Сергей петров: «в университете все меньше людей, способных отстаивать свою точку зрения»

Окончание. Начало в № 68

Непризнанная автономия
— Сергей Викторович, расскажите, как появился факультет политологии. Вы говорите, что вопрос решился за 15 минут, Людмила Вербицкая это опровергает и свидетельствует, что он обсуждался не раз, а на заседании сената в декабре 2008 года по этому вопросу Вы вообще не выступали и лишь потом начали критиковать решение.
— 8 декабря на выездном заседании в Уфе, куда был перенесен сенат для подписания договора с Башкортостаном, в повестке дня появился этот вопрос. В нарушение университетских традиций, без обсуждения на ученом совете факультета философии и политологии, без обсуждения на комиссиях ученого совета СПбГУ. Я участвовал в дискуссии при начале рассмотрения вопроса, мое отношение было всем, в том числе и ректору, понятно. Поэтому, когда я попросил слово в прениях, мне его просто не дали. А моя позиция — о том, что не надо таким способом скоропалительно решать вопрос, — была неизменной.
Я четко помню, в программе визита, расписанного до мелочей, под заседание сената было отведено ограниченное время. Вопрос об открытии нового факультета по странной причине оказался последним в повестке дня. Мы начали его обсуждать примерно за 15 минут до окончания отведенного по регламенту времени. При этом в коридоре каждого из деканов ждал профильный министр Башкортостана со специальной программой. Мы предлагали ректору отложить вопрос и обсудить его основательно, хоть на следующий день, в Питере, в спокойной обстановке. Но он очень хотел решить вопрос именно за 15 минут. Не получилось. Жаль и неудобно перед хозяевами, что вся программа переговоров деканов с министрами была полностью провалена. Кстати, Людмилы Алексеевны в Уфе вообще не было.
— Но позвольте, Вербицкая говорит, что вопрос обсуждался на комиссиях!
— Да, именно этот исторический сенат в Уфе, где после жесткой дискуссии (кстати, последней дискуссии в Университете) голоса разделились примерно пополам, заставил ректора хоть как-то соблюсти университетскую процедуру, и только после этого в течение трех последующих месяцев прошли комиссии, еще два заседания сената, и вопрос был вынесен на ученый совет. Правда, при этом возникла практика отказных и покаянных писем: уважаемые люди отказывались от своего мнения, просили считать их решение противоположным…
— Почему вас так волнует этот вопрос — политология весьма далека от медицины…
— Далека, но я член сената, ученого совета и председатель научной комиссии — а меня заставляют действовать вопреки университетским правилам. Выбирая Николая Михайловича на пост ректора, мы надеялись, что «главный юрист города» покажет нам главенство закона на практике, а не будет делать так, чтобы переписывать эти законы под себя или, того хуже, выворачивать и нарушать их. К сожалению, сегодня в Университете происходит именно это. Решения сената (где-то 25 человек) заменяют собой решения ученого совета, где более полутора сотен универсантов. Делается это не в исключительных случаях, а практически регулярно, вводится бесконечное число поправок в нормативные документы, резко снижающих коллегиальность управления, на которой традиционно строилась университетская автономия. К примеру, 15 сентября объявлено внеочередное (!) заседание сената, на котором будет решаться принципиальный вопрос: о внесении изменений в Положение о выборах декана и заведующего кафедрой (заседание прошло позавчера с предсказуемым результатом — сенат принял предложенные изменения. Интервью с Петровым состоялось несколько раньше. — Ред.). Небольшая группа лиц должна взять на себя право внести системные изменения в выборные основы функционирования структуры. Вы где-нибудь видели что-нибудь подобное? Представьте себе — Государственная Дума принимает решение поручить пяти лидерам фракций принимать законы в течение трех месяцев. Абсурд.

