Такая вот философия
Что питомцы-бунтари для университетской верхушки – гордость и боль или досада и страх? А для всех нас?..
Грань слишком тонка. Есть необходимость взять интервью у одного из нацболов, условно осужденного по делу о «массовых беспорядках» в общественной приемной президента РФ. Есть человек, до суда год отсидевший в следственном изоляторе. Есть его соратники по партии, для которых очень важно доказать этому режиму, что ни побои, ни изощренные унижения, ни тюрьма борцов не сломили. Что они полны решимости продолжать этот неравный бой. А еще есть его мать – год возившая передачи в Бутырку, где ее мальчик сидел в камере с имеющими не одну ходку «авторитетами», прессовавшими «политических» по заказу надзирающих. Истерзанная женщина, выплакавшая все глаза, которая молит теперь лишь об одном: чтобы все, все оставили их в покое, дали спокойно выдохнуть и вылечить, вернуть к нормальной жизни ее сына. Одна мысль о том, что любое упоминание его фамилии в прессе может разъярить власть и спровоцировать новый оборот маховика репрессий, возвращает тот липкий страх, в котором она жила весь прошедший год, – с того самого момента, как ей посоветовали готовиться к приговору – до 20 лет лишения свободы.
Что ж, не стану называть имен. Кроме Тимура – сегодня 40 дней. Преодолев свой непрофессионализм, власть все-таки попыталась вернуть себе лицо. Признала, что Качарава не был «хулиганом», пострадавшим от других «хулиганов». Перестала настаивать на отсутствии скинхедов на малой родине президента. Прокурор города даже сумел их пересчитать и обнародовать результат: 800 боевых единиц. Ректор СПбГУ Людмила Вербицкая самолично доставила губернатору Матвиенко собранные студентами подписи – под обращением с призывом провести беспристрастное расследование и дать адекватную оценку деяниям неонацистов. Можно бы даже подумать, что в сознании Людмилы Вербицкой произошли качественные изменения с того момента, когда она подписалась под другим письмом – сочиненной в духе тридцатых годов отповедью хулителям президента, посмевшим насмехаться над главой государства в программе «Куклы». Но поверить в это мешает факт отчисления из Университета другого студента – еще одного из лимоновцев-декабристов. С формулировкой «за неявку на зимнюю сессию». Причина неявки осталась за скобками приказа: заключение в СИЗО.
Можно ли быть оппозиционером «наполовину»? Оба молодых человека заплатили свою цену за убеждения. И едва ли разница в отношении к своим подопечным, продемонстрированная ректором, объясняется тем, что Вербицкая солидаризируется с анархистами, но не разделяет взглядов нацболов. Первый студент уже не опасен властям – его зарезали средь бела дня. Второму пока только жизнь покалечили. И если Тимур пытался преградить путь человеконенавистнической идее вообще, то другой-то посмел пойти против президента лично! Сегодня все, подобострастно демонстрирующие власти свою лояльность, прекрасно понимают, кого она обложила красными флажками.
Когда в Карачаево-Черкесии родственники похищенных депутатов захватили приемную президента, действительно изрядно ее погромив, с ними вступили в переговоры, никто не был наказан. Лимоновцы, непосредственно в министерстве Зурабова выступившие против монетизации, получили по 5 лет лишения свободы. 39 других членов НБП год провели в СИЗО (8 из них так и не освобождены – их приговорили к срокам до 3,5 лет без приставки «условно») за желание донести до главы государства протест проводимой им политике. С ними никто на переговоры не шел.
Можно не разделять концепцию НБП, не принимать ее идеологии. Но в расправе над ее носителями нет ни малейшего признака «борьбы идей». Есть только яростное желание власти растоптать всякого, кто еще имеет убеждения в этой стране. Кто в суде использует право последнего слова, чтобы сказать: «...Все-таки человеку нужно давать право быть гражданином, активно и открыто выражать свою позицию. И я лично ничего плохого в этом не вижу, если все делается в рамках закона».
Плохо другое: что именно власть не желает действовать по закону. В ответ на мирные протестные выступления, без санкции на обыск, вламываются в квартиры оппозиционеров. На них натравливают хорошо организованные мобильные банды, вооруженные битами и бутылками, – только в северной столице за последние полтора месяца таких спланированных нападений было уже пять. Бунтарей словно подталкивают к ответным, действительно экстремистским действиям, раз за разом убедительно демонстрируя: конституционные формы выражения протеста ни к чему хорошему здесь и сейчас не приведут. Кому это выгодно?
Почему именно против нацболов брошена вся информационно-пропагандистская мощь государства? С чего вдруг даже Александр Дугин, вчерашний соратник Лимонова, вдруг разражается обличительными заявлениями: «НБП – организация, сейчас абсолютно разложенная оранжевыми деньгами, которые они получают от Невзлиных и других беглых олигархов. <...> Идей там никаких не было, а вот энтузиазм был... Я бы их вообще отпустил всех. Это безобидный клуб, детей надо отпустить».
Вот оно, ключевое звено. Ушлый философ хорошо читает между строк кремлевских посланий. И пытается выдать за реальное то, что для власти желаемо. И этих вот хотелось бы прельстить, купить (не задорого), обезличить. Но они упрямо не желают вливаться в общую серую массу, лишенную убеждений и признающую лишь прагматичный цинизм.
Сегодня сорок дней со дня гибели Тимура Качаравы. 20-летнего студента философского факультета, убийство которого всколыхнуло весь город. Будут поминки, молчаливая скорбь собравшихся на месте трагедии. Пафосные гневные речи – для других площадей...
