Прогулка на 10 тысяч
Задержание на акции «Он вам не Димон» стало для меня абсолютно новым опытом.
До переезда в Петербург я жила в провинциальном городе Ульяновске, в котором такие события никогда не случались. Мне, если честно, было немного страшно: когда человек юридически не подкован, сохранить самообладание в таких ситуациях сложно. Но потом я поняла – жизнь разделилась на до и после не только для меня: большинство задержанных были обычные люди, которые вышли на митинг впервые.
Для меня стало откровением все – и то, как ОМОН обращался с задержанными (если женщин просто запихивали в автозаки, то мужчин били и заламывали им руки), и вонь в отделе полиции, куда нас привезли, и тамошний туалет, разрисованный мужскими половыми органами, и то, с какой невероятной скоростью к нам на помощь пришли правозащитники и другие неравнодушные люди, которые привезли воду, еду и начали искать нам адвокатов.
В нашем отделе полиции всем задержанным, в том числе и мне, инкриминировали статью 20.2 ч.5 «Нарушение порядка проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования». У нас взяли отпечатки пальцев, сделали фотографии с порядковыми номерами и поздно ночью отпустили, заставив подписать бумагу о явке в суд по первому требованию.
…Через три дня мы отправились в канцелярию суда, чтобы сделать копии дел, отсмотреть видео, снятые полицейскими и камерами наружного наблюдения. Мне казалось, что благодаря видео можно доказать, что в кольце ОМОНа многие оказались случайно. Теперь я понимаю свою наивность.
До своего суда, который состоялся 4 мая, я успела дважды выступить свидетелем у тех, кто был со мной в полиции. Мы поддерживаем друг друга и ходим на чужие заседания, чтобы человек не чувствовал себя брошенным.
Я начала читать законы и вникать в то, что происходит в суде. Уже через несколько дней поняла, что справедливости от суда ждать не стоит, и мне задолго до 4 мая стал очевиден исход моего дела.
Интересно было лишь, какую сумму предъявят в качестве штрафа.
Накануне 4 мая я обзвонила друзей, и почти все откликнулись на предложение прийти в Смольнинский суд. Многие из них оказались там впервые. К счастью, я отволновалась на заседаниях других задержанных, и меня мучила только одна мысль: как произнести грамотное «последнее слово».
К суду мы пришли с подругами, которые меня подбадривали: «Ну как, держишься?» – а сами немного оробели, когда приставы на входе рылись в их сумках. Судя по всему, приставам за последний месяц уже изрядно надоели и молодые манифестанты, и опытные активисты.
…Мой процесс начинается с задержкой на час. Передо мной девушка, уже знакомая, ждет своего приговора. «Попросила исправительные работы, но вряд ли дадут», – говорит она. В зал входит судья и зачитывает постановление. Понять ее речь сложно – это как почерк врача. Ясно одно: виновна… Штраф 10 тысяч.
Мой суд меня немного разочаровал – такой он был скоропалительный. Некоторых судили по несколько часов, а со мной разобрались в считаные минуты. Моя адвокат сказала: «Похоже, судьям велели быстрее закрыть все дела и раздать штрафы. В ее практике по подобным делам это впервые. Судья быстро отклонила все ходатайства адвоката, так же быстро предложила посмотреть видеозаписи, где народ кричит: «Путин – вор!» и «Мы здесь власть». В зале раздался смех. Продолжать смотреть видео было бессмысленно, поэтому я попросила «последнее слово», чтобы судья уже могла вынести приговор. Мне казалось очень важным именно в этих стенах сказать, что я не считаю себя виновной, что у меня есть конституционное право на свободу слова и что люди могут выражать несогласие с тем, что происходит в стране.
Меньше чем через десять минут судья скороговоркой признала меня виновной. 10 тысяч. Мне кажется, у нее в совещательной комнате готовые приговоры лежат стопками.
Надежда ХАЛИКОВА