Я узнал его со спины

Буквально до последнего времени все было нормально, как вдруг, за неделю до назначенной даты официального открытия монумента, на голову организаторов посыпались, мягко говоря, неприятности. Сначала скульптору Левону Лазареву позвонил человек, представившийся главным инженером Петербургского государственного университета, и заявил, что руководство вуза-де возражает против установки памятника там, где его хотят установить. Заметим, что, по информации Лазарева, когда он представлял макет будущего памятника в стенах Университета, воодушевленные студенты и профессура сами вынесли изваяние Сахарова во двор с криками: «Вот здесь он должен стоять!» В официальных же документах четко названо место установки 320-сантиметровой бронзовой фигуры академика: «...на площади, носящей его имя».
Напомним, что площадью Сахарова назван участок городской территории на Васильевском острове, примерно 100 на 15 метров, структурно входящий в комплекс госуниверситета. По центру площади уже давно подготовлено основание для памятника, но сейчас университетское начальство почему-то пришло к выводу, что небольшая скульптура будет... мешать празднику посвящения в студенты, который традиционно проходит именно на этом месте в начале сентября. В то же время, по данным лидера «сахаровской» инициативной группы Исаака Кушнира, аккурат посреди площади с весны по осень работает сезонный пивной бар. Так, может, это хозяину бара не нравится Андрей Дмитриевич?.. Так или иначе, звонившие «от Вербицкой» (ректора Университета) якобы пригрозили, что плиты, положенные в основание памятника, снесут.
Одновременно с этой напастью последовала и другая. Как сообщил «Новой газете» господин Кушнир, свое вето - подчеркнем: за несколько дней до запланированного открытия памятника - неожиданно наложил главный художник города Иван Уралов. Дело в том, что согласно ранее утвержденному макету у подножия нобелевского лауреата должны были двигаться по орбитам всевозможные стилизованные атомы и ядра, а по площади предполагалось разбросать каменные «листки» с цифрами и формулами. «Технически это очень трудно осуществимо, - горячится Кушнир, - а главное - значительно удорожает проект. Мы и эти-то деньги еле собрали...» (Последний тезис требует уточнения: памятник возводится на пожертвования частных лиц.) Не по душе главному петербургскому художнику и то, что на постаменте хотят написать просто: «Сахаров». По одной из версий, господин Уралов сам собирался каким-то образом поучаствовать в создании памятника Андрею Дмитриевичу, но не вышло. Внезапное сопротивление со стороны Университета, опять же по одной из версий, объясняют тем, что первый проректор этого вуза якобы является родственником господина Уралова. Так это или не так, но, по мнению инициативной группы, «чего же ждать от чиновника, который позволил наводнить город кошками, швейками, бендерами?.. Это - его вкус! Наверное, по его понятиям, Петербург должен представлять не Сахаров, а Нагиев и Трахтенберг!»
Спорить о том, хорош ли лазаревский Сахаров, похож ли на оригинал, бессмысленно. Оценки - полярные. Например, с точки зрения главного научного сотрудника отдела новейших течений Русского музея, профессора Михаила Германа, «эта вещь великолепна, впечатление - колоссальное». Исаак Кушнир, вспоминая, как он первый раз увидел скульптуру в мастерской Лазарева, говорит: «Я сразу понял, кто это. Я узнал его со спины!» Другие не чуждые искусству люди отзываются о работе гораздо сдержаннее. Сам скульптор, автор памятников Гёте и Кваренги в Петербурге, Дягилеву - в Париже, считает, что это одно из самых выстраданных его творений.
Примечательно, что с родными человека, которому ставят памятник, проект не согласовывался, и никто из них приезжать на торжественное открытие не собирается. Впрочем, говорят, что в Петербурге была подруга вдовы Сахарова, фотографировала скульптуру, и якобы сама Елена Боннэр, посмотрев снимки, сказала: «Да, это он. Только у него ноги были длиннее...» Впрочем, Исаак Кушнир откровенно говорит, что мнение вдовы Андрея Дмитриевича его не особенно интересует, поскольку «госпожа Боннэр - дама крайне политизированная», а для участников инициативной группы «увековечиваемый» - прежде всего ученый.
Конечно, они лукавят. Каков бы ни был вклад советского физика в создание водородной бомбы, во всем мире фамилия «Сахаров» ассоциируется с такими понятиями, как диссидент, правозащитник, антивоенный деятель, и от политики тут не уйти. Обидно, что «политическая» возня вокруг установки памятника Андрею Дмитриевичу оказалась столь мелкотравчатой. Обидно, что происходит все это в канун 300-летия северной столицы. Или так же, как за отлакированными к юбилею фасадами скрываются грязные дворы, так и за надуманными поводами, чьими-то амбициями и «пивными ларьками» стоят иные, более веские причины «не пускать» в город опального вольнодумца?

Валерия СТРЕЛЬНИКОВА