День был без числа...

И что вы думаете — народ проснулся, заметил и бросился обсуждать. Согласна, передернуто, скорее всего у писавшего плакат было просто плохо с русским. Но из малозначащего факта получилась замечательная антиагитка.
Сама, признаюсь, не свидетель, но коллеги рассказывали, что, когда на митингах Алексей читает Пушкина, по коже бегут мурашки — так злободневно звучит в его исполнении Александр Сергеевич. А милицейские начальники, которые призваны слушать, о чем говорят, подозрительно оглядываются по сторонам: не крамола ли?
— Стихи на митинге и стихи в театре — это один жанр?
— Ну что вы… Выступление на митинге — это, конечно, творчество, но совсем другого рода. Там физиология другая, бешеный адреналин вырабатывается. Люди приходят на митинг не от хорошей жизни, их волнует даже не то, как ты читаешь, а насколько твое чтение может их вдохновить на действие. Здесь и Пушкин публицистика.
Театр — штука совсем иного рода. Здесь на одной гражданской позиции не выедешь. Театр — это чувства, ассоциации, осмысление непростых вещей, когда вместе с тобой работает и зритель.
Сегодня в театре надо называть вещи своими именами. Времена зрителей, привыкших к эзопову языку, прошли. Выросло поколение, которое и не представляет, что это такое. И сегодня бесстыдно поигрывать фигой в кармане — дескать, мы вам покажем пьесу Островского, а вы сами додумайтесь, какие пороки мы тут хотели обличить.
Но прямота не означает отсутствия интимности. И когда я читаю Бродского, я понимаю, что каждый в зале услышит свое.
— На премьере «Вальса на прощание» было ощущение: публика с митинга просто перешла в зал. Да, лица прекрасные, умные, одухотворенные, но это те же люди, кто ходит протестовать против разрушения города, кто может поднять голос в защиту Ходорковского, кто слушает «Эхо Москвы» и читает «Новую газету». Они и так все знают и все понимают. Но ведь этих людей так мало! И камерный зал Малого драматического вмещает лишь горстку общества. А с другими-то как быть, с теми, которых большинство?
(Несколько дней назад в своем блоге Алексей записал: «Мда... Когда сидишь в Петербурге жарким и душным вечером и слушаешь доносящиеся с улицы вопли и визги прохожих, то понимаешь, что оптимальная погода для большинства обитателей СПб — ноль, минус два, снег с дождем, сильный порывистый ветер. Северный». Речь о них.)
— В театре я никого не призываю изменить мир, не зову на баррикады. Но в своих моноспектаклях я стараюсь говорить о том, что сегодня болит больше всего. Я очень редко играю на больших площадках. Подавляющее большинство тех, кто сидит в камерном зале МДТ, не ходит в Балтийский дом. У них своя аудитория — у меня своя. Мне интереснее говорить с людьми, которым не надо объяснять, кто такой Бродский, Салтыков-Щедрин или Саша Черный.
А другие… Нет, вы неправы, мне кажется. Просто вы судите по премьерной публике. Там, конечно, все «свои», все друг с другом здороваются. Но я много езжу, выступаю в разных городах и городках, где и кинотеатра-то своего нет, и люди никогда не видели кино, даже плохое, на большом экране. И лица там совсем другие: не протестные, как вы их называете. И слушают подчас напряженнее — может, чего и не понимают, но интерес огромный.
А совсем другие? Я не знаю, как заставить думать тех, кто этого не хочет. Уж извините…


