Апостол застоя
Григорий Романов на слете строительных отрядов
Советский Романов пережил перестройку и Ельцина, чтобы сойти со сцены в эпоху стабильности
«Судьба щедро наделила Григория Васильевича талантом руководителя, человека ответственного не только за себя, но и за других, — умиляется Валентина Матвиенко (в романовские годы — 1-й секретарь обкома ВЛКСМ). — Он сумел многое сделать для развития промышленности, строительства жилья, решения социальных проблем ленинградцев. Огромен его личный вклад в развитие профессионального образования в нашем городе».
«Все петербуржцы, те, кто были ленинградцами, знают, какую существенную роль сыграл Романов, — вторит ей вице-губернатор Виктор Лобко (в романовские годы — 1-й секретарь обкома ВЛКСМ, затем 1-й секретарь Кронштадтского обкома КПСС). — Очень быстрыми темпами развивалось социальное направление. Был самый бурный рост жилищного строительства. Сегодня это не назвать комфортабельным жильем — это только хрущевки. Но тогда людей вытаскивали из подвалов и землянок. Именно в те годы был достигнут расцвет культуры».
«Это был мудрый, требовательный и чуткий человек. Нам он был как отец родной — строгий и заботливый», «никогда не повышал голоса и не позволял себе грубостей или жесткости по отношению к работникам, вникал во все мелочи, следил всегда за тем, чтобы в магазинах было все, что необходимо людям», — вздыхают бывшие помощники первого секретаря обкома….
Конечно, «о мертвых или хорошо — или ничего». Вот только к государственным деятелям это не относится. А Григорий Романов был одним из самых одиозных партийных вождей, и лично ответственен за множество мерзостей, творимых под его непосредственным руководством и с его высочайшего одобрения. Об этом я, один из тех «петербуржцев, которые были ленинградцами», могу свидетельствовать лично — ибо во время правления Романова окончил школу, институт и работал в НИИ. И не только я — еще живы многие из тех, кто прекрасно помнит ту эпоху и чье мнение о «талантливом руководителе» кардинально отличается от мнения переживших его и ныне нами правящих представителей партийной номенклатуры.
«Он был первый антисемит города! — с трудом справляется с возмущением, вызванным славословиями в адрес Романова, писательница Нина Катерли. — Он люто ненавидел и травил всех деятелей культуры, которые «не приспосабливались». При нем в 1980 году сфабриковали дело писателя и историка Константина Азадовского, который работал заведующим кафедрой иностранных языков в Мухинском училище, — ему и его жене подбросили наркотики и отправили на два года на Колыму (!) за хранение «пяти граммов анаши без цели сбыта». При нем из города были вынуждены уехать Сергей Юрский и Аркадий Райкин. При нем были изгнаны из страны Иосиф Бродский и Сергей Довлатов. А мой муж тогда работал главным инженером завода, но официально его не назначали — потому что с такой фамилией при Романове не назначали в принципе. Ведь Григорий Васильевич заявлял, что «все евреи — это граждане страны — потенциального противника»….
«Это было идеологическое чудовище! — говорит правозащитник Юрий Вдовин. — Борец за чистоту марксистско-ленинской идеологии. Он лично принимал телевизионные передачи и давал указания, что надо делать — и когда на телевидении перекрывали четвертый этаж, знали что приехал Романов. Он запретил появляться на телевидении и радио женщинам в брюках. Он запрещал показывать в Ленинграде фильмы, которые уже шли по всей стране — например, «Рокко и его братья» или «Тридцать три», но прокатчики ставили их, не объявляя в афишах. И когда в том или ином кинотеатре значилось в программе просто «Художественный фильм» — мы знали, что показывают что-то, не нравящееся Романову. Он велел «никогда не пускать» в Ленинград театр «Современник». А когда мне говорят, сколько он построил жилья — да, он построил десять миллионов квадратных метров за десять лет, но за это же время население города за счет лимитчиков выросло на миллион. То есть он завозил в город людей и давал им жилье по десять метров на человека. И именно при нем загнали сотни тысяч людей в общежития, в которых они маются до сих пор. Он сделал так, что весь центр города в коммуналках — потому что в освобождающиеся комнаты заселяли посторонних людей. А когда он начал строительство дамбы и Сергей Залыгин написал в «Новом мире», что Финский залив загниет, Романов ответил: ну и фиг с ним, загниет — так засыпем… Очень многие музыканты, актеры, художники при нем перебрались в Москву — работать под Романовым было невозможно».
