Задержите дыхание, нам нужна нефть
Уже почти месяц продолжается пожар на нефтяной скважине в пойме Печоры.
Сероводород крайне токсичен, по типу действия на организм человека похож на зарин, в небольших объемах вызывает головокружение, головную боль, тошноту, а при значительной концентрации приводит к коме, судорогам, отеку легких и даже к смерти. В советское время именно из-за высокой концентрации сероводорода власти отказались разрабатывать месторождение им. Алабушина в пойме реки Печора (Республика Коми). С 2014 года месторождение разрабатывает ЛУКОЙЛ. После аварии 10 апреля скважины загорелись и горят до сих пор.
Село Щельябож находится в восьми километрах от Алабушинского месторождения, неподалеку еще одно, Баяндыское. Удушающий запах сероводорода здесь появился еще в 2013 году, поначалу с Баянд. А когда заработало Алабушинское, Щельябож и другие окрестные поселения регулярно стало накрывать волной вони. Но официальные замеры ни разу не показали превышение ПДК.
Либо нефть, либо Печора
В школе Щельябожа ЛУКОЙЛ установил профессиональный газоанализатор, который должен в режиме реального времени мгновенно показывать превышение концентрации опасного газа. Но прибор молчит, даже когда дети вынуждены заниматься в ватно-марлевых повязках, в которых подчас ходит и все село.
Фото http://7x7-journal.ru
«Оказалось, что этот прибор предназначен для измерения концентрации в рабочей зоне, то есть там, где люди находятся кратковременно, – поясняет правозащитник Иван Иванов из Комитета спасения Печоры. – Он сработает только при превышении ПДК для населенных мест в 1250 раз!»
В результате горения скважины в атмосферу выбрасывается намного больше сероводорода, чем при штатной добыче. По расчетам экологов, уже на 15 апреля концентрация сероводорода в Щельябоже могла составлять 7,64 ПДК. Кроме того, опасность для здоровья представляет сажа, обильно разлетающаяся по округе в результате горения гигантского факела.
Но подтверждения исследованиями всему этому до сих пор нет. Официальные релизы ЛУКОЙЛа утверждают: «Близлежащим населенным пунктам возгорание не угрожает. В селе Щельябож при помощи специального оборудования – как стационарного, так и мобильного – ведется круглосуточный мониторинг состояния атмосферного воздуха. Кроме того, замеры сделаны специалистами Роспотребнадзора. Превышения концентрации загрязняющих веществ не выявлено».
Снег вблизи горящей скважины черный. В Комитете спасения Печоры опасаются, что, когда начнется весенний паводок, опасная грязь будет смыта в реку и неизбежно пострадает экология всего региона. Да-да, скважина располагается в пойме реки, которую заливает каждую весну. Чтобы оградить нефтедобычу от воды, вокруг скважины даже был построен заграждающий вал, но сейчас продукты горения загрязнили территорию намного шире его границ.
Особое внимание Комитет спасения Печоры и Гринпис обращают на то, что СМИ, которые пишут о пожаре, называют его «инцидентом», в то время как в официальном ответе МСЧ он уже обозначен как «авария». Употребление правильного термина имеет большое значение, поскольку «инцидент» и «авария» влекут за собой совсем разные правовые последствия.
Фото Татьяны Брицкой, «Новая газета»
В прессе часто упоминается, что ближайший населенный пункт, город Усинск, расположен в 160 км от места аварии, однако Щельябож и деревню Кушшор отделяет от факела всего восемь километров, а, например, село Новикбож – 26 км.
Экологи требуют закрыть скважины Алабушинского месторождения в связи с их чрезвычайной опасностью и для населения, и для реки. По их словам, прекратить горение можно было бы в кратчайшие сроки, для этого есть испробованные технологии, но после этого скважина будет замурована навсегда, а ЛУКОЙЛ потеряет гигантские деньги, уже потраченные на разработку.
Сами нефтяники собираются потушить факел так, чтобы понести наименьшие потери и продолжать добычу. По сообщениям ЛУКОЙЛа, сейчас с помощью специального оборудования ведутся соответствующие работы.
Нефтешлам не там
Параллельно с пожаром в Коми набирает силу и другой нефтяной скандал. Речь идет о строительстве шламонакопителя и полигона по хранению и переработке нефтешлама в Ижемском районе.
Нефтешлам – это зараженная нефтепродуктами вода, остающаяся, например, после разлива нефти. Долгие годы такая вода сбрасывалась куда-нибудь в глухие карьеры, подальше от глаз, что неизбежно порождало экологические проблемы. Поэтому шламонакопитель действительно нужен. Но место для его строительства, как считают экологи и местные жители, выбрано бездумно:в двух километрах от села Щельяюр и в полутора от Диюра.
ЛУКОЙЛ рассчитывает построить большой открытый шламонакопитель площадью 4,5 га. В процессе переработки при нагревании до 600 градусов шлам должен разлагаться, и тогда его можно будет использовать для дорожного строительства.
Жители опасаются, что канцерогенные вещества из открытого хранилища будут разлетаться по округе, заражая окрестные болота, ягоды с которых кормят все местное население (работы нет, все доходы – от рыбы, скота и дикорастущих растений). Кроме того, почвы здесь ненадежные, из-за чего может нарушиться изоляция полигона и шлам просочится в грунтовые воды.
В селах прошло несколько митингов, в результате чего на скандал вынужден был обратить внимание глава Республики Коми Сергей Гапликов. Он предложил ЛУКОЙЛу скорректировать проект с учетом мнения населения. Как утверждают правозащитники, начавшееся в январе строительство полигона сейчас приостановлено. Руководству республики удалось договориться с нефтяниками о том, что если Коми найдет для шламонакопителя другое место, подальше от людей, ЛУКОЙЛ согласится перенести строительство.
Однако жители и экологи понимают, что работы могут быть возобновлены в любой момент.
«Мы решили организовать референдум по вопросу шламонакопителя, – заявляет Николай Братенков из Комитета спасения Печоры. – В конце концов, кто управляет республикой, ее официальное руководство, отвечающее перед гражданами, или ЛУКОЙЛ?»
Газоанализатор в школе. Фото http://7x7-journal.ru