Против намыва всем миром
В воскресенье, в День защиты берегов, в сестрорецком парке «Дубки» прошел согласованный митинг «Нет намыву!». Выступить против проекта «Новый берег», в рамках которого хотят намыть почти пять квадратных километров суши вдоль берега Курортного района, собралось до 500 жителей Сестрорецка.
Борьба с сестрорецкой авантюрой
объединила жителей, депутатов и ученых
Новая попытка референдума назначена на осень
Депутат Законодательного собрания Анатолий Кривенченко, непримиримый противник намыва, заявил о необходимости защитить и людей, и краснокнижные растения, и белок, зайцев и енотов, которые погибнут в результате реализации проекта.
— Нашу землю объявили «депрессивной территорией» и на этом основании продали на 50 лет по 2,5 тыс. рублей за сотку — цена, за которую в глухом углу ничего не купишь, — рассказывал Кривенченко. — Сделала это компания «Северо-Запад Инвест», видимо, созданная под проект намыва, за которой, через кипрские офшоры, стоит олигарх Леонид Михельсон и ряд городских чиновников.
По словам Кривенченко, есть три причины, по которым следует остановить намыв: экологическая (будут уничтожены леса, береговая зона и рекреационный потенциал Курортного района), социальная (людей выселяют без их согласия из домов «для государственных нужд» — ради интересов частной компании; уничтожение гаражного и лодочного кооперативов) и экономическая (все коммуникации для намывных территорий планируется создавать за счет города).
Депутат пообещал осенью инициировать общегородской референдум по вопросу намыва.
Депутат Госдумы Елена Драпеко припомнила успешный опыт противостояния «Охта-центру» и уверила митингующих, что эта победа стала знаковой для всей страны. Люди поверили в то, что от них самих зависит, как и где они будут жить.
— К сожалению, есть вероятность, что намыв все же начнет строиться: все этапы согласования пройдены, включая госэкспертизу и экологическую экспертизу. Состряпали даже «независимую» экспертизу силами организаций-спойлеров, которые всегда готовы подтвердить безопасность и полезность любой «стройки века», — поделился депутат петербургского парламента Борис Вишневский. — К счастью, есть независимые исследования петербургских ученых, по мнению которых намыв грозит региону экологической катастрофой.
Прощай, корюшка, здравствуйте, разъяренные финны
Ряд ученых действительно провели исследования проекта намыва — в частности, его раздела под названием «Оценка воздействия на окружающую среду» (ОВОС). С их точки зрения, ОВОС не выдерживает серьезной критики.
Например, Андрей Ахматов, президент Восточно-Европейской ассоциации акустиков, полагает, что при минимальных расстояниях от стройки до жилых зданий (от 14 до 34 м) их необходимо отнести к находящимся в зоне проведения работ и расселять: «Шумозащитные мероприятия здесь будут неэффективны (…) из-за длительности процесса намыва: для северного района он составит более трех лет, а для южного района — почти шесть лет».
Воздействие на водную экосистему рассматривал Алексей Неелов, старший научный сотрудник лаборатории ихтиологии Зоологического института РАН.
— Экспертизы по сестрорецкому намыву проведены до начала воздействия на экосистему намыва на Васильевском острове, порта Бронка, ввода в эксплуатацию дамбы. Экспертизы являются разовыми, а не мониторинговыми и в большей своей части некомпетентными, — заявляет ученый.
Алексей Вадимович подробно рассматривает каждую экспертизу в отдельности. В частности, «основная экологическая экспертиза представлена ФГУ «Севзапрыбвод» № 071365 от 1 октября 2008 г. Собственных исследований Севзапрыбвод не проводил, а экспертиза основана на работах ФГУП «ГосНИОРХ», проведенных им в 1990–2007 гг. и находящихся в фондах института. Сами эти работы главным образом проведены в Финском заливе в его южной акватории в районе Стрельны, то есть никакого отношения к северному побережью залива не имеют, а непосредственные натурные работы в Сестрорецком районе ГосНИОРХом не проводились». Соответственно, в тексте экспертизы нет никаких данных об ихтиологической ситуации в районе Сестрорецка, как нет и реальной оценки воздействия на окружающую среду самого намыва и сопутствующих работ.
