«мы его не затем провожали…» говорит сестра умирающего солдата рудакова

Врач осмотрел, ощупал труп
И вывод сделал: свой.
Хотя солдат на речи скуп,
Но, в общем, годен в строй.
Бертольд Брехт

По версии армейского руководства – во всем виновато врожденное заболевание крови, которое не смогли своевременно выявить врачи призывной комиссии. А судя по содержанию писем – беда со здоровьем началась у Романа в конце первого года службы. В посланиях к родным он жаловался на побои, голод, вымогательства, изнурительную работу, на издевательства сержантов; начиная со второй половины 2005-го – чем дальше, тем хуже – в письмах говорится о плохом самочувствии и всевозможных болях. Несколько раз он лежал в лазарете и госпитале – то две недели, то месяц. Лучшему обращению со стороны отцов-командиров это, мягко говоря, не способствовало. В строительных войсках вволю не поболеешь; тут военнослужащие зарабатывают: кто скромные копейки, а кто и солидные деньги. Поэтому недугов здесь не признают, а лучшим лечением для «симулянта» считается крепкое командирское внушение и «трудотерапия».
В конце сентября 2006 года (за полтора-два месяца до дембеля), когда Романа скрутило всерьез, его отправили наконец в лечебное учреждение. Скорее не отправили, а отпустили, поскольку от поселка Песочный до расположенного неподалеку госпиталя в Осиновой Роще рядовому пришлось добираться своим ходом… 80 километров. А уже оттуда он был переведен в окружной госпиталь на Суворовском проспекте.
Начиная с этого времени Роман перенес около десяти операций. Развивалась закупорка вен тромбами, общее состояние становилось все хуже; в декабре ему удалили пораженный тотальным некрозом тонкий кишечник, и организм вопреки усилиям медиков сдавал на глазах.
Заботятся о Романе в основном его друзья – Николай Заборовский и Мария Тимофеевна, бабушка Николая. Фактически она и воспитывала обоих в деревне Ваши Великолукского района Псковской области, откуда Николай, а затем и Роман призывались с разницей в два года. В конце прошлой недели военные врачи вдруг запретили доступ к больному под предлогом возможного занесения инфекции. Как считают Николай и его бабушка – таким неуклюжим образом руководство госпиталя пыталось замять скандал, которым они на прошлой неделе привлекли внимание общественности.
– То, что врачи негласно умыли руки и уже не рассчитывают спасти Рому, стало ясно еще полмесяца назад, в конце декабря, – рассказывает Николай. – Тогда мне разрешили приносить ему лимонад, что говорит само за себя. Если тяжелобольного с частично удаленным кишечником доктора позволяют потчевать любой химией по принципу «все равно что, лишь бы вкусненькое» – значит его признали обреченным.
После новогодних праздников друзья Романа подняли на ноги всех кого могли: «Солдатских матерей Петербурга», журналистов… Только вслед за тем отреагировали и высокие чины. В начале этой недели на всех центральных телеканалах по поводу ЧП объяснялось армейское руководство вплоть до министра обороны, категорически отрицая при этом факты плохого обращения и несвоевременной помощи. «Неправда это все! Неправда!» – отрезал непререкаемым тоном Игорь Пузанов, командующий войсками ЛенВО. Хотя к тому времени в письма солдата еще ни сам генерал, ни военная прокуратура наверняка не заглядывали: Светлана привезла их из Пскова лишь 16 января.
По словам Николая Заборовского, в частной беседе медики не исключали, что на больничную койку солдата могли привести в числе прочего и удары по жизненно важным органам. Вопреки утверждениям высоких чинов, родственники и друзья Романа в один голос утверждают: до армии он почти не знал болезней. Занимался легкой атлетикой, брал первые места по марафону. Работал в колхозе трактористом, в местной газете его хвалили. Первый парень на псковской деревне (или, как минимум, не из последних). Был. Сейчас на снимке, сделанном из-под полы в госпитале, – истаявшее восковое лицо, на котором остались одни глаза. При росте в 180 сантиметров в Романе осталось лишь пятьдесят килограммов весу. Как рассказывает его сестра Светлана – он измучен до предела, почти ничего не говорит; и, в отличие от предыдущей встречи, на этот раз сестру ужаснул запах тления – признак, красноречивее любого диагноза говорящий о возможном скором исходе.
– Мы его в армию провожали здоровым, – говорит Светлана. – Не для того провожали, чтобы получить обратно искалеченным, если не хуже…
Вплоть до последнего времени, пока правозащитники не подняли шум на всю страну, военные медики считали, что отправка Романа в московский НИИ трансплантологии нецелесообразна. Резонов приводилось множество: больной не вынесет дороги, к тому же донором может быть лишь близкий родственник… И, помимо прочего, еще одна причина: дорого. Научный центр в Москве – это гражданские специалисты, которым необходим и соответствующий уровень оплаты.
Всерьез рассматривать вопрос о переводе умирающего солдата в Москву врачи стали только в середине января. В понедельник, когда «Солдатские матери Петербурга» совместно с активистами «Яблока» и «Объединенного гражданского фронта» устроили напротив проходной госпиталя акцию, требуя спасти Романа, председателю «Солдатских матерей» Элле Михайловой сообщили о состоявшемся в этот день врачебном консилиуме, который принял решение отправить пациента в научный центр хирургии Российской академии наук. В госпитале он, напомним, находится почти четыре месяца.
Позднее речь зашла уже о другом учреждении, о госпитале имени Бурденко. Как обещали Светлане Марковой военные врачи, больного в Москву отправят буквально на днях. Роману предстоит имплантация тонкого кишечника. Распространенного опыта таких операций нет, в России их проводили только два раза. Остается надеяться на удачу – которая до сих пор солдату не улыбалась.
А виновных нет, есть только пострадавший. По нашим данным, великолукские медики отнюдь не горят желанием становиться крайними и напрочь отрицают, что могли поставить штамп «годен» парню с тяжелым заболеванием. К тому же, если б дело и впрямь было во врачебном огрехе, выявить и исправить его можно было после первого лечения в лазарете. Не на краю же могилы, после двадцати с лишним месяцев интенсивной «трудотерапии».

