Геля и Виктор. История одной любви

Театральному критику неприлично начинать рецензию с охов, ахов и розовых слюней. Но в конце концов, я-то не критик. Просто зачарованный зритель. Потому сразу как на духу: в Интерьерном поставлен и будет идти до конца мая замечательный спектакль. Если одним словом сформулировать зрительское мое впечатление, то это слово – чудо.

Драматург Леонид Зорин стал знаменитым после фильма Михаила Козакова «Покровские ворота» (1974). А «Варшавская мелодия» написана семью годами раньше, в канун Пражской весны и раздавивших ее советских танков. В Интерьерном в 2013-м эту пьесу поставил режиссер Дмитрий Павлов. Хороший был спектакль, крепкий. Но ушел актер, и вот вторая версия вроде бы той же постановки. В программке отмечено: «Режиссер по работе с актерами» Николай Беляк.

---

Про что спектакль? Про то, как народы (со всеми их историческими предубеждениями, со всей многовековой драматической историей мучительных взаимоотношений) встречаются, когда встречаются двое молодых людей.

---

Она – Геля, студентка-полька (учится в Москве), он – Виктор, вчерашний советский солдат и вчерашний освободитель Европы, тоже студент, будущий винодел.

1947 год. Они прекрасны. Они чисты. Они полюбят друг друга в консерватории на концерте Шопена.

Вот только браку их не состояться: в начале 47-го в СССР будет принят закон, запрещающий браки с иностранцами.

Та щемящая нота, которая музыкой Шопена пронизывает спектакль, напомнила мне давние стихи Бориса Слуцкого:

Тридцатки

Вся армия Андерса – с семьями, с женами и с детьми,
сомненьями и опасеньями гонимая, как плетьми,
грузилась в Красноводске на старенькие суда,
и шла эта перевозка, печальная, как беда.
Лились людские потоки, стремясь излиться скорей.
Шли избранные потомки их выборных королей
и шляхтичей, что на сейме на компромиссы не шли,
а также бедные семьи, несчастные семьи шли.
Желая вовеки больше не видеть нашей земли,
прекрасные жены Польши с детьми прелестными шли.
Пленительные полячки! В совсем недавние дни
как поварихи и прачки использовались они.
Скорее, скорее, скорее! Как пену несла река
еврея-брадобрея, буржуя и кулака,
и все гудки с пароходов не прекращали гул,
чтоб каждый из пешеходов скорее к мосткам шагнул.
Поевши холодной каши, болея тихонько душой,
молча смотрели наши на этот исход чужой,
и было жалко поляков, детей особенно жаль,
но жребий не одинаков, не высказана печаль.
Мне видится и сегодня то, что я видел вчера:
вот восходят на сходни худые офицера,
выхватывают из кармана тридцатки и тут же рвут,
и розовые за кормами тридцатки плывут, плывут.
О, мне не сказали больше, сказать бы могли едва
все три раздела Польши, восстания польских два,
чем в радужных волнах мазута тридцаток рваных клочки,
покуда раздета, разута, и поправляя очки,
и кутаясь во рванину, и женщин пуская вперед,
шла польская лавина на а́нглийский пароход.

Это антисоветские стихи. (В скобках поясним, что на тридцатирублевой советской купюре был изображен портрет основателя первого социалистического государства.) Но это совсем не главное. Главное – щемящее чувство народного сострадания к, казалось бы, чужим.

Любовь (должно быть, каждая) и начинается с сострадания. Когда Красная Армия освободила Польшу от нацистов, сталинский социализм дотянулся до Варшавы и вверг ее в новое рабство. А сострадание почему-то не развеялось. Выжило, несмотря на то что освободитель превратился в оккупанта, выжило, несмотря на разницу менталитетов и груз национальных предубеждений.

Три часа этого спектакля – три эпохи: 1947-й, 1957-й, 1967-й.

И фантастическая (опять прошу прощения за превосходные степени!) игра двух молодых актеров, воспитанных Николаем Беляком со студенческой скамьи, – Насти Саловой и Алексея Удальцова. 

Как актеры способны столь зримо перевоплощаться именно в людей тех, далеких от них и таких разных времен, – режиссерская тайна. И секрет четырехлетней работы над спектаклем.

Следующие показы 14 и 26 мая. После перерыв до января.

Постарайтесь прорваться в зал. 

Насмеетесь и наплачетесь вдоволь.

Варшавская мелодия в  Интерьерном театре

Николаю Беляку

Ничего такого небывалого…
Только стёжка не была проторена.
Лёша Удальцов и Настя Салова
Вышли в сказке Леонида Зорина.
Чудодейство начиналось с малого –

С жеста, взгляда… – кто бы знал заранее
Цену этой предопределённости.
Ведь любовь, как дедово предание,
Начинается как сострадание.
В том её в отличье от влюблённости.

10 мая 2017