Этажи замедленного действия
Большой жилой дом в Петербурге уже 17 лет считается объектом незавершенного строительства, хотя все эти годы там живут семьи военных.
В Петербурге, в доме на 176 квартир по ул. Лермонтова живут уволенные в запас военные. На самом деле сколько официально в доме квартир, непонятно, потому что только треть его считается достроенной. Формально там вообще жить нельзя, потому что дома как бы нет: стройка прекратилась в 2002 году, но в эксплуатацию дом не был сдан. И уволенными в запас военных тоже не назовешь, потому что запрещено увольнять из армии офицеров, не обеспечив их жильем.
Теперь статус многострадального дома и его жильцов пытается установить Красносельский райсуд Петербурга. Но пока предварительные заседания следуют одно за другим с интервалами в месяцы. Военные требуют, чтобы районная администрация назначила им управляющую компанию, которой у дома нет. Они хотят, как положено, платить за газ, электричество и прочие блага. Но управлять домом, не сданным в эксплуатацию, нельзя. Военные требуют, чтобы дом был сдан в эксплуатацию. Но это невозможно, потому что он недостроен. Военные требуют, чтоб дом достроили. Но сделать это некому уже 17 лет.
«Мы вот за электричество, скажем, не можем платить, — говорит Александр Кубышкин, в прошлом преподаватель Артиллерийской академии. — То есть мы им пользуемся, но денег за это с нас никто не желает брать. Боимся, что когда-то нам выставят счета сразу за много лет. И потом, если дом не сдан, то здесь фактически стройплощадка. На стройплощадку коммунальные услуги поставляют совсем не по тем тарифам, что жильцам дома. Вот я бы не хотел, чтобы с нас взяли деньги как со стройплощадки».
Дом на ул. Лермонтова. Фото: Ирина Тумакова / «Новая»
История началась в 2001 году, когда Минобороны заключило с администрацией Петербурга договор на аренду земельного участка на улице Лермонтова в Красном Селе. Это бывший рабочий поселок на юго-западе Петербурга, но здесь тихо, зелено и есть развитая инфраструктура. Получить здесь квартиру совсем неплохо, и предполагалось, что к августу 2003 года в новый дом въедут семьи военнослужащих. Застройщиком выступало 44-е Специализированное строительное управление (ССУ) Минобороны РФ. Финансировал стройку федеральный бюджет.
Видимо, к началу строительства ССУ-44 уже имело серьезные проблемы, потому что в июне 2002-го налоговая служба подала к нему иск о банкротстве. Это означало, что активы конторы могут пойти на выплаты кредиторам. Должники в таких случаях, как правило, стараются оставить за собой меньше собственности — уменьшить, как говорят юристы, конкурсную массу. Дом на улице Лермонтова требовалось срочно заселить, чтобы собственниками стали жильцы.
Тем временем в разных воинских частях военные не могли уволиться в запас, потому что не имели жилья. То есть рапорты на увольнение они писали, но в списках очередников Минобороны оставались.
«Увольнялся я в 2002 году из Артиллерийской академии, — рассказывает Александр Курилик. — Жилья у моей семьи не было, мы жили в общежитии Минобороны. Нам предложили квартиру в Красном Селе. Съездил я, посмотрел — в доме только один подъезд готов, а моя квартира еще строится. Но на жилкомиссии в августе 2002-го мне сказали, что скоро дом будет завершен. Я согласился, и с этого момента формально считалось, что жильем я вроде как обеспечен. Так нужно было, чтобы меня уже наконец уволить в запас. В октябре меня уволили, хотя на самом деле мы с семьей остались в общежитии. По бумагам жильем обеспечены, а переезжать некуда: дом недостроен».
Александр Кубышкин еще не закончил ремонт в новой квартире. Фото: Ирина Тумакова / «Новая»
Александр Кубышкин тоже уволился в запас в 2002 году, имея только смотровой ордер. Формально этого было достаточно, чтобы поставить галочку: этому офицеру тоже дали жилье, вычеркиваем. Фактически же въехать в квартиру с временным ордером он смог только в 2006-м. Максим Шаламов, прослуживший 34 года в зенитно-ракетных войсках, писал рапорт на увольнение со словами «с оставлением в очереди на получение жилья», а потом еще три года его не могли уволить: ждали бумагу на жилье.
«Я судился с Минобороны, потому что эти три года мне не платили денежное довольствие, считая, что уволили, — добавляет он. —
Суд спрашивает представителя Минобороны: «Почему вы человека не увольняете?» — «А потому что нет жилья». «А почему тогда денег ему не платите?» — «Потому что он обеспечен жильем».
И Алексей Герасимов, и Александр Баран, и еще полторы сотни офицеров, получивших квартиры в доме на Лермонтова, оказались в похожей ситуации.
«Людей заселяли в этот дом с разрешения застройщика по временным договорам, — объясняет адвокат Айгуль Демина. — Минобороны решало сразу две задачи. Во-первых, дом не должен был попасть в конкурсную массу при банкротстве ССУ-44. Во-вторых, 176 семей военных можно было увольнять: они считались обеспеченными жильем, пригодным для проживания».
На словах «пригодное для проживания» все, собственно, и застопорилось. Фактически ССУ-44 разорилось и прекратило строительство еще в 2002 году. Дом на Лермонтова разделен на три корпуса — литеры А, Б и В. Первый корпус успели достроить и сдать в эксплуатацию, а два других просто повисли в воздухе.
«Когда мы вошли в квартиру впервые, она была в ужасном состоянии, — вспоминает Максим Шаламов. — В одной комнате строители организовали свой склад, в другой жили, готовили пищу, там стоял казан. На балконе они складывали мусор. И все это осталось нам. В той комнате, где строители жили, нам пришлось отмывать пол: в день получалось отмыть два квадратных метра».