Дмитрий ПОЛЯНСКИЙ

Письма Романа Рудакова с трудового фронта
«…По голове я получаю каждый день за просто так. Сержантам делать нечего, вот они и выеживаются…»
«…если деньги (переводом – Д. П.) по почте пришлете, то их все отберут, а в конверте целее будут, хотя тоже могут проверить. …А комок (камуфляж) мой новый у меня отобрали, хожу в старом».
«У нас новый замкомвзвода, так если придет перевод или посылка, так ему надо выделять… да и другие просят денег – или им тоже покупай что-нибудь».
«Служба у меня очень тяжелая и часто издеваются сержанты, а тем более вечером прокачивают на стройке, заставляют работать за них, у меня уже было два нервных срыва…»
«Тут хотя бы батона или хлеба кусочек съесть, и то радуешься».
«Осталось продержаться весну и лето; а осенью уже домой».

Доброе дело не бывает безнаказанным
В истории с умирающим солдатом все же не обошлось без возмездия. Пока, правда, скорее символического. И коснулось оно не тех, чьим действием или бездействием произошло ЧП; под раздачу угодили правозащитники, поведавшие об этом ЧП городу и миру.
За выступление в поддержку умирающего солдата, проведенное 15 января перед входом в 442-й госпиталь, сотрудниками Центрального РУВД были задержаны четыре участника пикета: депутат Государственной Думы Юлий Рыбаков, сотрудники организации «Солдатские матери Петербурга» Любовь Ежелева и Оксана Касьянчик, а также Ольга Курносова и Артем Назаренко из «Объединенного гражданского фронта». Плакаты с надписью «Спасите солдата Рудакова» заставили свернуть, а зачинщиков несанкционированной акции препроводили в подъехавший к проходной госпиталя милицейский автомобиль и отправили к мировому судье.
– Права правами, а порядок порядком, – напутствовал офицер милиции, распахивая перед Юлием Рыбаковым дверцу уазика. – Вы же сами такие законы принимали.
Заседание в этот день не состоялось: судья не принял документы из-за их ненадлежащего оформления. Вопрос об административном взыскании будет рассмотрен позднее.

Деды дали «прикурить»
Корреспонденту «Новой» стал известен еще один вопиющий случай дедовщины в Российской армии. По словам матери рядового Александра Оканевского, призванного из Ярославской области и проходившего срочную службу в Ростове-на-Дону, ее сын и еще трое его сослуживцев были жестоко избиты старослужащими «за курение в неположенном месте». Александра били по рукам деревянным бруском. Результатом этого стали разрыв и атрофирование сухожилий руки. Только по настоянию матери солдата удалось положить в военный госпиталь в Новочеркасске. Правда, операцию там сделали не совсем удачно. После чего рядовой Оканевский был переведен в госпиталь поселка Реутово в Подмосковье. Там ему сделали операцию, повторно вставив в руку имплантаты.
На основании проведенной комиссии рядовой Оканевский признан временно не годным к прохождению службы. В связи с этим его все-таки отпустили на месяц в отпуск. Сейчас Александр вместе с матерью находятся в Санкт-Петербурге и пытаются добиться госпитализации солдата в Военно-медицинскую академию.

Андрей ЧИГИРИНСКИЙ