— Совсем не в тему вопрос. Он не столько про вас, сколько про всю актерскую братию. Как вы вообще выживаете? Я имею в виду физически. Актеров много, театров мало, сериалов на всех не напасешься, а кушать-то надо. Сыграть два спектакля в месяц в Питере, несколько в Москве, смотаться куда-либо в Клин на гастроли — разве на это можно прожить?
— За всех вряд ли отвечу, но, думаю, не секрет, что актеры, за редким исключением, одна из самых низкооплачиваемых профессий в нашей стране. Но это не значит, что можно ныть, что не дают ролей, все проклинать и ничего не делать.
— При этом последняя история с Таганкой стала, наверное, единственным случаем, где артисты вслух заговорили о деньгах. Почему актеры не возмущаются, ничего не требуют? Так сильна любовь к профессии?
— Для того, чтобы люди в голос заговорили о чем-то, нужны лидеры. Актеры — очень разрозненное сообщество. У них нет нормального профсоюза, а Союз театральных деятелей уже давно превратился в вертикальную бюрократическую организацию, которой до прав актеров дела нет... Вот все и рвутся в сериалы: пять минут позора — зато потом временное благополучие.
Я не люблю эти разговоры про «вынужден сниматься». Напоминает проституток, которые идут на панель всегда только для того, чтобы прокормить малых детей. Знаю, что многие со мной не согласятся, но давайте называть вещи своими именами: бл…ство есть бл…ство. Без оговорок.
— Сейчас очень популярная завойка, что государство не помогает театрам, не поддерживает молодых и т. д. Вы тоже не раз говорили о том, как питерская власть чихала на независимые театры. А вы бы взяли денег от государства?
— Я — нет. Так кто бы мне их и предложил? Пару лет назад я даже публично высказывался на тему, что нельзя сотрудничать с этой властью. СМИ потом это манифестом обозвали. Манифест не манифест, но я думаю, что мы с властью четко расставили точки над «и».
(Уже после разговора с Алексеем мне пришлось общаться с его коллегой, раньше, видимо, игравшем в одном театре. Услышав фамилию Девотченко, он перестал улыбаться и высказался резко и обидно. Сухой остаток речи был такой: тот специально лезет в оппозиционеры и делает всякие громкие заявления, только чтобы удержаться на плаву. И заверил меня, что это общее мнение.)
— Вы действительно делаете заявления без оглядки на личности. Недавно, выступая в эфире Пятого канала, и Путина кем только не наобзывали, и в уходящую от нас Валентину Ивановну камней накидали.
— Ну на Пятый канал меня вряд ли еще теперь позовут. А что до моих высказываний, так зайдите в Facebook, зайдите в ЖЖ, посмотрите на комментарии по этому поводу. Я еще мало сказал, всего не успел.
— Вот что настораживает. Петербург провожает Матвиенко, мягко говоря, с нелюбовью. Когда избавились от Яковлева — злопыхали до чертиков. Проиграл Собчак — ликованию, по крайней мере в определенных кругах, не было предела. Нас не устраивают ни демократы, ни хозяйственники, ни... даже не знаю, как лучше выразиться. Может, это мы, петербуржцы, такие привередливые и сами не понимаем своего счастья?
— Начальников вообще любить не обязательно. Даже если они приличные люди — тут же возгордятся и начнут халтурить. А про Яковлева… Кто ж не помнит, как ликовал «маргинально-пролетарский» электорат, когда проиграл Собчак, к которому я так же, как к Ельцину, Чубайсу и Гайдару, отношусь с большим уважением. Для города Яковлев никогда не стал своим — его и «шариковым» и «хозяйственником» в кавычках называли. Сделать он смог действительно немного, но тогда и деньги в город шли совсем другие. Но чего он точно не делал — это не уничтожал так варварски центр города, как это происходило в последние годы. И на прощание сказал что-то вроде: «Вы еще вспомните, какая при мне была демократия». Я, признаюсь, не думал, что он окажется настолько прав.
(Алексей меня опередил. Мы еще только готовили интервью к печати, а он у себя в Facebook уже выложил: «Сегодня в беседе с «Новой» повторил: Петербург — самый нероссийский город России. Как был самым несоветским при совке. Он должен иметь неограниченные права... Вплоть до собственной Конституции, правительства, полиции. Оставаясь в составе РФ. Можете упрекать меня в местечковом патриотизме.)
Народа на это заявление откликнулась масса:
Alim Gelyastanov: При совке Ленинград был очень даже советским городом по духу. Только архитектура центра была несоветской, а люди — очень даже советские были.
Николай Асекритов: Я очень люблю ваш (наш) город, но дискуссии на тему «Большие Васюки» вряд ли делают ему честь... Какое мегасколково, какое Рио-де-Жанейро? Очнитесь, господа! Манилов тоже построил мост через пруд, чтобы крестьяне платили деньги за проезд...
Сергей Большаков: Вы зря смешиваете деревню Васюки (это-то как раз и есть Сколково Медведева) и Манилова (тоже деревня) со столичным городом, до сих пор не утратившим атмосферы камней и людей.
Evgeny Jerebenkov: СПб будет действительно несовковым, если прокатит свою губернаторшу на муниципальных выборах)
— Кстати, об «Открытой студии» на Пятом. Шуму эта передача наделала немало. Путина в прямом эфире вы умудрились феодалом назвать. Призвали к люстрации, чтобы кагэбэшникам запретили занимать государственные должности. Вам за это по шапке не дали?
— А чего мне сделают? Худшее, что произошло, — передачу так и не вывесили на сайт телеканала. Говорят, тамошнее начальство жутко перепугалось и запретило. Ну да ладно. Допустим, нет в июле месяце седьмого числа. День есть, а числа — нет. Как у Гоголя: «День был без числа»...
От редакции: источники на Пятом канале нам подтвердили, что это не больное воображение Алексея Девотченко — начальство действительно напряглось и запретило. Выглядит это довольно странно, потому что ролик гуляет по Youtube и его уже посмотрели десятки тысяч человек.

Диана КАЧАЛОВА