Владислав кетов: «цвет россии – серебристо-серый»
Владислав Кетов — первый в мире путешественник вокруг земли, т. е. буквально вокруг суши — всей, кроме Австралии, Антарктиды и островов. За 9,5 лет, двигаясь по кромке континентов — океанских и морских берегов, он объехал на велосипеде Европу, Африку, Азию и обе Америки. В этом году Владислав начал завершающий этап путешествия, который должен «замкнуть контур»: вдоль северного побережья России, США и Канады. Справедливо полагая, что завершение столь грандиозного проекта могло бы составить славу родине путешественника, Кетов ожидал (и просил) помощи у властей. Но у государства, способного выкинуть миллионы на покупку какого-нибудь футболиста, не нашлось нескольких тысяч долларов для человека, чей поступок уже вызывает уважение всего мира.
Знаменитый землепроходец отправился на Север
Вот такая северная арифметика
К началу северного этапа Владислав Кетов преодолел уже 145 тысяч километров — все, что можно было пройти на велосипеде (или с велосипедом под мышкой). Оставалось еще примерно 25 тысяч: 12–13 — по России и столько же по США и Канаде. Этим летом Владислав продвинулся на первые две тысячи: от Нижней Золотицы, что под Архангельском, до полуострова Ямал.
350 километров Владислав прошагал на своих двоих:
— Идти можно только по полосе отлива, но нужно успеть добраться до подходящего места, чтобы взобраться по береговому обрыву и не попасть в прилив. А над обрывом начинается тундра: поздней весной и летом это наполовину открытая вода, наполовину болото.
Первые два дня путешественник шел по свежему следу бурого медведя: этот местный житель также предпочел двигаться вдоль берега, а не шлепать через тундру. Кстати, на случай более тесного знакомства с местной фауной Кетов запасся ружьем (всего второй раз за все время своих странствий; причем оба раза — только в России).
Больше всего времени отнимали переправы через многочисленные реки, многие из которых вообще непреодолимы без лодки. К счастью, Владислава часто выручали местные жители. Большую часть пути он прошел водой: на деревянной рыбацкой лодке «карбас», на буксире… Кроме того, довелось ему покататься на каракате (небольшой вездеход на основе мотоцикла с гигантскими колесами), на оленях (которым очень тяжело было тащить нарты по летней тундре) и на вертолете.
— Задачей этого сезона было определить, какой транспорт лучше всего использовать, — объясняет Владислав. — И я думаю, что лучше всего моим целям соответствует автожир.
Автожир — это что-то типа мини-вертолета, способного планировать. Путешественник уже нашел фирму, способную предложить ему столь желанный индивидуальный транспорт… не хватает только спонсора.
Титан и морошка вместо рыбы
— Самое первое впечатление, которое возникает, когда приезжаешь на север: то, что у нас здесь считается экстримом, для них — нормальная повседневная жизнь, — рассказывает Кетов. — Свое путешествие я начал с Верхней Золотицы. Так вот, вертолетная площадка, обеспечивающая поселку единственную связь с цивилизацией, и сам поселок находятся по разные стороны реки Золотицы. Дело было в начале мая, в самую распуту, когда река наполовину покрыта льдом. Глава администрации поселка на своем катере переправляется сначала в одну сторону, потом в другую: погрузились, несколько метров по открытой воде проплыли — дальше лед. С разгону на него въехали и, держась за катер, толкаем его — до следующей воды… Они много лет просят вертолетную площадку на другой берег перенести. Но местное начальство-то распуту не летает…
Поморы, называющие себя так еще с тех времен, когда и России-то никакой не было, не признаются властями за отдельный народ, что самих поморов и удивляет, и задевает. Начиная с XVI века и до самых коммунистов жили здесь богато — благодаря охоте и рыбалке. Но сначала местных жителей разорили социалистической экономикой, а с началом капитализма не дают встать на ноги многочисленными запретами.
— Ограничения наложены и по рыбалке, и по охоте, — передает возмущение поморов Владислав. — Причем решают в Москве, что можно делать, а что нельзя, иногда совершенно не представляя себе реальную ситуацию.
Единственный промысел, в полной мере оставшийся местным жителям, — это сбор морошки, которую перекупщики берут по хорошей цене и отправляют на Запад.
— Морошка — очень нежная, с кислинкой, ягода, прекрасно восстанавливающая силы, — рассказывает Кетов. — Жаль, что в самой России ее сейчас практически не купить. Кстати, последней просьбой умирающего Пушкина было принести ему моченой морошки… Если бы люди могли жить тут сами, как веками жили, — было бы очень неплохо. Подкосила их советская власть.
Правда, есть на Севере и более экзотические промыслы: Кетову встретился местный житель, собирающий по тундре осколки ракет, запускаемых в эту сторону с Камчатки. Особенно ценится в них титан…
Само собой, много пьют. Особенно страшен алкоголь для ненцев, у которых генетически отсутствует фермент, отвечающий за разложение алкоголя: многие спиваются с первой рюмки, а она подчас выпивается в раннем детстве…
— Люди здесь, как везде, разные. Но традиционно те, кто живет в суровых условиях, более гостеприимны и к другим лучше относятся. Единственное, очень не любят всяких паразитов, прихлебателей, которые за их счет пытаются нажиться.
Неприятно поразили путешественника приметы неспокойного времени: чуть не половина охотничьих избушек у него на пути оказались закрытыми на замок — вот уж чего раньше никогда не бывало!
