Последний парад
Флотское командование не стало превращать похороны погибших подводников в секретную спецоперацию. Проститься с ними смогли все пришедшие — спокойно, торжественно и очень трогательно.
На дорожках возле Аллеи Героев на Серафимовском кладбище в Петербурге, там, где похоронены моряки с «Курска», утром 6 июля появились патрули Росгвардии и военной полиции. Минобороны предупреждало накануне: церемония прощания с моряками, погибшими 1 июля в Баренцевом море, пройдет тайно, присутствовать смогут только родственники. Поэтому патрули выглядели логично. Но люди с букетами шли и шли. Кто-то нес венки с лентами «от одноклассников» и «от друзей», кто-то — охапку роз или пару гвоздичек. Старушка с растрепанными седыми волосами шаркала по плитам пыльными ботинками, сжав в кулаке пучок васильков.
Росгвардейцы никому не мешали пройти. Останавливали только тех, у кого были большие сумки. Спрашивали, нет ли видеокамер. Кивали и пропускали. На месте прощания собралось очень много народа. Пара тысяч человек точно пришла.
Морякам, гибель которых покрыта массой гостайн, дали уйти в последний путь по-человечески. Более того — так, как должны уходить герои: со всеми воинскими почестями.
— Вся «секретность» была в том, чтобы просто немного ограничить доступ, — объяснил «Новой» председатель Санкт-Петербургского клуба моряков-подводников, капитан 1 ранга запаса, участвовавший в организации похорон, Игорь Курдин. — Чтобы пришли действительно близкие люди. Чтобы просто не было совсем посторонних.
Фото: Dmitri Lovetsky / ТАСС / AP
Военный оркестр играл «Журавлей». Медленно и непрерывно заканчивал куплет — и начинал сначала. На площадке стояли 14 открытых гробов. На каждом — табличка с именем и званием. Эти 14 имен мы узнали на третий день после аварии. К их гробам тянулась очередь — прощаться. В ней было много моряков со значками «Дальний поход». Среди них — много тех, у кого значок изображал подлодку. Еще больше было гражданских. Спустя час после начала прощания их попросили подождать. Очередь расступилась, и к телам подводников пошли их родные.
Оркестр замолчал. Стало очень-очень тихо. Мерный стук на стройке далеко за кладбищем был похож на звуки метронома. У одного гроба плакала пожилая женщина. У другого закрывал рукавом лицо старый моряк в погонах контр-адмирала. С третьим прощались три поколения мужчин в черных морских мундирах. Старшему, совсем старенькому, принесли табуретку. У еще одного гроба мальчишка лет пятнадцати глотал слезы и шевелил губами так, что ясно читалось: «Папа, папа…».
Фото: Валентин Егоршин / ТАСС
Началась официальная часть. Как-то очень тихо, совсем без командных нот в голосе ее вел помощник главкома ВМФ Сергей Павлов. Капитан 1 ранга, как половина погибших. Он процитировал героя-подводника Магомеда Гаджиева: «Нет нигде и не может быть такого равенства перед лицом смерти, как в экипаже подводной лодки».
— Они разделили общую судьбу. Ценой своих жизней спасли жизнь своих товарищей, спасли корабль и не допустили катастрофы планетарного масштаба, — сказал Павлов о погибших.
— Это была героическая и мужественная смерть. В истории Военно-морского флота навсегда останутся их имена — людей, до конца выполнивших свой долг, из отсеков подводной лодки, из глубин гидрокосмоса шагнувших в бессмертие.
Замминистра обороны Андрей Картаполов вспомнил другие трагедии в истории подводного флота. В 1970 году во время пожара на подлодке К-8 боевая смена из 22 человек сумела заглушить ядерный реактор и не допустить взрыва, но сами моряки погибли. В 1976 году при пожаре на лодке К-47 три капитан-лейтенанта «загерметизировались в помещении аварийного отсека и ценой своих жизней обеспечили живучесть корабля».
Так же поступили офицеры, погибшие 1 июля 2019-го. В отсеке глубоководной научно-исследовательской станции АС-31, а по сути — атомной подводной лодки, случилось возгорание. Моряки вытолкнули в безопасный отсек гражданского специалиста, который был вместе с ними, задраили люк и до конца боролись с пожаром. Они погибли от отравления угарным газом, но спасли товарищей в другом отсеке и не допустили, чтобы пожар затронул ядерный реактор.
