Сто дней самоизоляции
Петербургская художница три месяца вела дневник карантина. Осенью «Хроники COVID-19» станут книгой.
Петербурженка Алла Джигирей и ее муж Борис Забирохин — известные российские художники, создатели творческого объединения «Дети Архипа Куинджи». Их работы хранятся в музеях и частных коллекциях России и других стран. Когда в город пришла эпидемия, супруги жили в мастерской на Обводном канале, а еще выезжали с внуками в Комарово, где сняли веранду в самом начале карантина. Так прошли сто дней, которые теперь запечатлены на листах большого формата черной акварелью с лаконичными, но емкими текстами.
История книги художника такова: Алла купила блокнот для поездки во Флоренцию, куда семья планировала отправиться летом. Но коронавирус спутал все планы. Италия приняла на себя удар первой в Европе, и Флоренция (когда-то, весной 1348 года, выкошенная чумой) стала одной из наиболее пострадавших от COVID-19 итальянских провинций. Алла напишет в своем дневнике: «Тициан умер от чумы, Тинторетто умер от чумы, братья Лимбурги умерли от чумы, ну как бы чем мы лучше… да ничем».
Она еще не знает, что в своем дневнике в мае зафиксирует смерть петербургских коллег-художников Виктора Пермякова и Романа Шустрова.
Фиксация быта в ее блокноте становилась фиксацией бытия. «Вдруг каждое маленькое действие, самое простое — душ принять, чашку чая налить, покормить собачку — оказывается очень важным, важнее, чем в обычное время, — говорит Алла. — Важнее потому, что на фоне этой чумы ты начинаешь смотреть по-другому даже на какие-то маленькие предметы вокруг».
Фото: Галина Артеменко / «Новая в Петербурге»
Алла и Борис и до карантина много времени проводили в мастерской за работой, но теперь самоизоляция стала не личным выбором, а необходимостью — боялись заразить детей и внуков, пожилую маму Аллы. С супругами живут две собаки — Флора и Клякса, которые стали полноправными героями хроник: хочется гулять, не хочется надевать намордник — это уже как бы и не про собак, а просто печальная шуточка…
Вот Комарово: уют у старинной печки, мертвая лягушка на дорожке, темные заросли, вода — и вопрос трехлетнего внука, вглядывающегося во тьму: «А я умру?» — «Нет, нет, ты не умрешь», — пишет Алла, утверждая, что жизнь сильнее смерти.
Алла Джигирей фиксирует все — закрытие магазинов, слухи о комендантском часе, глоссарий тех дней: сатурация, обсерватор, красная зона… Трагические известия о гибели медиков и появлении на Малой Садовой улице народной Стены Памяти с фотографиями погибших, открытие госпиталя в «Ленэкспо»... Она рисует появление в парадной их дома медиков в белых противочумных костюмах, вызванных к заболевшим соседям, чтобы забрать тех в больницу.
«8 мая. 220 медиков в России умерли». «20 мая. Пришли к соседям медики, кричали нам «мойте руки!». И мы сразу убежали в Комарово и затопили печку».
Фото: Галина Артеменко / «Новая в Петербурге»
Последнюю страницу хроник Алла оформляет как театральную программку, перечисляя всех действующих лиц и рисуя себя на фоне набережной Обводного канала. Сейчас хроники готовятся к публикации в издательстве. Книга художника, существующая пока в единственном экземпляре, станет свидетельством одной из страниц жизни Петербурга.