Старые усадьбы в поисках новой работы
Сохранение «дворянских гнезд» пока остается скорее личным делом, нежели государственным – хотя их высокий потенциал и особая значимость для развития регионов признаются на самом высоком уровне.
Созидательный патриотизм
На VI Петербургском международном культурном форуме о путях спасения старинных усадеб говорили много и обстоятельно – чиновники, бизнесмены, аналитики, отечественные и зарубежные эксперты. С особой торжественностью прошла церемония премии «Феникс»: награду за лучшее приспособление загородного объекта (Александру Широкову – за социально-культурный центр в главном доме усадьбы Студеные Ключи) вручал принц Майкл Кентский.
Еще в феврале Министерство культуры объявило о скором создании научно-экспертного совета по экономическому возрождению русской усадьбы и ее превращению в один из драйверов роста в стране. Чтобы сделать сказку о драйвере былью, недостаточно ограничиться восстановлением (на что ни у государства, ни у меценатов средств не хватит) – требуется «придать русской усадьбе современный экономический смысл», убежден замминистра Олег Рыжков. По его оценкам, на реставрацию должно приходиться около 10%, а 90% – на создание и внедрение бизнес-моделей. Усадьбе отводится роль бренда, магнита, притягивающего интерес и средства к территориям их расположения, где могут развиваться традиционные ремесла, культурный и гастрономический туризм, агробизнес.
Некоммерческим партнерством «Русская усадьба», обследовавшим за 16 лет семь регионов европейской части страны, выявлено свыше 2200 усадеб разной степени сохранности. В последние 20 лет интерес к ним был единичным – в основном среди особо состоятельных, нацеленных чаще на последующую перепродажу. Ситуация начала меняться после 2009 года – к усадьбам стали присматриваться не только олигархи, изменилась и мотивация. Одни хотели свить собственное родовое гнездо, другие готовы были использовать под какой-то бизнес, находились и те, для кого усадьба была связана с историей семьи или возможностью без лишнего пафоса реализовать свой личный проект «созидательного патриотизма».
Принц Майкл Кентский вручает награду владельцу усадьбы «Студеные Ключи» Александру Широкову за лучшее приспособление загородного объекта
Последнюю формулировку ввел в оборот бизнесмен Алексей Шкрапкин, десятилетие назад взявшийся за возрождение усадьбы Скорняково-Архангельское на берегу Дона в Липецкой области. К тому времени он успел поработать топ-менеджером одной из ведущих нефтяных компаний, затем крупного банка. Нажитое позволяло заняться проектом, не сулившим быстрой окупаемости, но приближавшим исполнение давней мечты – восстановить храм Михаила Архангела в Скорняково, куда в детстве часто ходил с бабушкой, жившей в соседнем селе.
Новая история началась с того, что наведавшегося в места своего детства бизнесмена попросили пожертвовать на уже начатую реставрацию храма. Тот согласился, но когда увидел, с какими нарушениями ведутся работы, решил: как менеджер принесу больше пользы.
Дальнейшее развитие сюжета Шкрапкин характеризует как метафору всей нашей российской действительности. Помыкавшись с поиском добросовестных подрядчиков, пришел к выводу: проще создать собственную лицензированную компанию, собрав толковых специалистов, и возглавить процесс. Что и сделал. И уже только занявшись храмом, обнаружил за ним заросшую деревьями и кустарником старинную усадьбу генерала Муравьева-Карского. Пригласил французскую компанию, посчитавшую бюджет восстановления – 25 млн евро. Не располагая такой суммой, бизнесмен решил начать не с воссоздания главного дома, а с обеспечения инфраструктуры, способной генерировать доход. Подняли из руин часть дворовых построек – в корпусе бывшей ткацкой фабрики создали ресторан с банкетным залом, в бывших конюшнях – концертный зал, в складском корпусе – гостевые номера.