Жить в «пригодной для проживания» новой квартире было невозможно, и Шаламов начал капремонт. Делал все абсолютно сам — от выравнивания пола до потолков.
«Полностью переделали гидроизоляцию в ванной, — рассказывает он. — Не потому, что мне она чем-то не понравилась. Например, технологическое отверстие в перекрытии между мной и соседом было не закрыто раствором, а заткнуто полиэтиленовым мешком. Мне-то, может, и все равно, а соседу снизу было не до смеха: каждый раз, когда у нас включали воду в ванне, у него начинался дождь».
Сколько ушло денег на ремонт новой квартиры — этого семья Шаламовых не считала, потому что работы шли много лет и продолжаются до сих пор.
«Если бы я заказывал работы строителям, это было бы сопоставимо с покупкой квартиры, — усмехается Максим. — К счастью, я все делал своими руками».
Семья Александра Курилика переезжала из общежития в новую квартиру в 2008 году. Надеялись, что все годы с момента получения ордера дом кто-то достроит. Когда уже совсем было собрались въезжать, их попросили подождать еще пару недель: дескать, строителям нужно время, чтоб из квартиры уйти.
«Когда через две недели я вошел в свою квартиру, ахнул, — вспоминает Александр. — Она была в плачевном состоянии. Жили там четыре человека, как я понял, от них остались грязные матрасы и другой мусор, все это нам пришлось самим вытаскивать».
Со счастливыми новоселами Минобороны заключало договоры соцнайма, кто-то даже успел приватизировать квартиру. На каком основании все это происходило в доме, где по закону жить нельзя, теперь не выяснить. Потому что сначала прекратил существование сам застройщик: в 2005 году в ССУ-44 было введено внешнее управление, позже предприятие признали банкротом. Потом были расформированы по очереди два его правопреемника в Минобороны. Жителям даже некуда было обратиться с жалобами. Большая часть документов, как выяснилось теперь в суде, просто пропала при передаче правопреемникам.
Газовая плита в квартире, где нет газа. Фото: Ирина Тумакова / «Новая»
Если бы мусором, грязными котлами и перекошенными полами дело ограничивалось, проблему можно было бы решить относительно просто: подать иск о признании дома фактически введенным в эксплуатацию. Но беда в том, что он действительно недостроен. Эксплуатировать его в таком состоянии, как сейчас, просто опасно.
«Во всех трех корпусах до сих пор нет газа, хотя официально дом газифицирован, — говорит Александр Курилик. — Мы пользуемся баллонами. Баллончик стоит 200 рублей в месяц. Сам приехал, заправил, включил — и всё. Кто-то из соседей тоже с баллонами, кто-то с электроплитками. Но для электроплит по-хорошему надо ставить совершенно другой автомат, другую проводку. И тарифы за электричество тогда должны быть как для дома негазифицированного».
В 2010 году Минобороны обследовало дом и составило дефектную ведомость. К газоснабжению не подключены все три корпуса. В одном, девятиэтажном, не установлен лифт. Там же вода не поднимается выше пятого этажа. С этим корпусом вообще непонятно, что делать дальше, потому что в Красном Селе запрещено строить здания выше восьми этажей. Кровля, согласно акту технического осмотра, подлежит замене на 100 процентов во всех трех корпусах. Протекают все перекрытия. Не установлены вентиляционные желоба, не заделаны межпанельные швы. Комиссия, осмотревшая дом, в 2010 году выдала заключение: «необходимо устранить строительный брак и указанные выше недоделки». Но этим Минобороны ограничилось, потому что «устранять брак» было уже некому.
Офицеры попробовали вернуть этот недострой и получить у Минобороны другое жилье. Но не тут-то было. Выбыл из списка очередников — обратного хода нет.
«Несколько человек написали письменные отказы от квартир с просьбой восстановить их на учете как нуждающихся в жилье, — рассказывает адвокат Айгуль Демина. — Западное региональное управление жилищного обеспечения Минобороны отказало им «в связи с обеспеченностью жильем». Мы обжаловали этот отказ в суде, но суд тоже решил, что военные жильем обеспечены. Раз их никто не принуждал вселяться, раз они вселились добровольно, то жилье, сказал суд, пригодно».
В 2011 году Минобороны впервые попыталось спихнуть дом, передав его в собственность Санкт-Петербурга. Город от подарка отказался, предложив военным сначала завершить строительство и получить акт о сдаче дома в эксплуатацию. Но в 2016-м замминистра обороны все-таки подписал приказ о передаче всего этого хозяйства, недостроенного дома с семьями офицеров запаса, в собственность Петербурга. Минобороны умыло руки. Для города дом с жильцами стал не более чем объектом незавершенного строительства, где даже техническое обслуживание организовать нельзя — законом запрещено. Жаловаться офицерам по-прежнему некуда.
«Вот вам пример: в доме есть тепловой пункт, там вообще не было пусконаладочных работ, экспертиза установила, что оттуда идет шум, превышающий все мыслимые санитарные нормы, — говорит Айгуль. — Мы пожаловались в Роспотребнадзор, но он направил нас в Жилищный комитет города. А там нам сказали, что они не вправе проверять квартиры на пригодность к проживанию, потому что дом не сдан в эксплуатацию».
В июне Красносельский райсуд начал рассматривать иск офицеров и застопорился. Дом принадлежит Санкт-Петербургу, то есть достраивать его должен бы город. Но на какие деньги и с какой стати, если все косяки на совести военных строителей?
Представители Минобороны пока ни разу в суд не приехали.