— Зато здесь я понял, что знаю цвет России, — улыбается Кетов, — серебристо-серый. Как снег, как море и небо, как старые избы…
Людей здесь немного — и уж точно не стало больше за последние годы. Практически исчезло оленеводство: отрасль в упадке, как и вообще вся жизнь на Севере. Но даже здесь, вдоволь испытав на себе, что такое государственное самодовольство и самодурство, люди, встречавшие Владислава, удивлялись: как это — впервые в истории наш русский человек затеял такое дело — обойти вокруг всей Земли! — и никого это не интересует…
Такие кресты поморы ставили не над могилами, а во всяких приметных местах, вроде мысов
и удобных бухт
Вот такая северная арифметика
К началу северного этапа Владислав Кетов преодолел уже 145 тысяч километров — все, что можно было пройти на велосипеде (или с велосипедом под мышкой). Оставалось еще примерно 25 тысяч: 12–13 — по России и столько же по США и Канаде. Этим летом Владислав продвинулся на первые две тысячи: от Нижней Золотицы, что под Архангельском, до полуострова Ямал.
350 километров Владислав прошагал на своих двоих:
— Идти можно только по полосе отлива, но нужно успеть добраться до подходящего места, чтобы взобраться по береговому обрыву и не попасть в прилив. А над обрывом начинается тундра: поздней весной и летом это наполовину открытая вода, наполовину болото.
Первые два дня путешественник шел по свежему следу бурого медведя: этот местный житель также предпочел двигаться вдоль берега, а не шлепать через тундру. Кстати, на случай более тесного знакомства с местной фауной Кетов запасся ружьем (всего второй раз за все время своих странствий; причем оба раза — только в России).
Больше всего времени отнимали переправы через многочисленные реки, многие из которых вообще непреодолимы без лодки. К счастью, Владислава часто выручали местные жители. Большую часть пути он прошел водой: на деревянной рыбацкой лодке «карбас», на буксире… Кроме того, довелось ему покататься на каракате (небольшой вездеход на основе мотоцикла с гигантскими колесами), на оленях (которым очень тяжело было тащить нарты по летней тундре) и на вертолете.
— Задачей этого сезона было определить, какой транспорт лучше всего использовать, — объясняет Владислав. — И я думаю, что лучше всего моим целям соответствует автожир.
Автожир — это что-то типа мини-вертолета, способного планировать. Путешественник уже нашел фирму, способную предложить ему столь желанный индивидуальный транспорт… не хватает только спонсора.
Оленевод Артем и его подопечные
Титан и морошка вместо рыбы
— Самое первое впечатление, которое возникает, когда приезжаешь на север: то, что у нас здесь считается экстримом, для них — нормальная повседневная жизнь, — рассказывает Кетов. — Свое путешествие я начал с Верхней Золотицы. Так вот, вертолетная площадка, обеспечивающая поселку единственную связь с цивилизацией, и сам поселок находятся по разные стороны реки Золотицы. Дело было в начале мая, в самую распуту, когда река наполовину покрыта льдом. Глава администрации поселка на своем катере переправляется сначала в одну сторону, потом в другую: погрузились, несколько метров по открытой воде проплыли — дальше лед. С разгону на него въехали и, держась за катер, толкаем его — до следующей воды… Они много лет просят вертолетную площадку на другой берег перенести. Но местное начальство-то распуту не летает…
Поморы, называющие себя так еще с тех времен, когда и России-то никакой не было, не признаются властями за отдельный народ, что самих поморов и удивляет, и задевает. Начиная с XVI века и до самых коммунистов жили здесь богато — благодаря охоте и рыбалке. Но сначала местных жителей разорили социалистической экономикой, а с началом капитализма не дают встать на ноги многочисленными запретами.
— Ограничения наложены и по рыбалке, и по охоте, — передает возмущение поморов Владислав. — Причем решают в Москве, что можно делать, а что нельзя, иногда совершенно не представляя себе реальную ситуацию.
Единственный промысел, в полной мере оставшийся местным жителям, — это сбор морошки, которую перекупщики берут по хорошей цене и отправляют на Запад.
— Морошка — очень нежная, с кислинкой, ягода, прекрасно восстанавливающая силы, — рассказывает Кетов. — Жаль, что в самой России ее сейчас практически не купить. Кстати, последней просьбой умирающего Пушкина было принести ему моченой морошки… Если бы люди могли жить тут сами, как веками жили, — было бы очень неплохо. Подкосила их советская власть.
Правда, есть на Севере и более экзотические промыслы: Кетову встретился местный житель, собирающий по тундре осколки ракет, запускаемых в эту сторону с Камчатки. Особенно ценится в них титан…
Само собой, много пьют. Особенно страшен алкоголь для ненцев, у которых генетически отсутствует фермент, отвечающий за разложение алкоголя: многие спиваются с первой рюмки, а она подчас выпивается в раннем детстве…
— Люди здесь, как везде, разные. Но традиционно те, кто живет в суровых условиях, более гостеприимны и к другим лучше относятся. Единственное, очень не любят всяких паразитов, прихлебателей, которые за их счет пытаются нажиться.
Неприятно поразили путешественника приметы неспокойного времени: чуть не половина охотничьих избушек у него на пути оказались закрытыми на замок — вот уж чего раньше никогда не бывало!
— Зато здесь я понял, что знаю цвет России, — улыбается Кетов, — серебристо-серый. Как снег, как море и небо, как старые избы…
Людей здесь немного — и уж точно не стало больше за последние годы. Практически исчезло оленеводство: отрасль в упадке, как и вообще вся жизнь на Севере. Но даже здесь, вдоволь испытав на себе, что такое государственное самодовольство и самодурство, люди, встречавшие Владислава, удивлялись: как это — впервые в истории наш русский человек затеял такое дело — обойти вокруг всей Земли! — и никого это не интересует…
Анджей БЕЛОВРАНИН
Фото из архива В. Кетова