Окурки и кипяток
Отдел полиции Санкт-Петербурга почти в полном составе обвиняется в пытках и грабежах.
Уголовный розыск отдела полиции почти в полном составе обвиняется в пытках, грабежах и превышении служебных полномочий. Коллеги подсудимых из других отделов до сих пор уверены, что дело заказное, а полицейские ни в чем не виноваты.
До осени 2017 года Управление МВД по Невскому району было на хорошем счету. На коллегии ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленобласти по итогам 2016 года начальник ГУ МВД Сергей Умнов отметил его как одно из лучших по показателям раскрываемости.
Меньше чем через год стало известно, каким образом оперативники добивались таких отличных показателей.
Как следует из обвинительного заключения, первый эпизод противоправных действий произошел около девяти вечера 26 апреля 2017 года на проспекте Солидарности. На глазах у многочисленных прохожих к автомобилю «Мерседес-Бенц» подбежали несколько человек, рванули двери и выволокли наружу водителя и пассажира. Причем второго приложили сперва о стойку машины, а потом и об асфальт. Как выяснилось позже, это были Алексей Шепелин и владелец автомобиля Алексей Шустов. Обоих заковали в наручники, посадили в оперативную машину и повезли в отдел.
— Об машину меня сразу приложили очень жестко, — рассказывает Шепелин. — Позже Леша (Шустов) говорил, что от удара даже стойка погнулась. Можете представить, какой силы был удар.
Да еще ногами били, когда я уже на земле лежал. Хотя ни один из тех, кто меня вытаскивал из машины и пинал, не сказал даже, что они из полиции.
Задержанных привезли в 70-й отдел Невского УМВД, где Шустова закрыли в камеру предварительного заключения, а Шепелина повели в кабинет. Там начался ад.
В кабинете Шепелина пытались, как это следует из материалов дела, заставить подписать протокол, согласно которому его задержали при попытке продать крупную партию наркотика. Он ничего подписывать не хотел.
В ход опять пошли угрозы и издевательства. Один из подсудимых (Артем Морозов, бывший заместитель начальника 70-го отдела) затушил окурок о ноздрю потерпевшего.
В отделе, без предъявленных обвинений, Шепелин провел более суток. Несколько раз терял сознание, просил вызвать скорую. Никто не обращал на него внимания.
На следующий день в отделе появился адвокат Владимир Шубутинский, предъявивший ордер на защиту Шепелина. Позже выяснилось, что с ним связалась мать Шепелина. А тревогу забила жена Шустова.
— Леша Шустов в тот день позвонил мне и попросил посмотреть его компьютер, — рассказывает Шепелин. — Мы заехали к нему, забрали комп, его жену, она как раз на маникюр собиралась, отвезли ее и уже собирались ехать ко мне, как позвонил мой знакомый Голубев.
Роль в этом деле Алексея Голубева очень важна. Именно по его наводке сотрудники полиции вышли на «крупного наркоторговца» Шепелина. Голубев был задержан с наркотиками, и его поставили перед выбором: либо ты сдаешь своего поставщика, либо из камеры уже не выйдешь. То ли Голубев не захотел сдавать свой контакт, то ли просто у него такого не было, но в качестве наркодилера он решил назвать Шепелина. Сам Голубев в настоящее время отбывает срок в колонии строгого режима за торговлю наркотиками.
— Когда Шустов не приехал за женой к парикмахерской, она стала звонить сперва ему, потом мне, — говорит Шепелин. — Само собой, телефоны не отвечали, и она стала обзванивать знакомых. Кто-то ей и сообщил, что нас арестовали.
Приезд на следующий день адвоката в отдел почти ничего не изменил.
— Меня привели в темное маленькое помещение — камеру предварительного заключения, где глаза резало от запахов мочи, кала, рвоты, — рассказал Владимир Шубутинский. — Я попросил предоставить мне кабинет, чтобы побеседовать с подзащитным. Нам позволили поговорить лишь в коридоре. Я когда его увидел, глазам не поверил. На нем живого места от синяков не было. Я потребовал, чтобы вызвали скорую. После чего Морозов с матом насильно выволок меня на первый этаж. Причем из самого отдела долго не отпускали. Пришлось звонить в прокуратуру, в том числе в генеральную. Только после этого что-то сдвинулось.
В конце концов, Шепелин подписал то, что от него требовали, и его отпустили. Сразу после этого он отправился в больницу, где провел почти две недели. Выписавшись, подал в Следственный комитет заявление на противоправные действия полицейских. По словам Шепелина, заявление приняли без разговоров, только вот движение по делу началось далеко не сразу. Сперва в СК его вызывали исключительно по «делу о наркотиках».
— Вы представляете, мы сидим в кабинете следователя, и один из полицейских, прямо не таясь, говорит: «Ну зарядил я ему парочку раз с локтя, чтобы покладистее был…», а следователь никак не реагирует, — возмущается Шепелин.
— Как будто все это в порядке вещей. Дело о наркотиках потом прекратили. А по моему заявлению меня вызвали только месяца через три, летом уже.
К моменту задержания подозреваемых в сентябре 2017 года у следствия были доказательства по факту превышения служебных полномочий сотрудниками 70-го отдела Невского УМВД. И именно этот эпизод позволил родственницам подсудимых прямо в суде заявить, что дело, мол, заказное и оплачено уроженцами Дагестана.
Как следует из материалов уголовного дела, в ночь с 17 на 18 мая 2017 года трое подсудимых, находясь в состоянии алкогольного опьянения, ввалились в помещение букмекерской конторы «Грин Бет», где работали в основном дагестанцы. Полицейские пришли за охранником конторы Замиром Абдулкамаловым. Не представившись, полицейские схватили его и повалили на пол. Когда присутствовавшие в конторе попытались вмешаться, на них направили пистолеты. А Абдулкамалова, чтобы не сопротивлялся, огрели монитором по голове. После чего заковали в наручники и повезли в отдел.
Как следует из показаний потерпевшего, в отделе его усадили на пол в коридоре. Затем заводили в разные кабинеты и требовали назвать людей, которые в Невском районе занимаются скупкой краденых вещей. Абдулкамалов заявил, что таких не знает. Его опять избили, а затем один из полицейских, Андрей Барашков, вылил ему на плечо стакан кипятка. Позже врачи НИИ им. Джанелидзе зафиксировали у Абдулкамалова ожоги первой и второй степени.
Абдулкамалова выпустили вечером 18 мая. Прямо возле дверей 70-го отдела родственники потерпевшего сфотографировали его спину, покрытую волдырями от ожогов. После чего он поехал домой, откуда вызвал скорую, которая и доставила его в больницу. В Институте скорой помощи Абдулкамалов провел почти неделю.
Между тем Шепелин, после того как его допросили в суде, решил на заседания больше не ходить.
— Я когда смотрю на них, мне худо становится, — признается он. — Ни капли раскаяния на лицах. Да еще и их женщины постоянно оскорбляют. В какой-то мере я их понимаю: мужья и сыновья вроде как из-за меня за решеткой оказались. Но ведь их никто не заставлял так себя вести.