Зона рискованного паркостроения
На месте бывшего химического производства создадут образчик «петербургского садово-паркового искусства». Степень загрязнения участка не раскрывается.
В день обрушения СКК, когда петербуржцы гадали, где губернатор, Александр Беглов обсуждал в Москве судьбу международного конкурса концепций парка «Тучков буян», на создание которого готовы потратить шесть миллиардов рублей.
Источники финансирования проекта, правда, до сих пор не ясны. Как и то, на каких правовых основаниях дан старт новой затее. О прекращении строительства Судебного квартала Владимир Путин объявил в апреле 2019 года. Заявив, что голос горожан услышан (уже в 2013-м протестная петиция собрала свыше 17 тысяч подписей) и на этой прекрасной территории у Стрелки Васильевского острова будет общественное зеленое пространство «не хуже Зарядья».
Однако госконтракт на возведение комплекса зданий для Верховного и Высшего арбитражного судов, Судебного департамента, жилых домов для их сотрудников и Дворца танца Бориса Эйфмана по-прежнему в стадии «исполнение». Стоимость контракта — свыше 35 млрд, выполнено работ на 1,112 млрд, а фактически оплачено 4,644 млрд.
И на сайте госзакупок появляются все новые акты приемки работ, последняя серия датирована 31 января. Причем из их содержания видно: речь не только о Дворце танца, которого не должны были коснуться перемены. Это и «разработка котлована для здания Судебного департамента», и «конструкции железобетонные, жилой комплекс» и прочая.
Владимир Путин и Александр Беглов. Фото: gov.spb.ru
Площадь предложенной для комплексного переосмысления территории — 16,6 га. Из них 6,7 га приходится на зону набережной, прилегающие пр. Добролюбова, ул. Сперанского, непонятную «пешеходную часть» Большого пр. и площадь Академика Лихачева.
Площадь эта, как сказано в техзадании, может оставаться обособленной, но и «может стать частью парка» — где зеленые насаждения будут «отделять пешеходные пространства от проезжей части, защищать от ветра и формировать объемно-пространственную композицию площади». Зарубежным участникам конкурса, может, и невдомек, что здесь находится сложный транспортный узел с интенсивным движением. Но едва ли об этом не ведают разработчики ТЗ, среди которых упомянуты и городские чиновники, включая главу Комитета по градостроительству и архитектуре (КГА) и директора НИПЦ генплана.
Искать защиты от ветра на перекрестье автомобильных потоков — не единственный квест, предлагаемый устроителями конкурса (организатор — Фонд ДОМ.РУ, оператор — КБ Стрелка). По прилегающим улицам, например, рекомендуется «отделить тротуары от проезжей части зеленым буфером, желательно из деревьев, устойчивых к загрязненному сухому воздуху». Но за счет чего — отхватив у проезжей части, где и без того вечные пробки, или засадив деревьями тротуары, предложив гражданам белками скакать по ветвям?
На сам парк отводится 9,9 га. Из них 4,1 га — бетон и свайное поле, 2 га — кровля подземной парковки, оставшиеся в наследство от Управления делами президента (заказчика Судебного квартала). По-хорошему ему следовало бы, что называется, убрать за собой. Но устроители конкурса подают такую дичайшую вводную как один из «ключевых вызовов конкурса». Дерзайте, таланты: условиями ТЗ вам предлагается «переосмыслить бетонные основания нереализованных проектов — более 60% участка занято бетонными фундаментами будущих зданий».
Переосмысление бетона
Так или иначе, именно от этой бетонной данности и предстоит идти участникам международного конкурса. Хотя заданием и декларируется равнение на традиции садово-паркового искусства Санкт-Петербурга — Петергоф, Летний или Таврический сады, чьи изображения приводятся для наглядности.
Здесь же, помимо бетонных фундаментов и кровли подземного паркинга (где деревья прижиться не могут, там рекомендованы газоны, цветники, небольшие кустарники), 1,74 га вычитается на дорожно-тропиночную сеть и входные зоны, 0,2 га — на некие многофункциональные площадки, а 0,34 га — на игровые площадки для всех возрастов, еще 0,1 га — на технические и обслуживающие площадки.
В составе многофункциональных площадок рекомендованы смотровая площадка, фонтаны, амфитеатр на 400 чел.
То есть совокупно — 2,38 га, где ни о каких деревьях мечтать не приходится. Как и на 6,1 га, занятых бетонными фундаментами и кровлей паркинга. Добавим к этому еще 0,6 га — рекомендованная площадь новых зданий и сооружений. Хотя это и не предел: «при отступлении от рекомендованной общей площади более чем на 20% необходимо представить обоснование».
В итоге получается, что из отводимых под парк 9,9 га для полноценных деревьев остается меньше гектара (0,8).