Вложенные в работу 200 млн рублей (сама покупка руин с участком в 30 га обошлась в 1 млн) теперь позволяют финансировать дальнейшие работы за счет прибыли, которую дает развернувшаяся в усадьбе деятельность. А она здесь очень разноплановая и креативная. Фестиваль «Джаз на пруду» (собирающий до 4000 человек), художественная съемка в костюмах прошлых эпох, «пляж-винтаж» на берегу с лежаками из тючков сена и соломенными шляпками в придачу, рыбалка, катание на лодках, контактный зоопарк, творческие лаборатории и мастер-классы для взрослых и детей – от изготовления глиняных игрушек-свистулек и новогодних игрушек из фетра до росписи тарелок и выпечки пасхальных куличей по старинным рецептам. А еще – поэтические вечера, опера, кукольные представления и ярмарки, собирающие мастеров со всего края, праздники дворянской охоты – с всадниками, борзыми, ловчими птицами (ни одно животное не пострадает – в финале гостей угощают приготовленным на вертеле кабанчиком, выращенным в питомнике). Огромным спросом пользуются «вечера дворянских игр» – буриме, театральные этюды, загадки в лицах, игры в наперстки и в кости, карточные игры – фараон и банк на копии царских банкнот. При цене в 1000 рублей билеты на такие вечера распродавались вчистую за полмесяца до начала, так что пришлось отводить помещение вдвое большей вместимости, до 150 человек.
Усадьба зарабатывает и на ресторане с авторской кухней, и предоставлением своих живописных просторов и интерьеров для фотосессий, съемок кино и рекламы, а к полюбившимся фирменным настойкам на собираемых в сезон местных полевых травах и лесных ягодах с открытием собственной пасеки добавился и мед.
До 60% всех доходов дает проведение под ключ свадеб и прочих торжеств – возможность совершить обряд венчания или крещения в здешнем храме, бескорыстно возрожденном ради высокой идеи, теперь тоже работает на экономику проекта.
Удалось получить и поддержку областных властей – подвели коммуникации к границе усадьбы, проложили участок дороги.
Гений места вам в помощь
Помогает – наверняка – и благодарный гений места, к которому новые владельцы подошли с почтением.
Генерал Муравьев-Карский был не только выдающимся полководцем, но и отменным менеджером, убедился Алексей Шкрапкин, изучив архивные материалы, включая свыше сотни писем прежнего владельца усадьбы к своему управляющему. Полководец вникал во все детали хозяйственной жизни и блестяще решал насущные вопросы даже издалека. Эти письма могли бы стать основой учебника менеджмента по Муравьеву-Карскому, не сомневается нынешний владелец Скорняково, во многом наследующий его отношение к делу.
Усадьба Скорняково-Архангельское, дом с мезонином «до» и «после»
Шкрапкину удалось собрать креативную, талантливую и сплоченную команду. Профессиональная рука и отменный вкус, уважение ко всякому сюда пришедшему чувствуются во всем: будь то уровень приглашенных артистов или сценарий детского праздника, устройство травяных ступеней-скамей зеленого амфитеатра в склоне холма, дизайн гостевых номеров с антикварной мебелью (но современными ортопедическими матрасами на кроватях) или деликатно вписанная котельная, отделанная натуральным камнем, в которой не всякий распознает новую постройку.
По словам владельца усадьбы, за год ее посещают, участвуют в различных культурных и образовательных программах свыше 40 тысяч человек со всей России. И еще это тот редкий случай, когда исторический объект стал местом притяжения для активной молодой публики – 25–40 лет. Годовая выручка – около 50 млн. Не самое доходное предприятие в ряду разных видов бизнеса семьи Шкрапкиных, скорее «прибыльное хобби», как называет его Алексей. Ему достаточно того, что удалось доказать: восстановление былых дворянских гнезд вовсе не гиблое дело, можно на этом создавать добавочную стоимость и приносить пользу обществу, прививать иную культуру восприятия мира, менять поведенческие стереотипы.
Жить настоящим, уважая прошлое
Автор более сотни проектов реставрации и интерпретации объектов наследия в России и Европе, вице-президент национального фонда «Возрождение русской усадьбы» Дмитрий Ойнас убежден: именно актуализация старинного имения должна быть главной целью при его восстановлении. Реставрация – лишь часть проекта, и если не придумать, как сделать усадьбу притягательной и понятной для современников, никому она будет не нужна. Другая не менее важная составляющая – подлинность, именно в ней видит эксперт залог конкурентоспособности: «Нельзя врать и придумывать то, чего нет. «Живыми» оказываются только реальные локальные истории. Барон Мюнхгаузен не был в Костроме, и если вы решите сделать там его музей, вряд ли удастся объяснить людям – зачем все это задумано… Если вам хочется известные факты или известных персонажей хоть как-то связать со своей землей, это не лучший способ для реализации проекта. Вы потратите много усилий, но до конца верить вам не будут. Эта надуманность будет вылезать из каждого угла».