Исходя из вышесказанного, не может иметь отношения к реальности и расчет компенсации за нанесенный ущерб — как можно рассчитать ущерб от неопределенного воздействия? «Кроме того, приведенные расчеты относятся к разовой компенсации в течение года, но никак не рассчитываются далее, на весь период работ (пять лет), а также на весь период восстановления экосистемы, принимаемый в проекте в 5–8 лет, — утверждает Алексей Неелов. — Таким образом, общая цена потерь должна быть увеличена как минимум в 10 раз, а учитывая потери в воспроизводстве рыб каждого последующего поколения, еще значительно больше. Расчеты потерь и компенсаций только по ихтиофауне многократно занижены».
Отдельное опасение ученого вызывает отсутствие в ОВОС даже упоминания об отрицательном воздействии выкапывания почти 10 млн м песка из Сестрорецкого карьера: не рассчитаны масштаб и зоны распространения образующейся при работе земснаряда взвеси, их влияние на живые организмы Финского залива вне зоны намыва. Между тем взвесь непременно будет оседать на мелководье, что приведет к его заилению и, таким образом, к потере нерестилищ многих видов ценных промысловых рыб, включая корюшку.
Последней, кстати, посвящена значительная часть ОВОС. Первоначально проектом намыва предусматривалось создание регионального ихтиологического заказника «Питерская корюшка» на внешней стороне намывной территории. «Однако для уточнения целесообразности создания такого заказника были якобы проведены специальные исследования, — пишет ученый. — Эти работы, проведенные Дирекцией особо охраняемых природных территорий (ООПТ), «не подтвердили наличия доказательств предполагаемого факта нереста корюшки в этом районе залива», а следовательно и необходимости создания такого заказника».
По мнению Неелова, данный вывод не выдерживает критики, так как «Дирекция ООПТ не располагает никакими возможностями для проведения таких исследований», а информации о том, что исследования по ее заказу проводила сторонняя организация, тоже нет. «Не указаны конкретные сроки, орудия лова и методы исследования, то есть вышеуказанный вывод ничем не обоснован», — заявляет Алексей Вадимович. Получается, отказ от создания заказника — того самого клока шерсти с паршивой овцы — окончательно ставит крест на питерской корюшке в случае осуществления намыва.
Кстати, в ОВОС утверждается, что сокращение популяции корюшки в последнее время связано не с донными работами, а с тем, что ее слишком много вылавливали. Это заявление Неелов называет «чистым вымыслом»: «Вся история промысла корюшки в заливе с конца XIX века свидетельствует прямо об обратном, об этом имеется богатая научная литература. Промысел (а вылавливали корюшки до 4 тыс. тонн за сезон) никак не влиял ни на общий, ни на промысловый запас вида, вплоть до начала масштабных работ в акватории Финского залива, в результате которых общий вылов корюшки упал до катастрофической величины менее 100 тонн».
Доктор геолого-минералогических наук Александр Рыбалко обратил особое внимание на то, что в ОВОС нет расчета ущерба, который намыв причинит окружающей среде вне отведенного под него участка. «В пределах лицензионного участка ущерб будет не очень велик и, вероятно, частично будет компенсирован платежами, — полагает ученый, — но что будет со взвешенным материалом, полученным при дноуглублении и вынесенным за пределы его контура? В отчете нет ни моделирования, ни расчетов, сколько этого материала будет вынесено в залив».
При этом, по словам Рыбалко, разработка грунта будет вестись в прибрежной части дна, которая сильно загрязнена. В результате загрязняющие вещества поднимутся со дна вместе со взвесью. Куда это все потом поплывет, неизвестно, потому что неизвестны реальные течения, сложившиеся в районе после завершения строительства дамбы. «Следует помнить, что при несоблюдении технологии скандал вокруг нового строительства может докатиться и до финской стороны», — заявляет ученый.