Что не помешало разработчикам заложить в техзадании на «массивы и рощи» 30–60% территории.
Здания-сооружения предлагается использовать для фудмаркета, ресторанов/кафе/булочных, инфоцентра, «базовых сервисов», многофункционального павильона, оранжереи, «событийного и образовательного пространства», не забыты дирекция парка, технические помещения, киоски и туалеты.
Без львиной доли таких новостроек можно было бы обойтись, используя пустующие площади стоящего рядом на набережной здания бывших пеньковых складов. Управделами президента так и не придумало, что с ним делать (согласно охранному обязательству, должно быть отреставрировано к 2023 году), и заявило о готовности вернуть Петербургу. Но в ТЗ конкурса сказано лишь, что участники могут, если захотят, предложить варианты использования этого памятника федерального значения.
Территория будущего «озеленения». Фото: park-spb.ru
Техзадание конкурса вообще мало похоже на внятное ТЗ с четкими требованиями. Тут сплошь и рядом — можно так, а можно и эдак, рекомендовано, но не обязательно, на усмотрение конкурсанта.
Прописано, что нужно предусмотреть создание камерных пространств, «предполагающих тишину и уединение», но тут же — «пространства для общения и социального взаимодействия». Обеспечить «спокойствие и защищенность от городской суеты», но и заданную посещаемость — до 8 млн чел. в год (Петергоф принимает до 5 млн). Требуется «учитывать визуальные коридоры и раскрытие городских панорам», но при этом создать кулису, укрывающую от ветра основную часть парка («многоярусные ветрозащитные зеленые полосы из деревьев, устойчивых к ветру, высоким грунтовым водам и возможному затоплению, возможно — высадив их в искусственно приподнятый грунт»).
Существует риск заражения
Раздел «Экология» хранит еще больше загадок. Главная — насколько безопасна территория, отводимая под общественное пространство. Несколько десятилетий здесь функционировал институт «Прикладная химия» (ГИПХ). Где создавали ракетное топливо, в том числе гептил. А гептил — это высокотоксичное вещество I класса опасности, легко окисляется, образуя при этом еще более опасные соединения. Накапливаясь в организме человека, поражает печень, центральную нервную систему, кроветворную и сердечно-сосудистую.
Корпуса ГИПХа начали сносить в 2011-м, расчищая площадку для жилого и коммерческого комплекса ВТБ. Когда участок забрали по «госнужде» (для Судебного квартала), банку выплатили 11 миллиардов бюджетных рублей в качестве компенсации. В том числе, как тогда объяснялось, за вывоз и утилизацию зараженных обломков ГИПХа и грунта. Полную рекультивацию территории надлежало завершить до начала нового строительства.
Экспертное заключение ДПО ИПК «Прикладная экология» 2011 года констатировало: «Около 70% территории загрязнено химическими элементами и веществами в чрезвычайно опасной степени и 30% — в опасной. Грунты в южном секторе (…) до глубины 5 м характеризуются высоким содержанием тяжелых металлов — ртути, сурьмы, цинка, кадмия, меди и хрома, концентрации которых превышают фоновые в десятки раз.
Местами химические элементы мигрировали в почвы на глубины до 10,5 м».
Согласно утвержденному комитетом по природопользованию регламенту, предписывалось вывезти отсюда на полигон Красный Бор 1 087 124 тонны отходов III класса опасности и 15 тонн I класса. Но из официального ответа Управделами президента (УДП) от 1.12.2017 следовало, что в Красный Бор вывезены лишь отходы «от разборки зданий и сооружений IV и V класса опасности».
В том же году исследующие проблемы экологии журналисты, не имея возможности попасть на саму территорию, взяли пробы почвы у ограждавшего ее забора и воды — из Малой Невы, куда стекал ручеек со стройплощадки. Результаты лабораторных исследований показали многократные превышения норм по содержанию бензопирена, кадмия, свинца, цинка. На депутатские обращения по этой ситуации в УДП, Росприродназдор, прокуратуру и к губернатору Петербурга приходили отписки.
В прошлом году СМИ сообщили о попытках вывезти зараженный грунт на не предназначенный для такого класса опасности полигон. Тогда в центре скандала оказалось ООО «СК Сегмент» — по данным газеты «Коммерсант», аффилированное с Евгением Пригожиным и привлеченное Управделами президента для подбора субподрядчиков по Судебному кварталу.
Союз журналистов Петербурга и Ленинградской области направил минувшей весной письмо Владимиру Путину, где отмечалось: вывоз отходов с территории ГИПХа носил хаотичный характер, точных данных о количестве и классе опасности вывезенного не предоставляет ни одна официальная инстанция, а на присутствие гептила почвы вообще не исследовались. По словам одного из инициаторов письма, журналиста Лины Зерновой, оно осталось без ответа.