Говорят, история не терпит повторений. Из тех, кого в 1922 году выслали на знаменитом «философском пароходе», как известно, не вернулся никто. Один из нынешних репрессированных философов недавно возвратился на берега Невы – как и Тимур, он учился в Санкт-Петербургском университете, на том же факультете, тоже оппозиционер. Если вдуматься: такие похожие и такие разные судьбы...
Грань слишком тонка. Есть необходимость взять интервью у одного из нацболов, условно осужденного по делу о «массовых беспорядках» в общественной приемной президента РФ. Есть человек, до суда год отсидевший в следственном изоляторе. Есть его соратники по партии, для которых очень важно доказать этому режиму, что ни побои, ни изощренные унижения, ни тюрьма борцов не сломили. Что они полны решимости продолжать этот неравный бой. А еще есть его мать – год возившая передачи в Бутырку, где ее мальчик сидел в камере с имеющими не одну ходку «авторитетами», прессовавшими «политических» по заказу надзирающих. Истерзанная женщина, выплакавшая все глаза, которая молит теперь лишь об одном: чтобы все, все оставили их в покое, дали спокойно выдохнуть и вылечить, вернуть к нормальной жизни ее сына. Одна мысль о том, что любое упоминание его фамилии в прессе может разъярить власть и спровоцировать новый оборот маховика репрессий, возвращает тот липкий страх, в котором она жила весь прошедший год, – с того самого момента, как ей посоветовали готовиться к приговору – до 20 лет лишения свободы.
Что ж, не стану называть имен. Кроме Тимура – сегодня 40 дней. Преодолев свой непрофессионализм, власть все-таки попыталась вернуть себе лицо. Признала, что Качарава не был «хулиганом», пострадавшим от других «хулиганов». Перестала настаивать на отсутствии скинхедов на малой родине президента. Прокурор города даже сумел их пересчитать и обнародовать результат: 800 боевых единиц. Ректор СПбГУ Людмила Вербицкая самолично доставила губернатору Матвиенко собранные студентами подписи – под обращением с призывом провести беспристрастное расследование и дать адекватную оценку деяниям неонацистов. Можно бы даже подумать, что в сознании Людмилы Вербицкой произошли качественные изменения с того момента, когда она подписалась под другим письмом – сочиненной в духе тридцатых годов отповедью хулителям президента, посмевшим насмехаться над главой государства в программе «Куклы». Но поверить в это мешает факт отчисления из Университета другого студента – еще одного из лимоновцев-декабристов. С формулировкой «за неявку на зимнюю сессию». Причина неявки осталась за скобками приказа: заключение в СИЗО.
Можно ли быть оппозиционером «наполовину»? Оба молодых человека заплатили свою цену за убеждения. И едва ли разница в отношении к своим подопечным, продемонстрированная ректором, объясняется тем, что Вербицкая солидаризируется с анархистами, но не разделяет взглядов нацболов. Первый студент уже не опасен властям – его зарезали средь бела дня. Второму пока только жизнь покалечили. И если Тимур пытался преградить путь человеконенавистнической идее вообще, то другой-то посмел пойти против президента лично! Сегодня все, подобострастно демонстрирующие власти свою лояльность, прекрасно понимают, кого она обложила красными флажками.
Когда в Карачаево-Черкесии родственники похищенных депутатов захватили приемную президента, действительно изрядно ее погромив, с ними вступили в переговоры, никто не был наказан. Лимоновцы, непосредственно в министерстве Зурабова выступившие против монетизации, получили по 5 лет лишения свободы. 39 других членов НБП год провели в СИЗО (8 из них так и не освобождены – их приговорили к срокам до 3,5 лет без приставки «условно») за желание донести до главы государства протест проводимой им политике. С ними никто на переговоры не шел.
Можно не разделять концепцию НБП, не принимать ее идеологии. Но в расправе над ее носителями нет ни малейшего признака «борьбы идей». Есть только яростное желание власти растоптать всякого, кто еще имеет убеждения в этой стране. Кто в суде использует право последнего слова, чтобы сказать: «...Все-таки человеку нужно давать право быть гражданином, активно и открыто выражать свою позицию. И я лично ничего плохого в этом не вижу, если все делается в рамках закона».
Плохо другое: что именно власть не желает действовать по закону. В ответ на мирные протестные выступления, без санкции на обыск, вламываются в квартиры оппозиционеров. На них натравливают хорошо организованные мобильные банды, вооруженные битами и бутылками, – только в северной столице за последние полтора месяца таких спланированных нападений было уже пять. Бунтарей словно подталкивают к ответным, действительно экстремистским действиям, раз за разом убедительно демонстрируя: конституционные формы выражения протеста ни к чему хорошему здесь и сейчас не приведут. Кому это выгодно?
Почему именно против нацболов брошена вся информационно-пропагандистская мощь государства? С чего вдруг даже Александр Дугин, вчерашний соратник Лимонова, вдруг разражается обличительными заявлениями: «НБП – организация, сейчас абсолютно разложенная оранжевыми деньгами, которые они получают от Невзлиных и других беглых олигархов. <...> Идей там никаких не было, а вот энтузиазм был... Я бы их вообще отпустил всех. Это безобидный клуб, детей надо отпустить».
Вот оно, ключевое звено. Ушлый философ хорошо читает между строк кремлевских посланий. И пытается выдать за реальное то, что для власти желаемо. И этих вот хотелось бы прельстить, купить (не задорого), обезличить. Но они упрямо не желают вливаться в общую серую массу, лишенную убеждений и признающую лишь прагматичный цинизм.
Татьяна ЛИХАНОВА
ИНТЕРПРЕСС