Оглянулся? Попал под подозрение
Петербургская полиция становится все изобретательнее, пресекая любую протестную активность.
Вечером 5 октября у спецприемника для административно арестованных на Захарьевской улице полиция задержала более десяти человек, пришедших встречать Шахназ Шитик. Она (о ее истории «Новая газета» недавно рассказывала) отбыла 20-суточный арест по обвинению в «несанкционированном митинге» — каковым была объявлена акция против повышения пенсионного возраста «Путин едет на пенсионерах».
Следующие несколько часов у правозащитников и друзей задержанных прошли в двух отделах полиции, куда их доставили. Первоначально полиция уверяла, что задержала их за такой же «несанкционированный митинг», но потом отпустила всех без протоколов. Тем не менее полицейские тянули время до последнего, не спеша писали протоколы о доставлении, обещали — «через 10 минут отпустим», «через 20 минут», «еще через 20 минут» — и так более трех часов.
Когда же задержанные начали выходить, выяснилась удивительная подробность: всех их забирали в порядке «проверки» некоего сигнала в КУСП (книга учета сообщений о преступлениях), который поступил вечером 3 октября. Объяснения задержанных, что они (как, например, Дмитрий Гусев и Степан Паршин) этим вечером вообще не выходили из дома, не принимались, а защитников не впускали под тем предлогом, что задержанные «сейчас выйдут».
В тот же день в Смольном соборе полиция задержала четырех активистов «Открытой России», написав в протоколах, что они были в «масках Путина», хотя маска была в рюкзаке у одного из них — Павла Чупрунова. В протоколе написали, что активисты были задержаны за то, что «вели себя подозрительно, а именно оглядывались по сторонам, пытаясь не попасть в камеры наружного наблюдения» (!). Не оглядывайтесь по сторонам, граждане, рискуете в любой момент вызвать подозрения! Одну из задержанных отпустили, двум присудили штрафы по 1000 рублей, а Чупрунову дали пять суток ареста за то, что он «дерзко совершил правонарушение».
Акция 7 октября в Петербурге / Фото: Давид Френкель
Затем наступило 7 октября, когда петербургская полиция особенно нервничает, как бы чего не вышло — потому как это день рождения Владимира Путина.
Традиционная акция памяти Анны Политковской (убитой в этот день, что многие считают неслучайным) у Соловецкого камня прошла без вмешательства полиции, но сразу затем на улице Восстания были задержаны четверо активистов, прошедших по ней с баннером «Долгих лет тюрьмы». Адресат этого пожелания не указывался, но угадывался.
До лета 2018 года питерская полиция стандартно обвиняла участников протестных акций в нарушении сразу двух статей КоАП — 20.2 (нарушение правил проведения публичных акций) и 19.3 (невыполнение законного распоряжения полиции) — и использовала второе обвинение как повод держать в отделе полиции до 48 часов (при обвинении по ст. 20.2 задержанных должны были выпускать не позднее чем через три часа). Однако летом (о чем рассказывала «Новая») президиум Верховного суда этот принцип «двойного наказания за одно нарушение» запретил. И чтобы по-прежнему иметь возможность удерживать задержанных в полиции до 48 часов, им, начиная с митинга 9 сентября против повышения пенсионного возраста, стали «рисовать» пункт 6.1 статьи 20.1 КоАП «Участие в несанкционированных собрании, митинге, демонстрации, шествии или пикетировании, повлекших создание помех... движению пешеходов и (или) транспортных средств». За это нарушение суд может арестовать, а в этом случае полиция может продержать задержанных до двух суток, и только потом везти в суд. Что и было сделано со всеми четырьмя гражданами, пожелавшими «долгих лет тюрьмы».
Что очень важно: «новинка» в данном случае вопиюще незаконна! По словам правозащитника Динара Идрисова из «Руси сидящей», применять этот пункт можно только в случае, если есть пострадавшие — те, кому протестующие реально помешали, и то если они об этом заявили. Однако никаких таких пострадавших 7 октября не было.
В итоге двое из несших баннер получили по 10 суток ареста, третий — 15 суток, четвертая участница на момент написания статьи еще не получила судебного решения.
Кроме того, в тот же день, 7 октября, были задержаны еще десять молодых людей и девушек — активистов так называемого бессрочного протеста (в том числе трое несовершеннолетних), которые вообще не успели начать никакой акции. Их «повязали» у Дворцовой площади и отвезли в 76-й отдел полиции — где продержали почти сутки, обвинив по статье 19.3 КоАП, в «неповиновении полиции».
В чем оно выразилось? Оказывается, в ответ на требование предъявить документы они отказались отдать их в руки полицейским! При этом они «держали паспорт на значительном удалении от сотрудника полиции», что «не позволяло проверить наличие в документах необходимых степеней защиты в темное время суток и во время дождя». Заметим: гражданин, которого просят предъявить документы, отдавать их в руки полицейскому не обязан. Ведь сам полицейский, представляясь (что бывает нечасто), в руки свое удостоверение не отдает. Но это еще не все: оказывается, они «провинились» тем, что шли по городу, «имея при себе свернутый плакат с надписью «бессрочка» (если он был свернут — откуда полиция знала, что там написано?).
Защитники у 76-го отдела полиции / Фото: Борис Вишневский
В 76-м отделе 7 октября мы вместе с защитниками Александром Мироновым и Варей Михайловой, друзьями задержанных и активистами Объединения перевозчиков России, провели больше трех часов. И увы — почти безрезультатно, столкнувшись с глухой стеной. Единственное, чего удалось добиться, — чтобы отпустили несовершеннолетних (к ним приехали родители) и чтобы дали копии протоколов о доставлении в полицию. Других задержанных оставили в полиции на ночь, так и не допустив к ним защитников. «Представитель руководства УВМД по Центральному району» начальник тыла УМВД полковник Александр Псел проявлял чудеса ловкости, чтобы не позволить это сделать.
Он требовал от защитников нотариально заверенные (закон об этом не говорит) ходатайства о допуске защитников, он уходил (на полтора часа) к задержанным, чтобы выяснить, есть ли эти ходатайства, потом он заявлял, что ходатайства они не передали, потом выяснялось, что он даже не спросил у задержанных, есть ли ходатайства, потом, зачитывая с телефона текст КоАП (признаваясь при этом, что он вообще-то «больше по уголовному праву»)... В результате протоколы по статье 19.3 оформили без присутствия защитников, а задержанные тем временем сообщали, что с ними работают сотрудники из убойного отдела и опрашивают их. Заметим: принесенную для задержанных еду им полиция так и не передала — хотя потом выяснилось, что они просили есть и пить.
Но это был еще не весь полицейский спектакль. Поняв, что мы не уйдем, в 76-м отделе объявили план «Крепость» — что делается только при угрозе захвата оружейной комнаты в отделе полиции. И, поставив у входа наряд Росгвардии, выставили нас всех за дверь. Через пять минут план отменили, а через десять минут — снова объявили, потом еще раз.
Кто и что угрожало захватом, мы так и не узнали, на вопросы Росгвардия не отвечала. Полковник Псел заявил, что мог быть «технический сбой»: сработала сигнализация в оружейной. Ее, как известно, можно чинить сколько угодно, если поставлена задача не пускать активистов и защитников.
Вечером 8 октября задержанных из 76-го отдела повезли в суд. Часть активистов освободили, поскольку протоколы составили с ошибками, но тут же задержали. Часть дел будет рассматриваться 9 октября.
Таковы первые дни правления Александра Беглова в Петербурге.
Не исключено, что полиция стремится показать ему, как она ревностно стоит на страже и борется с «внутренними врагами».