Звонок «оттуда»
— А в принципе, вы были за или против создания факультета политологии?
— Да никто и не возражал против самого факультета, но все считали естественным и целесообразным, чтобы этот вопрос сначала решили на факультете философии и политологии, а не по принципу: мне «оттуда» звонили, одно из первых лиц страны, и сказали, что надо создать факультет… Кстати, об этом открыто говорил ректор в Уфе. Традиционно в Университете новые факультеты связывали с конкретными именами их деканов, с их научным и профессиональным авторитетом. Поэтому было странным и неожиданным, что в течение полугода ректор скрывал личность декана нового факультета. Слухи-то ходили, но имя «отца» новорожденного ребенка держали в тайне. Все понимали, под кого и почему он создается, но ректор на прямые публичные вопросы не отвечал. В результате через полгода и. о. декана был назначен проректор по экономике и социальному развитию, одновременно председатель профкома Университета Станислав Еремеев. Научный, педагогический и профессиональный авторитет ушел на второй план. При новом назначении он, естественно, сохранил все три свои ипостаси. Я крайне критически отношусь к этой новой управленческий модели, которая не может быть эффективной, и тем более коллегиальной.
— У вас есть версии происшедшего конфликта?
— Две: идеологическая и материальная. Идеологическая такова: к сожалению, в нашем Университете все меньше людей, способных отстаивать свою точку зрения, которыми руководит не страх, а чувство собственного достоинства, уважение к другим людям, их позиции, профессиональному авторитету. Такие люди теперешнему ректору не нужны. Ему необходимо бездумное послушание. По моему убеждению, университетом надо руководить не тупым давлением и силой, а прежде всего отталкиваясь от интеллекта, стратегического видения развития системы. Ректор должен быть человеком масштабным, узнаваемым, если хотите, харизматичным, мелочность здесь недопустима.

Факультет учителей президента Медведева
— Разве Николай Михайлович, который был не только деканом, но и председателем Уставного суда (и этот пост покинул после публичного конфликта со Смольным), не является в Петербурге масштабным и узнаваемым человеком? И разве он не заслуженно считается одним из учителей нынешнего президента?
— Это миф, банальный собственный пиар, которому Кропачев уделяет огромное внимание.
— Почему же это миф, если Дмитрий Медведев преподавал на юрфаке именно тогда, когда Николай Кропачев был деканом?
— Учителями президента формально могут себя считать десятки преподавателей юрфака, а уж Кропачев — в последнюю очередь, так как всегда был не столько педагогом, сколько администратором (вначале декан спецфакультета, потом декан юрфака). Более того, Кропачев после окончания Университета попал на кафедру уголовного права, а судьба Дмитрия Медведева была связана с кафедрой гражданского права, где он занимался наукой, защитил диссертацию и преподавал. Его учителем по праву может себя считать, например, профессор этой кафедры Толстой. Научным руководителем Медведева был профессор кафедры гражданского права Виктор Тимофеевич Смирнов, что и отражено в самой диссертации и соответствующих документах. Да иначе и быть не могло. Не может же быть научным руководителем нейрохирурга гинеколог или уролог.
— А в чем состоит материальная версия?
— Я в эту версию не верил до последнего времени, но давайте осуществим грубый подсчет. В 2008 г. Университет выделял на договор добровольного медицинского страхования (ДМС) около 40 млн руб. При этом всеми медицинскими учреждениями на университетских площадях реально оказывались медицинские услуги примерно на 70–75 млн в год (дополнительное финансирование — за счет ОМС и др.). В 2009 г. договор ДМС заключен уже на 55 млн руб. При этом по итогам 8 месяцев по официальной справке медицинских услуг оказано на 10 млн. Более 30 млн зарезервировано в системе ОМС. То есть 55 млн лежат нетронутыми и безвозвратно исчезнут после окончания договора в марте 2010 г. в недрах страховой компании, так как и квоту ОМС вряд ли удастся выбрать. Куда же денутся 55 млн, из которых часть — личные средства работников Университета? Да, пара миллионов уйдет на санаторное лечение почетных профессоров Университета. А остальные? Вот вам и материальная составляющая. Кстати, петербургский филиал страховой компании «Согаз», через которую Университет осуществляет финансирование всего этого проекта (ОМС+ДМС), возглавляет не посторонний для юрфака (где деканом по совместительству является ректор Кропачев) человек — И. М. Акулин. Более того, в 2009 г. «Согаз» выиграл конкурс, предложив за перечисленные услуги на 19 млн руб. больше (?!), чем компания, занявшая 2-е место. Вот это конкурс для экономии государственных средств! И на фоне всего этого в начале всей этой истории меня и моих коллег голословно обвинили в неправильной коммерческой деятельности с какими-то чудовищными, неправдоподобными подробностями…
Ну и последнее. Когда юрист нарушает законы, подменяет нормы права своими личными интересами — это то же самое, что поставить неверный диагноз или ампутировать не ту конечность. Результат таких действий — страдание и смерть. Это мы сейчас и наблюдаем в старейшем Университете России. Остается спросить: есть ли целители в нашем Отечестве?

Беседовал Борис ВИШНЕВСКИЙ