Внутренний голос омона
«Это наш внутренний вопрос», отмахнулся глава ГУВД Владислав Пиотровский, когда в петербургском парламенте его попытались спросить, откуда и на какие деньги в северную столицу навезли столько ОМОНа. Известно, что в российской милиции вопросы не задаются, а приказы не обсуждаются. Но невольные участники трех Маршей несогласных в фирменных костюмах от отряда особого назначения – все-таки тоже люди. И неудобные вопросы у них все равно возникают.
На первый марш они шли, как первоклассники в школу (если уместно такое сравнение). Не зная, что их ждет и к чему готовиться.
– Слушай, – спрашивали меня знакомые сотрудники в погонах, – а кто там будет? Что они планируют? Провокации?..
Самой милиции не до разбирательств в отношениях народа с властью. Не до вникания в разногласия политических партий и движений.
– У нас какое-то странное усиление, – недоумевали мои «источники» в правоохранительных органах. – И нам, прикинь, привезут иногородних! Ну словно перед саммитом…
– Ага! – тут же жаловались оперативники званием ниже. – Эти псковские дикари пару вечеров будут патрулировать улицы района, а мы потом два месяца разбираться с жалобами жителей на них…
Бойцы с дубинками идти «сражаться» не хотели. Зачем – не понимали. Но не пойти – не могли. Вернулись еще более обозленными. Причем как на несогласных, так и на принципиальных противников шествий.
Досада первая:
– Нас оторвали от наших дел!
Досада вторая:
– Не понимаем: при чем здесь мы? Верхи не хотят, низы не могут… А мы, значит, можем и хотим?
Третья обида перечеркнула прочие:
– Нас тоже били! Эти черти! Бабульки с флагами и подростки – транспарантами по башке… Ну подождите!
Те мужики в погонах, которых я всегда считала нормальными, злились нездорово и брызгали слюной:
– Их бы (наших пикетчиков) так, как в Дании! Вот бы и нам водометы и вертолет…
Или прослушка в милицейских кабинетах хорошая, или высокие чины в МВД смотрели те же самые новости по телевизору. Но ко второму маршу «внутренним силам» в Петербурге дали и вертолет, и водометы. И, как они уверены, сам министр Рашид Нургалиев «разрешил все, что угодно, кроме пистолета»…
Приказ они поняли буквально. Лишь пистолет и не применяли.
Когда же выполнили, перепугались сами себя. Как тот богатырь, который, пробудившись с похмелья, дивился выкорчеванному лесу: а что тут было?..
Проблемы Пиотровского и скандалы на международном уровне их не озадачили (между прочим, большинство «исполнителей» о них до сих пор не подозревает). Омоновцы северной столицы не на шутку струхнули за себя.
– Готовитесь к митингу? – спросила я перед третьим, первомайским маршем тех, кого дважды гоняли на разгон «несогласных».
– Изо всех сил, – в насмешливом голосе Сергея звучит привычная ирония. – Я вот бумажки в папку подшиваю, а Вовка – спит…
Не поверила сразу. Может, у них опять приказ: «молчать»? Контрольный звонок жене Сережи:
– Идет?
– Нет, похоже, не собирается. – Вывод супруги обоснован: – Форма (скомкал как попало) опять валяется на полке в шкафу.
Форма – отдельная тема. Барометр милицейской жестокости. По ней можно было отслеживать, как эволюционировали действия ОМОН от акции к акции.
Сергей по складу характера и виду – гражданский человек. Ни на парад, ни на доклад к руководству свой серый костюм не носит. По убеждению – из неизбывной антипатии к нему. На Марши несогласных в марте и апреле (несмотря на все наставления и директивы быть в форме и во всеоружии) Сергей напяливал темные джинсы и теплую черную рубашку.
– А к третьему митингу, – рассказывает мне его жена, – гляжу: стоит вечером у доски – наглаживает брюки. Я ему: что с тобой, с чего бы вдруг? А он мне в ответ: «Да так, на всякий случай, чтобы свои опознали…»
Напрасно Сергей переживал. К третьему маршу никаких жестких приказов «сверху», судя по всему, не было.
Нина ПЕТЛЯНОВА