Представление о том, будто объектами наследия могут заниматься только очень состоятельные люди, Дмитрий Ойнас относит к вредным стереотипам, от которых нужно избавляться: «Экономика начинается не с капитальных вложений в строительство гостиницы и ресторанов – они никому не нужны, пока там нет смысла. А за смыслом люди отправятся в любую сторону и на любое расстояние. Но только при условии, что у них есть мотивация. В Шотландии тысячи часовен, но путешественник отправится именно в деревеньку Рослин, потому как якобы именно там были спрятаны Ковчег Завета Господня, Святой Грааль и сокровища тамплиеров. Там есть смысл, интерпретированный Дэном Брауном. И ради него любопытный турист преодолеет любые расстояния. Наследие – ресурс универсальный, и он есть везде. Его надо научиться добывать, упаковывать и продавать. Основа технологии состоит в умении интерпретировать – сделать этот никому не нужный предмет актуальным для каждого именно сегодня. Тут нужны умения, чтобы этот смысл высказать и донести, а для этого нужны не деньги, а интеллектуальные усилия».
Интеллектуальное бессилие
А с этим у нас все еще большие проблемы. Поэтому, наверное, умело строящий свою экономику на имени Шекспира Стратфорд в год посещает 5,5 млн человек, а нашу Ясную Поляну – 130 тысяч.
О бедственном положении усадеб Ленинградской области, которым десятилетиями не могут найти адекватного применения, «Новая» писала не раз. Если к 1917 году их насчитывалось свыше 2,5 тысяч, то теперь едва ли наберется сотня. В границах Петербурга еще меньше, но пока еще есть несколько десятков – не только в пригородных районах, но и в городской черте (за века она существенно переместилась: в XVIII столетии граница имперской столицы проходила по Фонтанке, в XIX город заканчивался у Обводного канала).
Тех, которым повезло, считаные единицы – вроде усадьбы Державина на Фонтанке, где с 2003 года действует литературно-мемориальный музей (хотя при ее реставрации и не обошлось без вольных «вариаций на тему», а сад «окультурили» до потери лица). Все агрессивнее подступают строящиеся высотки к усадьбе Чернышева в Александрино, оставляя все меньше простора для должного восприятия ее палладианской архитектуры.
На грани гибели дивной красоты усадьба Агафона Фаберже в Левашово. В 2007-м этот памятник федерального значения передали Горному институту, который обязался его отреставрировать, однако ничего так и не сделал – несмотря на четырежды выдаваемые КГИОП предписания и обращения комитета в арбитражный суд. Сначала вуз настаивал на том, будто не имеет права взяться за реставрацию, пока ему не будут переданы права и на землю. А получив участок, стал ссылаться на отсутствие средств (при этом почти 15 га бывшей институтской базы в Солнечном оказались застроены элитными коттеджами, а активы ректора Горного института оцениваются в 50,85 млрд руб.). Теперь вуз от ненужного ему приложения к участку освободили – вернув памятник в распоряжение Росимущества. Между тем еще в 2013 году эксперты отмеряли усадьбе не больше трех-четырех лет жизни, если не будут проведены хотя бы экстренные противоаварийные работы.
Тихо умирает усадьба Орловых-Денисовых в Коломягах. Компания, получившая ее на торгах 2011 года за 40 миллионов (с правом аренды почти 2 га усадебного парка до 2055 года), охранных обязательств не исполняла, предписанных работ по приведению в порядок здания и парка не вела, а пыталась объект продать – предлагая его уже за 80 миллионов. Судебное решение, вынесенное весной прошлого года, осуществить реставрацию до 26 июня 2018 г. остается не исполненным. КГИОП, отписываясь на обращения возмущенных депутатов, информирует о намерении поглядеть, что будет к моменту истечения назначенного судом срока.
Не вызывает особого оптимизма и будущее усадьбы Кушелевых-Безбородко на Свердловской набережной. Получившая ее целевым назначением компания связана с бизнесменом, имеющим дурную репутацию у защитников наследия (он пытался водрузить 100-метровую высотку у Чесменского дворца и застроить территорию Фарфоровского кладбища). Проект приспособления усадьбы, как уверяют в КГИОП, не расходится с требованиями охраны. Но даже если и так, заданную новым владельцем функцию трудно оценить как успешный результат интеллектуальных усилий: в усадьбе XVIII века с обширной парковой территорией намерены создать «культурно-деловой центр» с экспозицией достижений ювелирного бизнеса и бутиками. Думается, если бы Смольный объявил конкурс идей и выставил усадьбу на честные торги, город мог бы с куда большей пользой распорядиться таким уникальным ресурсом.
Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.