Новая попытка референдума назначена на осень
Депутат Законодательного собрания Анатолий Кривенченко, непримиримый противник намыва, заявил о необходимости защитить и людей, и краснокнижные растения, и белок, зайцев и енотов, которые погибнут в результате реализации проекта.
— Нашу землю объявили «депрессивной территорией» и на этом основании продали на 50 лет по 2,5 тыс. рублей за сотку — цена, за которую в глухом углу ничего не купишь, — рассказывал Кривенченко. — Сделала это компания «Северо-Запад Инвест», видимо, созданная под проект намыва, за которой, через кипрские офшоры, стоит олигарх Леонид Михельсон и ряд городских чиновников.
По словам Кривенченко, есть три причины, по которым следует остановить намыв: экологическая (будут уничтожены леса, береговая зона и рекреационный потенциал Курортного района), социальная (людей выселяют без их согласия из домов «для государственных нужд» — ради интересов частной компании; уничтожение гаражного и лодочного кооперативов) и экономическая (все коммуникации для намывных территорий планируется создавать за счет города).
Депутат пообещал осенью инициировать общегородской референдум по вопросу намыва.
Депутат Госдумы Елена Драпеко припомнила успешный опыт противостояния «Охта-центру» и уверила митингующих, что эта победа стала знаковой для всей страны. Люди поверили в то, что от них самих зависит, как и где они будут жить.
— К сожалению, есть вероятность, что намыв все же начнет строиться: все этапы согласования пройдены, включая госэкспертизу и экологическую экспертизу. Состряпали даже «независимую» экспертизу силами организаций-спойлеров, которые всегда готовы подтвердить безопасность и полезность любой «стройки века», — поделился депутат петербургского парламента Борис Вишневский. — К счастью, есть независимые исследования петербургских ученых, по мнению которых намыв грозит региону экологической катастрофой.
Прощай, корюшка, здравствуйте, разъяренные финны
Ряд ученых действительно провели исследования проекта намыва — в частности, его раздела под названием «Оценка воздействия на окружающую среду» (ОВОС). С их точки зрения, ОВОС не выдерживает серьезной критики.
Например, Андрей Ахматов, президент Восточно-Европейской ассоциации акустиков, полагает, что при минимальных расстояниях от стройки до жилых зданий (от 14 до 34 м) их необходимо отнести к находящимся в зоне проведения работ и расселять: «Шумозащитные мероприятия здесь будут неэффективны (…) из-за длительности процесса намыва: для северного района он составит более трех лет, а для южного района — почти шесть лет».
Воздействие на водную экосистему рассматривал Алексей Неелов, старший научный сотрудник лаборатории ихтиологии Зоологического института РАН.
— Экспертизы по сестрорецкому намыву проведены до начала воздействия на экосистему намыва на Васильевском острове, порта Бронка, ввода в эксплуатацию дамбы. Экспертизы являются разовыми, а не мониторинговыми и в большей своей части некомпетентными, — заявляет ученый.
Алексей Вадимович подробно рассматривает каждую экспертизу в отдельности. В частности, «основная экологическая экспертиза представлена ФГУ «Севзапрыбвод» № 071365 от 1 октября 2008 г. Собственных исследований Севзапрыбвод не проводил, а экспертиза основана на работах ФГУП «ГосНИОРХ», проведенных им в 1990–2007 гг. и находящихся в фондах института. Сами эти работы главным образом проведены в Финском заливе в его южной акватории в районе Стрельны, то есть никакого отношения к северному побережью залива не имеют, а непосредственные натурные работы в Сестрорецком районе ГосНИОРХом не проводились». Соответственно, в тексте экспертизы нет никаких данных об ихтиологической ситуации в районе Сестрорецка, как нет и реальной оценки воздействия на окружающую среду самого намыва и сопутствующих работ.