Это к вопросу о «расцвете культуры», о котором сегодня говорит Виктор Лобко. И к вопросу о «бурном росте жилищного строительства» (кстати, Виктор Николаевич что-то путает — хрущевки завершили строить как раз перед приходом Романова — они так и называются «дома первых массовых серий постройки 1958–70 годов»). Что касается «вклада в развитие профессионального образования», то он вполне стоит «вклада в развитие культуры»: по личному указанию Григория Романова был взят курс на принудительный загон школьников в ПТУ, которых тогда расплодилось великое множество. По его требованию начали борьбу со спецшколами — математическими и языковыми, которые были островками свободомыслия и потому были ненавистны первому секретарю обкома. «Они же воспитывают элиту!» — разгневался Романов, и число таких школ начало стремительно сокращаться (так превратили в обычную школу блистательную 24-ю английскую на Васильевском). Наша 366-я математическая уцелела чудом…
А еще при Романове преследовали за «квартирные выставки» галериста Георгия Михайлова, при Романове посадили по сфабрикованному уголовному делу диссидента Юлия Рыбакова, при Романове не брали в вузы (за пределами унизительной «процентной нормы») школьников евреев, при Романове запрещали неугодные спектакли и концерты… Все это, видимо, не является недостатком с точки зрения нынешней власти. Но об том должны знать те, кто не застал «романовскую эпоху» — и им не должны дурить головы сладкими сказками о «мудром руководителе», при котором все было так стабильно…
На 86-м году жизни умер Григорий Романов — первый секретарь обкома КПСС в 1970–83 годах, один из символов эпохи, которая впоследствии получила название «застоя».
Теперь, правда, подобное принято называть «стабильностью» — и неудивительно, что (особенно из смольнинских коридоров) раздаются благостные отзывы вслед усопшему. К тому же немалая часть нынешних руководителей Петербурга — птенцы романовского гнезда, верные ученики Григория Васильевича, обязанные ему своим возвышением.
«Судьба щедро наделила Григория Васильевича талантом руководителя, человека ответственного не только за себя, но и за других, — умиляется Валентина Матвиенко (в романовские годы — 1-й секретарь обкома ВЛКСМ). — Он сумел многое сделать для развития промышленности, строительства жилья, решения социальных проблем ленинградцев. Огромен его личный вклад в развитие профессионального образования в нашем городе».
«Все петербуржцы, те, кто были ленинградцами, знают, какую существенную роль сыграл Романов, — вторит ей вице-губернатор Виктор Лобко (в романовские годы — 1-й секретарь обкома ВЛКСМ, затем 1-й секретарь Кронштадтского обкома КПСС). — Очень быстрыми темпами развивалось социальное направление. Был самый бурный рост жилищного строительства. Сегодня это не назвать комфортабельным жильем — это только хрущевки. Но тогда людей вытаскивали из подвалов и землянок. Именно в те годы был достигнут расцвет культуры».
«Это был мудрый, требовательный и чуткий человек. Нам он был как отец родной — строгий и заботливый», «никогда не повышал голоса и не позволял себе грубостей или жесткости по отношению к работникам, вникал во все мелочи, следил всегда за тем, чтобы в магазинах было все, что необходимо людям», — вздыхают бывшие помощники первого секретаря обкома….
Конечно, «о мертвых или хорошо — или ничего». Вот только к государственным деятелям это не относится. А Григорий Романов был одним из самых одиозных партийных вождей, и лично ответственен за множество мерзостей, творимых под его непосредственным руководством и с его высочайшего одобрения. Об этом я, один из тех «петербуржцев, которые были ленинградцами», могу свидетельствовать лично — ибо во время правления Романова окончил школу, институт и работал в НИИ. И не только я — еще живы многие из тех, кто прекрасно помнит ту эпоху и чье мнение о «талантливом руководителе» кардинально отличается от мнения переживших его и ныне нами правящих представителей партийной номенклатуры.
