Стариков бросили на мозговой штурм
То, как началась подготовка к созданию важнейшего для Петербурга музея, вызывает опасение, что город опять наступит на старые грабли.
Ни один сколь-либо значимый архитектурный конкурс в культурной столице еще не проходил без скандалов, отмен уже принятых решений, некрасивых разрывов отношений с ведущими мировыми архитекторами и в итоге – плачевных результатов. Всем памятна оторопь, которая охватила не только город, но и всю страну, когда были сняты леса со второй сцены Мариинского театра.
Очевидно, что за проект, в котором будут осваиваться миллиарды рублей, предстоит серьезная борьба. Не только открытая – конкурсная, за лучшую идею и ее воплощение, но и подковерная, с использованием самых нестандартных методов лоббирования. Поэтому пауза, которую внезапно взяло жюри (возглавляемое, кстати, губернатором и двумя его заместителями), сославшись на то, что решать, каким быть музею, должны блокадники, вызывает, мягко говоря, недоумение. А грубо говоря – ощущение, что блокадниками прикрылись, чтобы вести совершенно другие игры.
Во-первых, кто мешал спросить мнение блокадников раньше – и выставка, и голосование длились полмесяца.
Во-вторых, почему не должно быть учтено мнение детей и внуков блокадников, которые хранят в семьях память о нашей общей трагедии и иногда делают это значительно лучше, чем чиновники, которые спекулируют на этой памяти.
В-третьих,
если музей, как сказано в концепции, задумывается как мультимедийный, с интерактивными экспозициями, 3D-инсталляциями и прочими ультрасовременными наворотами, то, может быть, лучше спрашивать специалистов, как всю эту невыносимую красоту сделать понятной и доступной, а главное человечной, для людей, многим из которых уже за девяносто.
Потому что, когда нужно написать симфонию, мы обращаемся не к общественности, а к композитору, а когда надо сделать сложную операцию – все-таки к врачу.
В-четвертых, музеи существуют не только для того, чтобы отдавать дань памяти, но и для того, чтобы передавать эту память из поколения в поколение. И важно, чтобы те, кому сегодня тридцать, и те, кому всего пятнадцать, приходя в музей, чувствовали сопричастность тому, что происходило в Ленинграде много лет назад, но при этом чтобы с ними говорили на понятном и современном для них языке. Как сделать так, чтобы в музей приходили не только к датам, чтобы он стал неотъемлемой частью города, должны решать мы все, но в первую очередь профессионалы.
Мне кажется, что чиновники, которые решили оттянуть решение по конкурсу, все это должны понимать. И не перекладывать на стариков – любимых и уважаемых, но глубоких стариков – то, что должно решать высокопрофессиональное жюри. Будет еще хуже, если в общественных организациях блокадников им начнут объяснять, какое решение было бы предпочтительнее.
Так совпало, что за несколько дней до заседания жюри во многие городские СМИ на бланке одной из мастерских – участниц конкурса пришло письмо, в котором о своем собственном проекте архитекторы скромно пишут, что он «единственный органично вписывается в панораму Петербурга», «только в нем отражена тема героической Обороны Ленинграда» (!!!), что он самый достойный и самый питерский. И конечно, это подкрепляется подборкой из мнений блокадников. Безусловно, в том, чтобы похвалить самих себя, нет ничего противозаконного. Остается только надеяться, что рассылка подобных релизов с пакетом правильных отзывов не имеет никакого отношения к решению чиновников Смольного отложить подведение итогов конкурса и мобилизовать стариков на мозговой штурм.