруг стояло еще человека четыре. Мы доехали до СК, поднялись на 4-й этаж, где мне сказали, что я задержан. Дескать, подозреваюсь в получении взятки. Никакого задержания с поличным не было да и быть не могло.
– У вас, наверное, были другие планы на вечер.
– Был прекрасный вечер. Москва, Солянка, я был в рубашке с короткими рукавами, в каких-то светлых брюках. Я полагал, что разговор в ресторане будет долгим, а потом собирался готовиться к заседанию в суде о своемвосстановлении на работе. Меня арестовали в тот день специально, чтобы я не смог прийти в суд. Когда на следующий день судье сообщили, что я арестован по подозрению в получении взятки, мне моментально было отказано в восстановлении на работе.
– Адвокат Улюкаева заявил, что это была провокация. Реально ли устроить такую провокацию? Это к вам не как к сидельцу вопрос, а как к экс-начальнику следственного управления.
– По закону провокация – это когда человек не хочет совершать преступление, но сотрудники правоохранительных органов его к этому подталкивают: долго уговаривают получить взятку или угрожают, что если он не совершит действий, за которые его хотят «отблагодарить», у него будут крупные неприятности. Мы не знаем, зачем министр поехал в Роснефть, как ему всучили чемодан, может, в руки насильно бросили. Но он министр и не обязан бегать по звонку в госкорпорацию, а он все бросил и поехал туда, и носил там чемодан. Это очень странно. Суд обязан исследовать, имели ли место действия правоохранительных органов, при которых человек не мог поступить иначе. Угрожали ли ему. Могли ли его ввести в заблуждение. Теоретически это возможно, а практически маловероятно.
– Вот все мучаются вопросом, как умный человек мог поехать за взяткой к другу Путина?
– Значит, у него были основания предполагать, что он неприкасаемый и ему все сойдет с рук.
– Часто при задержании люди впадают в истерику?
– Когда я был судьей и арестовывал в зале суда, то это очень большой стресс. И не только для приговоренного, но и для судьи. Для нормального человека бросать другого в тюрьму – это неприятно. Когда меня задержали, все очень удивились, что я даже шутил. А мне казалось смешным, что я все ступеньки карьеры прошел, а теперь сяду. Я и на суде вел себя весело, и в тюряжке старался не унывать. Для меняэто была школа – я набрался опыта, которого бы на воле никогда не получил. Хотя многих тюрьма ломает страшно. Сейчас там появляются штатные психологи, но на них наваливают столько другой работы, что им не до зэков, не до того, что у человека проблемы в семье, ждет ли его кто-то или он выйдет в белый свет как в копейку.
– Вы поддерживаете отношения с теми, с кем сидели вместе?
– Да, конечно. Вот недавно сокамернику перевод отправил на день рождения.
– Он уже на воле?
– Он будет всегда сидеть, потому что на его банде 29 трупов. Я с ним сидел год. Меня с ним посадили, хотя не имели права сажать меня с главарем банды. У него было три пожизненных, но мне было комфортнее всего с ним сидеть, потому что он мне оказался психологически близок. Мы до сих пор переписываемся.
Я понимаю, что для кого-то это звучит дико, что бывший начальник Главного следственного управления посылает подарки такому человеку, особенно для родственников тех, кого он убил.
– Вы так говорите, будто зона пошла вам на пользу.
– Я благодарен судьбе, что так получилось. Может быть, я там, в СК, уже бы давно спился, там очень большой стресс, который надо как-то снимать. Мне приходилось много встречаться с людьми, где морковный сок не принято пить. Никто не знает, что бы со мной было.
– Вы считаете, что Бастрыкин вас предал? Вы же на момент ареста работали с ним вместе более десяти лет и были фактически его доверенным лицом.
– Я думаю, что Бастрыкин думает ровно наоборот. Он был уверен, что я хочу занять его место, я сливаю прессе на него компромат, будто это я рассказал в интервью Хинштейну («МК» 29.05.2008. – Ред.)про его недвижимость в Чехии. Я про его недвижимость ничего не знал, а если бы и знал, не стал бы рассказывать. Ведь это личное, к службе отношения не имеет. Еще он подозревал, что я хотел устроить побег Кумарину-Барсукову во время этапирования, что было и практически невозможно, и абсолютно бессмысленно.
– Разговоры об отставках вашего бывшего шефа бродят постоянно. Когда вы это слышите, какие чувства вас обуревают?
– Слухи о его отставке начались через полгода после создания СК – десять лет как.Но мне кажется, что этот человек достаточно пробыл на одном месте, что уже пора ему самому уходить в отставку. В связи с постоянной кадровой чехардой, скандалами, увольнениями, не говоря уже об уголовных делах. (Денис Никандров, первый замглавы ГСУ СК РФ по Москве, и Михаил Максименко, начальник Управления собственной безопасности Следственного комитета, в июле 2016 г. задержаны по коррупционному делу Захария Калашова, находятся в Лефортово. В 2008 году Никандров вел дело Довгия. – Ред.).Когда Бастрыкин был назначен, он привел с собой в центральный аппарат СК всего 4–5человек. Больше своих кадров у него не было и положиться он мало на кого мог.Люди набирались по странным критериям, а через полгода их увольняли, хотя для того, чтобы на таком месте проявиться, нужно как минимум года три.