Исходя из вышесказанного, не может иметь отношения к реальности и расчет компенсации за нанесенный ущерб — как можно рассчитать ущерб от неопределенного воздействия? «Кроме того, приведенные расчеты относятся к разовой компенсации в течение года, но никак не рассчитываются далее, на весь период работ (пять лет), а также на весь период восстановления экосистемы, принимаемый в проекте в 5–8 лет, — утверждает Алексей Неелов. — Таким образом, общая цена потерь должна быть увеличена как минимум в 10 раз, а учитывая потери в воспроизводстве рыб каждого последующего поколения, еще значительно больше. Расчеты потерь и компенсаций только по ихтиофауне многократно занижены».
Отдельное опасение ученого вызывает отсутствие в ОВОС даже упоминания об отрицательном воздействии выкапывания почти 10 млн м песка из Сестрорецкого карьера: не рассчитаны масштаб и зоны распространения образующейся при работе земснаряда взвеси, их влияние на живые организмы Финского залива вне зоны намыва. Между тем взвесь непременно будет оседать на мелководье, что приведет к его заилению и, таким образом, к потере нерестилищ многих видов ценных промысловых рыб, включая корюшку.
Последней, кстати, посвящена значительная часть ОВОС. Первоначально проектом намыва предусматривалось создание регионального ихтиологического заказника «Питерская корюшка» на внешней стороне намывной территории. «Однако для уточнения целесообразности создания такого заказника были якобы проведены специальные исследования, — пишет ученый. — Эти работы, проведенные Дирекцией особо охраняемых природных территорий (ООПТ), «не подтвердили наличия доказательств предполагаемого факта нереста корюшки в этом районе залива», а следовательно и необходимости создания такого заказника».
По мнению Неелова, данный вывод не выдерживает критики, так как «Дирекция ООПТ не располагает никакими возможностями для проведения таких исследований», а информации о том, что исследования по ее заказу проводила сторонняя организация, тоже нет. «Не указаны конкретные сроки, орудия лова и методы исследования, то есть вышеуказанный вывод ничем не обоснован», — заявляет Алексей Вадимович. Получается, отказ от создания заказника — того самого клока шерсти с паршивой овцы — окончательно ставит крест на питерской корюшке в случае осуществления намыва.
Кстати, в ОВОС утверждается, что сокращение популяции корюшки в последнее время связано не с донными работами, а с тем, что ее слишком много вылавливали. Это заявление Неелов называет «чистым вымыслом»: «Вся история промысла корюшки в заливе с конца XIX века свидетельствует прямо об обратном, об этом имеется богатая научная литература. Промысел (а вылавливали корюшки до 4 тыс. тонн за сезон) никак не влиял ни на общий, ни на промысловый запас вида, вплоть до начала масштабных работ в акватории Финского залива, в результате которых общий вылов корюшки упал до катастрофической величины менее 100 тонн».
Доктор геолого-минералогических наук Александр Рыбалко обратил особое внимание на то, что в ОВОС нет расчета ущерба, который намыв причинит окружающей среде вне отведенного под него участка. «В пределах лицензионного участка ущерб будет не очень велик и, вероятно, частично будет компенсирован платежами, — полагает ученый, — но что будет со взвешенным материалом, полученным при дноуглублении и вынесенным за пределы его контура? В отчете нет ни моделирования, ни расчетов, сколько этого материала будет вынесено в залив».
При этом, по словам Рыбалко, разработка грунта будет вестись в прибрежной части дна, которая сильно загрязнена. В результате загрязняющие вещества поднимутся со дна вместе со взвесью. Куда это все потом поплывет, неизвестно, потому что неизвестны реальные течения, сложившиеся в районе после завершения строительства дамбы. «Следует помнить, что при несоблюдении технологии скандал вокруг нового строительства может докатиться и до финской стороны», — заявляет ученый.
Анджей БЕЛОВРАНИН
Фото Михаила МАСЛЕННИКОВА