«Он был первый антисемит города! — с трудом справляется с возмущением, вызванным славословиями в адрес Романова, писательница Нина Катерли. — Он люто ненавидел и травил всех деятелей культуры, которые «не приспосабливались». При нем в 1980 году сфабриковали дело писателя и историка Константина Азадовского, который работал заведующим кафедрой иностранных языков в Мухинском училище, — ему и его жене подбросили наркотики и отправили на два года на Колыму (!) за хранение «пяти граммов анаши без цели сбыта». При нем из города были вынуждены уехать Сергей Юрский и Аркадий Райкин. При нем были изгнаны из страны Иосиф Бродский и Сергей Довлатов. А мой муж тогда работал главным инженером завода, но официально его не назначали — потому что с такой фамилией при Романове не назначали в принципе. Ведь Григорий Васильевич заявлял, что «все евреи — это граждане страны — потенциального противника»….
«Это было идеологическое чудовище! — говорит правозащитник Юрий Вдовин. — Борец за чистоту марксистско-ленинской идеологии. Он лично принимал телевизионные передачи и давал указания, что надо делать — и когда на телевидении перекрывали четвертый этаж, знали что приехал Романов. Он запретил появляться на телевидении и радио женщинам в брюках. Он запрещал показывать в Ленинграде фильмы, которые уже шли по всей стране — например, «Рокко и его братья» или «Тридцать три», но прокатчики ставили их, не объявляя в афишах. И когда в том или ином кинотеатре значилось в программе просто «Художественный фильм» — мы знали, что показывают что-то, не нравящееся Романову. Он велел «никогда не пускать» в Ленинград театр «Современник». А когда мне говорят, сколько он построил жилья — да, он построил десять миллионов квадратных метров за десять лет, но за это же время население города за счет лимитчиков выросло на миллион. То есть он завозил в город людей и давал им жилье по десять метров на человека. И именно при нем загнали сотни тысяч людей в общежития, в которых они маются до сих пор. Он сделал так, что весь центр города в коммуналках — потому что в освобождающиеся комнаты заселяли посторонних людей. А когда он начал строительство дамбы и Сергей Залыгин написал в «Новом мире», что Финский залив загниет, Романов ответил: ну и фиг с ним, загниет — так засыпем… Очень многие музыканты, актеры, художники при нем перебрались в Москву — работать под Романовым было невозможно».
Это к вопросу о «расцвете культуры», о котором сегодня говорит Виктор Лобко. И к вопросу о «бурном росте жилищного строительства» (кстати, Виктор Николаевич что-то путает — хрущевки завершили строить как раз перед приходом Романова — они так и называются «дома первых массовых серий постройки 1958–70 годов»). Что касается «вклада в развитие профессионального образования», то он вполне стоит «вклада в развитие культуры»: по личному указанию Григория Романова был взят курс на принудительный загон школьников в ПТУ, которых тогда расплодилось великое множество. По его требованию начали борьбу со спецшколами — математическими и языковыми, которые были островками свободомыслия и потому были ненавистны первому секретарю обкома. «Они же воспитывают элиту!» — разгневался Романов, и число таких школ начало стремительно сокращаться (так превратили в обычную школу блистательную 24-ю английскую на Васильевском). Наша 366-я математическая уцелела чудом…
А еще при Романове преследовали за «квартирные выставки» галериста Георгия Михайлова, при Романове посадили по сфабрикованному уголовному делу диссидента Юлия Рыбакова, при Романове не брали в вузы (за пределами унизительной «процентной нормы») школьников евреев, при Романове запрещали неугодные спектакли и концерты… Все это, видимо, не является недостатком с точки зрения нынешней власти. Но об том должны знать те, кто не застал «романовскую эпоху» — и им не должны дурить головы сладкими сказками о «мудром руководителе», при котором все было так стабильно…
Борис ВИШНЕВСКИЙ
Фото ИНТЕРПРЕСС