– Послушать вас, так в одном из самых могущественных ведомств в стране царил (или царит?) сплошной раскардаш и неразбериха, верхушка СК занимается самоедством и ищет врагов внутри себя.
– Если говорить об уровне заместителей председателя и руководителей структурных подразделений, то да. Но, конечно, речь не идет о рядовых сотрудниках, которые работают на земле
– Вы говорили, что все разговоры прослушиваются…
– Это было, когда я там работал, не думаю, что что-то изменилось. Но это меня как раз не сильно смущало.
Кабинет – это служебное помещение. Лицо, которое там сидит, должно предполагать, что оно под контролем. Поступая на такую должность, человек должен быть готов к ограничениям.
Хотя, прослушивая служебные кабинеты, надо исходить из того, что следователи и работники аппарата – здравомыслящие люди, и если они даже не подозревают, что за ними следят, вряд ли они будут заниматься в кабинетах чем-то противозаконным.
Меня куда больше удивляло, что в СК все, даже небольшие руководители, назначаются по срочным контрактам. Почему? Ведь если человек не выполняет свои обязанности, не соответствует занимаемой должности, то есть процедуры, чтобы его уволить. А когда контракт можно без объяснения причин через год не продлить, получается, что над тобой висит топорик. В судах, например, отказались от таких топориков и перестали назначать людей на три года, а стали назначать пожизненно, кроме председателей.
– После ареста вы с Бастрыкиным общались?
– Последний раз я его видел в суде, когда он сказал, что меня подвели мои частые походы в московские рестораны. Тогда даже в газетах написали, что приход Бастрыкина на суд к Довгию равносилен приходу Берии на суд… к Ежову, например. Это было процессуальное нарушение, он не говорил по делу, а рассказывал про мою личность. А потом присяжные писали – нам со слов прокурора стало известно, что Довгий за вечер только вина выпивал на четыре тысячи евро. А они и представить не могли себе такую сумму.
Кстати, присяжные меня бы оправдали, если бы на них не было давления со стороны прокурора, суда и оперативников. Одну женщину, которая явно была на моей стороне, в день вердикта просто не пустили в суд. Ей облили лестницу сверху донизу белой краской, она застряла в лифте на полчаса. Когда вышла, обнаружила, что ей прокололи шины. Она вызвала такси, но их задержали на посту ДПС: якобы по подозрению, что машина в угоне. Ее голоса не хватило, чтобы вынести оправдательный приговор. А обвинитель трясла перед присяжными фотографиями из интернета каких-то замков в Альпах и уверяла их, что это мои. Я попросил показать правоустанавливающие документы, что она сделать не смогла.
– В какой стране замки?
– Кажется, в Австрии. Судья, конечно, одернул обвинителя, но потом они – как я полагаю, не без ведома судьи – разложили эти фотографии в совещательной комнате. А с Бастрыкиным мы должны были встретиться в прошлом году на похоронах общего товарища, но судьба решила иначе: я понял, что опаздываю, и не поехал. А потом мне сказали, как хорошо, что ты не приехал, а то мог бы случиться скандал.
– После освобожденияинтервью с вами вышли только в оппозиционных СМИ. Наверное, и бывшее начальство записало вас в пятую колонну. А у вас не было желания податься в правозащитники?
– Это слово ругательное, попрошу его ко мне не применять. Мне кажется, что у нас понимают правозащитника как человека, который противостоит каким-то общепринятым ценностям. Я просто защитник и помогаю в судах людям.
– У вас несколько дикое представление о правозащите. Вы бы могли наладить диалог…
– А кто там есть достойный, чтобы с ним говорить? Этодеструктивная секта.
Многие бы, наверное, хотели, чтобы я выступил механизмом разрушения. Но зачем же я буду гадить детищу, которое сам создавал, как бы я ни относился к Бастрыкину.
Да, когда я освободился, много народа набежало, либералы и всякие псевдолибералы. Они считали, что могут использовать меня как жупел, что я буду идти и все на своем пути крушить, кричать, какие кругом негодяи работают, что все прогнило. Но это абсолютно анархистский подход: все разрушить, а потом ничего не создать.
Народ у нас, конечно, странный. Когда ничего не происходит, он считает, что это потворствует коррупции, а когда задерживают министра, значит пускают пыль в глаза. Но нельзя идти на поводу у толпы. Даже если у нас полстраны сидело или будет сидеть, другая все равно будет кричать: давайте больше, давайте жестче!Когда идет дискуссия о смертной казни, то большинство требует ее вернуть – и только профессионалы противятся. Завтра скажи, что распнут кого-либо на Дворцовой площади, и массы будут только за!