Как объявил Картаполов, все они посмертно представлены к наградам. «Указом президента за мужество и героизм звания Героя России удостоены, — читал генерал-полковник Картаполов. — Капитан 1 ранга Константин Сомов, капитан 1 ранга Денис Опарин, капитан 2 ранга Дмитрий Соловьев, капитан 1 ранга Андрей Воскресенский».
На последнем имени поднял голову мальчишка, шептавший «папа».
Фото: Петр Ковалев / ТАСС
Остальные десять моряков награждены посмертно Орденом Мужества: Герой России, капитан 1 ранга Денис Долонский, Герой России, капитан 1 ранга Николай Филин, капитан 1 ранга Владимир Абанкин, капитан 1 ранга Сергей Данильченко, капитан 1 ранга Константин Иванов, капитан 2 ранга Александр Авдонин, подполковник медицинской службы Александр Васильев, капитан 3 ранга Виктор Кузьмин, капитан 3 ранга Владимир Сухиничев, капитан-лейтенант Михаил Дубков.
На другом конце площадки, за гробами, стояли шеренгой офицеры и держали портреты погибших товарищей. Еще у них были в руках большие квадратные ящики. В каждом, как велит морской устав, лежали награды погибшего и его кортик. Они перейдут семье.
Главком ВМФ Николай Евменов рассказал, что полтора месяца назад проверял станцию АС-31 «на готовность к выходу в море» и видел «молодых, здоровых, искренне любящих свое дело офицеров флота». А 4 дня назад он же руководил подъемом их тел.
— Не должны в мирное время погибать люди, — сказал главком. — Но служба подводника, служба гидронавта связана с особым риском. Надо помнить об ушедших, и пока мы их помним — они с нами, они живут.
Начальник Главного управления глубоководных исследований Минобороны вице-адмирал Алексей Буриличев хорошо знал погибших. «Я плавал с ними», — выдохнул он. За два часа до их последнего похода он разговаривал на пирсе с Денисом Долонским и Николаем Филиным.
— Постояли, поговорили, поделились планами на будущее, — опустил голову вице-адмирал. — Флот потерял свой лучший экипаж. Они прошли очень много. Они любили очень свой корабль. Многие из них этот корабль строили и испытывали.
Врио губернатора Петербурга Александр Беглов тоже пришел попрощаться с моряками, среди которых было много петербуржцев. Он пообещал, что именами подводников «будут названы улицы и школы, их имена будут высечены на стенах главного морского собора в Кронштадте».
— Низкий поклон их родителям, — сказал Беглов.— Слава и вечная память усопшим.
Фото: Петр Ковалев / ТАСС
Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий отпел моряков. По аллее промаршировал караул. На гробы опустили крышки и накрыли их российскими триколорами. Под барабанную дробь караул точными движениями сложил флаги. Их положили сверху на ящики с кортиками. И передали семьям.
Завыл корабельный гудок. Под него гробы опустили в землю. Потом грянули три залпа салюта. Зазвучал российский гимн.
Мальчишка, сын капитана Воскресенского, стоял у могилы отца и уже держал в руках тот самый ящик с наградами и кортиком. Теперь сверху лежал еще российский флаг. Ящик был тяжелый, в какой-то момент мама предложила помочь сыну. Парень помотал головой. Потом он все-таки выпустил свое сокровище на несколько минут, передал его матери. Отошел в сторону — и вернулся с мраморной доской, на которой было выбито имя его отца. Точно такие же доски уже лежали у других могил. А сын капитана Воскресенского держал ее и держал. Потом все-таки положил на песок. Повернулся к матери, забрал ящик с кортиком. Мимо шли люди, бросали горсти земли в могилы. А мальчишка держал и держал свою тяжеленную ношу — ящик, кортик отца и аккуратно сложенный триколор.
Фото: Петр Ковалев / ТАСС
Фото: Петр Ковалев / ТАСС
Фото: Петр Ковалев / ТАСС
Фото: Петр Ковалев / ТАСС