Морское тепло в заповедном краю

Большой дворец в ожидании чуда

Виктор Грибанов, в 2002 году назначенный директором заповедника, пригласил журналистов: рассказать о будущих выставках, и, похоже, не удержался - рассказал вообще обо всем, что связано с подведомственной ему территорией. На вопрос «Новой газеты», зачем все-таки приехали журналисты, Виктор Грибанов заметил: «Про наш заповедник мало кто знает, между тем это единственный не разрушенный во время войны пригород, так что всё, что здесь сохранилось, подлинно. А уж как вы о нас расскажете, о каких проблемах - это зависит от вас».
В 2011 году ГМЗ исполнится 300 лет. В году текущем тоже есть круглые даты: 25 лет назад было объявлено о создании музеев-заповедников в пригородах, а 10 лет назад должна была закончиться реставрация всего Ораниенбаума. Должна была...
Самая интересная история связана с Большим (Меншиковским) дворцом. До 1917 года здесь был госпиталь, после - техникум. При Сталине - военная часть, потом город Ломоносов закрыли, а в Меншиковском дворце стали производить торпеды. Уже в наше время произошло еще одно событие.
«Госстрой» с подрядчиком «Геореконструкция» как-то осваивали деньги. В Ораниенбауме. Времени на освоение было мало, но не пропадать же добру. Именно поэтому решили укреплять холм, на котором стоит Меншиковский дворец и террасы самого дворца. (Этот холм когда-то двигался, но мониторинг движения в течение четырех лет не проводили, и двигался ли холм в последнее время - неизвестно). На проектно-сметную документацию времени не было, как, впрочем, и на водоотвод. Недолго думая, строители забили 500 свай в два ряда. Под дворцом образовалась плотина, а сам дворец пошел трещинами, но тогда это было неважно. Тогда, в декабре 2002-го, в 25 градусов мороза, рабочие ночью, при свете прожекторов и костров заливали бетон...

Секретный заповедный уголок

Сейчас идет реставрация, а летом в Менишковском дворце открываются новые экспозиционные залы.
Подходим к унылому зданию. Окна забиты проржавевшим листовым железом, черные стены. Это - Картинный дом, и отсюда начинается другая история. Еще в 18-м веке здесь были оперная зала и небольшая кунсткамера: высушенная голова китайца, заспиртованные черви, четыре сушеных крокодила. В советское время в Картинном доме расположилась школа, но она сгорела. В 1976 году началась реставрация. Сначала исчезли дорогие дубовые доски для полов, потом - мраморные плиты. Три дня местные жители снимали и уносили медную крышу - реставрация завершилась, не успев начаться... К октябрю Виктор Грибанов обещает восстановить фасады и крышу, через год - открыть картинный зал и реставрационные мастерские.
Пожухлая трава на незаметной тропинке приводит нас к огромным железным воротам, вдоль забора тянется колючая проволока. С этого места начинается еще одна история, связанная с самым большим в истории города Ломоносова конфликтом: между руководством ГМЗ Ораниенбаум и НИИ «Мортеплотехника». Речь идет о Меншиковском дворце: НИИ сейчас занимает две трети его территории и покидать заповедные места не собирается.
История вопроса такова. В прошлом, когда по указу Сталина в Большом дворце разместилась военная часть и город Ломоносов стал закрытым городом, в Большом дворце стали изобретать торпеды. Потом учреждение трансформировалось в НИИ «Гидроприбор». В начале 90-х администрацией Ломоносова НИИ было предоставлено другое помещение. И торпедная мастерская уже как будто переехала, но в последний момент вернулась обратно: мол, в этом новом помещении уже всё пришло в негодность. Так или иначе, «Гидроприбор» перебрался в Петербург, где и работает сейчас, но в 2001 году на его месте в здании Меншиковского дворца возник НИИ «Мортеплотехника», в уставе которого записано, что организация является правопреемником «Гидроприбора». Сейчас новый научный институт скрывается за высоким забором, и журналистов к себе правопреемники не пускают. Между тем «Мортеплотехника» в качестве документов, которые дают организации право занимать помещения, предоставляет... лишь распоряжение Сталина. За аренду НИИ не платит, в то время как аренда квадратного метра земли в Ораниенбауме стоит 26 долларов в год.

Директор видит светлое будущее

Все эти истории могли бы вызывать справедливое возмущение и гнев, смущает лишь одно. Всё это - рассказы директора заповедника, которые, по крайней мере документально, не подтверждены. Странно смотрится аргумент Виктора Грибанова, основывающийся на том, что именно на «Гидроприборе» была выпущена торпеда, послужившая причиной гибели «Курска». Уголовное дело по факту гибели «Курска» прекращено за отсутствием состава преступления. И, по словам генпрокурора Устинова, лица, ответственные за проектирование, хранение и эксплуатацию торпеды, не могли предвидеть возможности ее взрыва и гибели экипажа вместе с кораблем. Так что рассказывать журналистам о жутких изготовителях торпед, приукрашивая свой монолог подобными разговорами, по меньшей мере нетактично. Никто не собирается спорить с тем, что торпеды нельзя проектировать на территории бесценного заповедника: это очевидно. Другой вопрос - как разобраться с ситуацией.
Что касается остальных музеев и дворцов, то их запустение кажется сомнительной достопримечательностью, а рассказы о цвете краски, в который будет выкрашено то или иное здание, выглядят... ну, как бы это сказать помягче, преждевременными. Мы, конечно, готовы с улыбкой заглядывать в светлое будущее, но где-то в этой стране что-то похожее уже было...
По тропинкам ходят благородные олени и лани. На Нижнем пруду фланируют белые лебеди, на пруду у Китайского дворца - черный лебедь. Японский павильон и выставка «Самурай», радушно открытые для посетителей Дворец Петра III и Китайский дворец. Действующая зимой Катальная горка. По всему периметру вооруженная охрана. Платный вход. Это - будущее Государственного музея-заповедника Ораниен- баум по Виктору Грибанову... Не знаем, как с оленями и ланями, но плату за вход обещают взимать уже с 1 июня этого года.

Алексей КОБЫЛКОВ
Фото Александра ГУТОРКИНА