ТЗ конкурса содержит уклончивое «существует риск, что на территории могут находиться загрязненные и сильно загрязненные грунты
вследствие недостаточного изъятия загрязненных грунтов и строительных отходов от демонтажа ГИПХа, подъема загрязненных грунтовых вод». Конкретикой, надо понимать, власти не располагают. Или не хотят ее раскрывать. В общем, придерживаются той же позиции, что при обрушении СКК — якобы до сих пор не знают, кто это сделал.
Программой рекультивации предусматривалось снятие грунта до глубины не менее пяти метров с обязательной изоляцией образовавшегося котлована от грунтовых вод. После чего следовало засыпать участок чистым грунтом.
В актах к госконтракту по Судебному кварталу не удалось обнаружить принятые работы по созданию необходимого слоя чистого грунта.
Но в ТЗ конкурса концепций для парка прописано: «Предлагаемая система водообмена и дренажа должна исключить риск повторного загрязнения территории грунтовыми водами». Также участники конкурса должны «предложить решения по созданию нового почвенного слоя, включая мероприятия по поддержанию его состава и свойств».
И какие же работы тогда были проведены за бюджетные миллиарды ВТБ и УДП?
Теперь намечается потратить шесть миллиардов на игру в парк. Сумма эта, как показывает практика, может существенно возрасти (Зарядье, например, на старте оценивалось в пять миллиардов, но в итоге обошлось в 2,7 раза дороже). Необходимость рекультивации, засыпки обширной территории высоким слоем чистого грунта сделают участок «золотым», предупреждали специалисты почти десять лет назад.
Экономических обоснований реализации проекта парка «Тучков буян» не представлено, гарантий финансирования из госбюджета нет. Интерес бизнеса сомнителен: как сказано в ТЗ, «проект не имеет цели окупить инвестиционные расходы, однако участники могут предлагать решения, позволяющие окупать часть операционных расходов парка». В общем, где взять денег, тоже придумайте сами.
Раз-два-три — результат смотри
Окончательную редакцию ТЗ, оставшегося, по сути, набором смутных и противоречивых пожеланий, членам жюри представили только за два дня до отбора претендентов, а общественности — уже постфактум (хотя обещали заранее вынести на обсуждение). Не ясно, по какому принципу сформировано и само жюри — преимущество в нем, с большим перевесом, за ландшафтниками, а выдающихся архитекторов-градостроителей нет. Притом что решается судьба ответственейшего для города всемирного наследия места, это единственная не освоенная территория такого масштаба в центре Петербурга, акватория у стрелки — главное его пространство, особо ценное.
Первое заседание жюри конкурса на разработку ландшафтно-архитектурной концепции парка. Фото: park-spb.ru
Роковой ошибкой может стать и то, что за рамками концепции остается Дворец танца. Его здание (проект команды Сергея Чобана, каким он был в составе Судебного квартала) остается на том же месте и в том же решении, что предусматривались совсем для иного контекста. Теперь, после отказа от строительства судейских зданий, оно будет стоять боковым фасадом к открывшейся панораме Невы. Член жюри Юрий Земцов говорит, что настаивал и просил отразить в протоколе его мнение: театр должен быть частью концепции, парк с ним не сосуществует, и что сам Чобан считает необходимым определить теперь иное место для театра. Но на это нужно время — а «на самом верху» желают огласить победителя конкурса в июне, на Петербургском экономическом форуме. И эта блажь оказывается важнее результата.
4 февраля жюри отобрало 8 команд из подавших заявки 229. О критериях отбора говорить не приходится. По словам Юрия Земцова, голосование проходило так: «Ведущий от «Стрелки» называет фирму, попутно на экране выводятся три картинки из ее портфолио. Если на счет раз-два-три никто из членов жюри не поднимает руку, фирма вылетает».
В избранную восьмерку вошли два петербургских коллектива — «Студия 44» Никиты Явейна (совместно с West 8) и «Хвоя» (с шведской компанией KARAVAN landskapsarkitekter), а также шесть зарубежных команд — французские Agence Ter, Michel Desvigne Paysagiste и Praxis Landscape and Urban Design, японская Kengo Kuma and Associates, американская Bjarke Ingels Group и швейцарский тандем Herzog de Meuron и JV Vogt.
В архитектурном сообществе иронично обсуждают прогнозируемую в контексте установок на «импортозамещение» победу Никиты Явейна, умеющего ладить с нужными людьми и умно выбравшего партнера (созданное West 8 общественное пространство в Новой Голландии собрало самые высокие похвалы и полюбилось петербуржцам).
Попутно делаются ставки: как скоро и этот подход к территории бывшего Ватного острова обернется пшиком и сколько еще бюджетных миллиардов успеют там закопать.