Танцы с экспертизами
20 декабря в Дзержинском суде будет рассматриваться иск экспертов к Комитету по природопользованию Петербурга. На процессе речь пойдет в том числе и о фейковых общественных экспертизах, выполненных в интересах заказчика проекта, что в последние годы встречается все чаще
Экологи Александр Карпов и Алексей Смирнов требуют признать незаконной государственную экспертизу, которая оправдывает сокращение площади особо охраняемой природной территории (ООПТ) «Южное побережье Невской губы» (см. «Новую» от 15 июля 2015 г.).
Два года назад питерские власти решили исключить Ключинскую косу из заказника «Южное побережье Невской губы» и отдать ее Министерству обороны. Но из правительственных документов следовало, что затем коса должна была отойти близлежащему порту Бронка для его расширения. Для обоснования этого решения провели комплексное экологическое обследование (КЭО), которое одобрил Комитет по природопользованию.
Порт Бронка // Фото: karpovka.net
На общественных слушаниях жители и экологи выступили против сокращения заказника: Ключинская коса, хоть и небольшая по площади, защищает от воздействия порта плавни Кронштадтской колонии, где останавливаются перелетные птицы и набирают вес мальки рыб. Не убедили собравшихся и две экспертизы – Международной академии наук экологии, безопасности человека и природы (МАНЭБ) и экологической организации «Зеленый крест», – которые оправдывали сокращение заказника.
На сторону общественности неожиданно встало Министерство природных ресурсов, указав Комитету по природопользованию, что изъятие части охраняемой территории противоречит законодательству.
Возникает вопрос – что же это за «общественные» экспертизы, выводы которых не разделяет ни широкая общественность, ни даже Министерство природных ресурсов?
Предложения под видом экспертизы
По словам директора ЭКОМ Александра Карпова, в последние годы на слушания часто присылают, мягко говоря, имитации «общественных экологических экспертиз» (ОЭЭ), которые прямо или косвенно оплачиваются заказчиком проекта и создают видимость его поддержки экологами.
Качественная общественная экспертиза должна рассматривать те же документы, что поступают на государственную экспертизу, в том числе и предложения, поступившие от граждан на общественных слушаниях. ОЭЭ, проведенные МАНЭБ и «Зеленым крестом», были представлены на слушания уже завершенными – а значит, учесть мнения граждан не могли и требованиям закона не соответствуют.
Александр Карпов // Фото: facebook.com
Вице-президент МАНЭБ Любовь Рогалева с этим не согласна. В ответе на запрос «Новой» она ссылается на ст. 11 и 12 закона «Об экологической экспертизе», где написано, что экспертиза проводится в отношении конкретного документа, в данном случае КЭО. Карпов обращает внимание на то, что в законе есть еще ст. 14 о том, что материалы слушаний должны быть изучены экспертами.
Юрий Шевчук, председатель «Зеленого креста», в этом вопросе с Карповым не спорит: «Наша работа – лишь предварительный результат, который чиновники должны принять во внимание, но не как экспертизу, а как развернутую поправку на слушаниях».
«Это отработанная система махинаций, – говорит Александр Карпов. – Одна и та же бумага с названием «Заключение общественной экологической экспертизы» и печатью где-то представляется как юридически значимое заключение ОЭЭ, а где-то – как поправка. Удобная позиция: эксперты экологической экспертизы несут ответственность за необоснованность выводов, а авторы предложений на слушаниях – нет».
Не для людей
Если «общественные» экспертизы, которые должны информировать граждан о плюсах и минусах того или иного проекта, невозможно найти в открытом доступе, это должно вызывать как минимум подозрение. Экспертизы МАНЭБ и «Зеленого креста» стали доступны широкой публике только в результате судебного процесса ЭКОМ против Комитета по природным ресурсам.
Юрий Шевчук // Фото: www.ecogazeta.ru
Шевчук считает, что экспертизу не обязательно выкладывать на сайте целиком, там много специфической информации, а общественность должна быть удовлетворена выводами, которые как раз публиковались. Рогалева в ответе «Новой» заявила, что текст их ОЭЭ был отправлен в администрацию Петродворцового района СПб, Комитет по природопользованию. Но «ввиду отсутствия иных заинтересованных лиц текст данной ОЭЭ на сайте МАНЭБ или на других ресурсах представлен не был». Удивительно, но в том же ответе Любовь Рогалева пишет, что ОЭЭ проводилась по проекту, который «затрагивает экологические интересы населения, проживающего на данной территории».
Парадоксальная ситуация: намечаемая деятельность затрагивает интересы населения, а не администрации, но заинтересованными лицами жители не являются!
Равнодушие к противоречиям
Задача общественной экспертизы – проверить, соответствует ли предложенный проект закону, насколько он полон и объективен и не содержат ли внутренних противоречий. Экспертизы МАНЭБ и «Зеленого креста» в основном состоят из цитат КЭО и констатации того, что там все правильно написано. Хотя, как уже сказано выше, Минприроды отказалось согласовывать уменьшение заказника, потому что обследование не соответствует законодательству и полно противоречий. Например, в тексте КЭО говорится, что на территории найдены редкие виды флоры и фауны, а в выводах про них ни слова. В обследовании написано, что в случае сокращения заказника «существует вероятность негативного воздействия на прилегающие плавни», но сокращение объявляется оправданным.
Экологи из МАНЭБ и «Зеленого креста» последнее противоречие упоминают, но ограничиваются рекомендациями: например, найти поблизости похожие территории и включить их в заказник. Если бы это было так просто, то незачем было бы бороться за каждый клочок охраняемой территории.
Манипулирование смыслами
По мнению Карпова, недобросовестные экспертизы вольно обращаются с терминами. В данном случае авторы играли со словосочетаниями «уникальные объекты» и «особо ценные объекты». Дело в том, что уникальным объектам в заказнике быть не обязательно – для их охраны создаются особые ООПТ под названием «памятник природы». А заказники вроде Южного побережья Невской губы создаются для охраны и восстановления особо ценных объектов, таких как плавни или черноольховые леса.
Однако в п. 12 выводов КЭО было написано: «На исключаемой территории отсутствуют уникальные, специфичные ландшафты и растительные сообщества», – и это стало одним из оснований того, что Ключинскую косу можно исключить из заказника. Мол, охранять тут нечего. Из окончательной версии КЭО после слушаний этот пункт убрали: никакой уникальности от заказника не требуется, а ценные плавни на территории как раз есть. Однако в экспертизах МАНЭБ и «Зеленого креста» ссылка на эту цитату забавным образом сохранилась.
Любовь Рогалева // Фото: facebook.com
Любовь Рогалева в отстаивании этого пункта упорствует особо. По ее мнению, особо ценных объектов на исключаемой территории нет, так как региональный заказник Южное побережье Невской губы включает только сушу, а не морскую акваторию. «Береговая линия моря устанавливается по линии наибольшего отлива, – спорит с ней Карпов. – При отливе вода отступает на десятки, а то и сотни метров и значительная часть плавней де-юре располагается на берегу и входит в границы заказника». Юрий Шевчук и в этом вопросе менее категоричен: «Мы же не пишем, что территорию включили в заказник неправильно. Но если это земли Минобороны, то необходимо исправить техническую ошибку».
Такая позиция, в свою очередь, удивляет Карпова – потому что, во-первых, принадлежность Ключинской косы военным отнюдь не очевидна, кроме того, заказники могут располагаться на землях Миноборны, такое случается сплошь и рядом. И экспертиза, выполненная в интересах общества, должна была бы обратить внимание на оба эти факта.
